Jan Brzechwa - Академия пана Кляксы (пер. М.Ландман) Страница 15

Жилища луннов обставлены необычными предметами из меди и железа. Тут круги, квадраты, кубы, тарелки, миски, установленные на треногах или развешанные по стенам.

Огнем лунны не пользуются. Они сами излучают свет. Питаются они зелеными шариками, вырабатываемыми из меди, а переговариваются при помощи звуков, похожих на звон серебряного колокольчика.

Лунны не ходят, как мы, а плавают, как облака. Для работы они используют не инструменты, а лучи, исходящие из них самих.

В южном полушарии Луны, в Большой Серебряной Горе, живет грозный и могущественный повелитель луннов, король Неслух. Это единственный лунн, тело которого имеет определенную форму, и поэтому он не пользуется стеклянным сосудом. Король Неслух очень похож на человека. У него есть руки, ноги, но пока еще нет лица. Его голова представляет собой большой гладкий шар.

У короля Неслуха есть длинный узкий меч. Этим мечом он пронзает провинившихся подданных.

Однажды король Неслух нарушил обычай своего народа и вышел на поверхность Серебряной Горы. Тогда-то и случилось событие, которое никто не в силах был предвидеть… – Тут пан Клякса вдруг прервал рассказ и насторожился.

Тревога пана Кляксы мгновенно передалась всем остальным. Из парка донесся крик, треск ветвей, звон разбиваемого стекла. Там творилось что-то неладное.

Шум быстро приближался. Вдруг двери с треском распахнулись, и на пороге возник Алойзи.

Растрепанный, грязный, он в ярости размахивал толстой суковатой палкой.

Лицо его перекосилось от бешенства.

– Так вот вы где, пан Клякса! – закричал он таким голосом, что у меня мурашки по коже забегали. – Пируете без меня? А?! Меня, значит, отправили щеглов кормить, а сами сказочки рассказываете? Чтоб духу вашего тут не было!… – При этом он замахнулся палкой на гостей.

Пан Клякса нервно теребил бровь.

Не удерживаемый никем, Алойзи подскочил к пиршественному столу и что есть силы ударил по нему палкой. Раздался треск. Осколки стекла, фарфора, фаянса вместе с вареньем и кремом брызнули прямо в лицо сидящим поблизости гостям.

Анатоль пытался удержать Алойзи, но одним ударом кулака был опрокинут на пол.

В зале поднялся страшный переполох.

Одна королева и две юные принцессы упали в обморок, остальные гости вскочили с мест и бросились кто в дверь, кто в окно. Пан Клякса с ужасом глядел на Алойзи, он не мог выговорить ни слова и только стал чуточку ниже ростом.

– Эй вы, господа и дамы! – не унимался Алойзи. – Пошевеливайтесь! Ах ты, Гадкий утенок, ну-ка улепетывай, пока цел! А тебе, Муравей-музыкант, особое приглашение нужно, что ли? Ну, живо! Теперь я командую! Ха-ха-ха!

Вдруг из толпы взволнованных гостей вышла высокая красивая дама с гордой осанкой. Она приблизилась к Алойзи и сказала грозно:

– Я Повелительница кукол! Приказываю тебе убраться отсюда!

Но Алойзи ведь не был обычной куклой, и Повелительница кукол не имела над ним власти. Он рассмеялся прямо ей в лицо, повернулся спиной и, расталкивая гостей, закричал:

– Это еще не все, пан Клякса! Я всю академию в щепки разнесу! Соображаете? В щепки!

Альфред был не в силах вынести эту сцену и расплакался. Ребята стояли, как громом пораженные, во все глаза глядя на пана Кляксу. Я дрожал от обиды и негодования. Зал постепенно опустел.

Со двора доносился грохот отъезжающих экипажей. Упавшую в обморок королеву пажи вынесли на руках.

Мы остались одни с паном Кляксой. Он стоял все так же, не меняя позы, и глядел в одну точку.

Зал снова уменьшился и стал таким, как прежде. Небо заволокло тучами, пошел мелкий осенний дождь.

Алойзи с нескрываемым торжеством развалился в кресле напротив пана Кляксы и вызывающе засвистел.

Наконец пан Клякса очнулся, оглядел пустой зал, посмотрел на нас, все еще неподвижно стоявших у стены, потом на Алойзи и сказал как ни в чем не бывало:

– Жаль, мальчики, что я не докончил сказку про лунных жителей. Придется отложить ее до следующей книжки. Жаль. Кажется, пора обедать. Правда, Матеуш?

– Авда, авда! – воскликнул Матеуш и полетел в столовую.

Пан Клякса прошел мимо Алойзи, не обращая на него внимания, поднялся в воздух и улетел вслед за Матеушем, придерживая руками развевающиеся полы коричневого фрака. Вот какой это был благородный человек.

