Александр Бурцев - Народный быт Великого Севера. Том II Страница 16

Уложив стражу на месте, Бова бросился бежать за город. Он уж успел достигнуть морскаго берега к корабельной пристани, у которой стоял корабль, готовый к отплытию. Корабельщики приняли его и подняли все паруса. Корабль поплыл с такой быстротою, что и сам сокол на всем лету не перегнал бы его.

Через несколько дней плавания показался вдали берег, на котором раскинут был обширный город. На встречу попалась им рыболовная лодка. Бова подал знак, чтоб она приблизилась, и спросил сидевшаго в ней старика:

— Кому принадлежит этот город?

— Князю Маркобруну, — отвечал рыбак.

— Маркобруну! — воскликнул Королевич, — не тому ли, что сватался за дочь Зензевея Андроновича?

— Тому самому, и завтрашний день будет его свадьба с прекрасною княжною Дружевною.

Такое неожиданное известие поразило Бову. Он начал упрашивать старика, чтоб тот довез его до города. Рыбак согласился, и проворно подплыл с ним