Тайны пана Кляксы

Когда полгода назад я начал вести дневник, мне и в голову не приходило, что он займет столько места и что я расскажу о стольких удивительных событиях.

Особенно много происшествий было в последние дни. Мне даже трудно упорядочить их в памяти.

Самое главное то, что с паном Кляксой творилось что-то неладное.

У него испортился увеличительный насос. Это отразилось на росте пана Кляксы: с каждым днем он уменьшался. Оттого он становился все мрачнее и рассеянней, задумывался в самое неподходящее время. Однажды он задумался, въезжая наверх, и несколько часов подряд просидел верхом на перилах между двумя этажами. В другой раз, летая над столом с лейкой в руках, он погрузился в глубокое раздумье, свалился в тарелку с бараниной и, не заметив этого, пролежал там почти до самого вечера.

И все-таки главным было то, что рост пана Кляксы шел на убыль. Даже самый маленький из нас, Альфред, был выше его на целую голову.

– Вот увидите, пройдет месяц, и пана Кляксы совсем не станет! – издевался Алойзи.

Последнее время Алойзи творил в академии нечто невообразимое. После скандала со сказками он совсем распоясался. Никто не был в силах с ним справиться, а пан Клякса смотрел на все сквозь пальцы.

Алойзи вставал когда хотел, прогуливал уроки, рисовал пана Кляксу в карикатурном виде на сонных зеркальцах, без разрешения приходил на кухню, бросал в кастрюли лягушек и тараканов, прокалывал воздушные шары и ко всем приставал. Мы ненавидели его и отдыхали только тогда, когда он спал или уходил из дому. Пан Клякса все позволял ему, словно чего-то боялся. И, по мере того как росло нахальство Алойзи, слабели воля и сила пана Кляксы. Он все реже появлялся на кухне, забывал готовить обеды, не заботился о веснушках и даже перестал принимать таблетки для ращения волос, так что вскоре облысел.

Перемена произошла не только с паном Кляксой, но и со всей академией. Потолки опустились, мебель стала невзрачной, кровати – короче. Парк, напоминавший когда-то джунгли, заметно поредел. Могучие дубы и вязы превратились в мелкие, хилые деревца.

Перемена эта произошла, разумеется, не сразу, а постепенно. Однако через месяц она стала настолько ощутимой, что мы все почувствовали тревогу и страх.

Только Алойзи не утратил бодрости. Он распевал во все горло, свистел, хлопал дверьми, бил стекла витражей, дразнил Матеуша и никому не давал проходу.

Пан Клякса молча наблюдал за ним, почесывал лысину и забывал по утрам пить зеленую настойку.

Мы понимали, что академии приходит конец.

В канун Нового года пан Клякса собрал нас в школьном зале и сказал дрожащим от волнения голосом:

– Дорогие мальчики, вы не могли не заметить, что делается вокруг. Вы видите, конечно, как ужасно я изменился. Мне приходится вставать на стул, чтобы вы меня видели из-за кафедры. Но уменьшился не я один. Все вокруг уменьшилось. И вы, конечно, догадываетесь, в чем дело. Да, да, друзья мои, сказка про мою академию подходит к концу. Готовьтесь к этому! Скоро академия совсем исчезнет, и от меня тоже ничего не останется. Горько мне расставаться с вами. Мы провели вместе почти целый год, нам бывало весело и интересно, но ведь всему когда-нибудь приходит конец.

– Что же с нами будет, пан профессор? – спросил Анастази, чуть не плача.

– Милый Анастази, – сказал пан Клякса, – у каждого из вас есть свой дом. Сегодня в полночь обязательно открой ворота, а ключ брось в речку. Я специально для этого вырубил у берега прорубь. На этом кончится сказка про академию пана Кляксы.

Всем стало очень грустно. Мы окружили пана Кляксу, целовали ему руки, которые были похожи на ручки пятилетнего ребенка.

Пан Клякса обнимал нас, тряс лысой головкой и украдкой утирал слезы. Это была очень трогательная картина. Я никогда ее не забуду.

Наступил вечер. Начался снегопад. Серебряные снежинки ложились на подоконник. Пан Клякса открыл форточку, поглядел на небо и сказал:

– Не надо грустить, мальчики. Я приготовил вам сюрприз. Пойдемте наверх.

Легко, как перышко, въехал он по перилам на третий этаж, а мы, перескакивая через несколько ступенек, поспешили за ним. Там пан Клякса достал связку ключей и открыл все двери. Мы вошли в какое-то темное помещение. Пан Клякса торжественно достал из несгораемого кармана свечные огоньки.

Стало светло как днем. Мы стояли в огромном зале, где посредине высилась великолепная елка, вспыхнувшая внезапно сотнями огней. Она была украшена игрушками небывалой красоты. Вокруг нее тянулись золотые цепочки и серебряные нити. Вся она была посыпана хлопьями искусственного снега. Рядом с елкой стоял празднично накрытый стол.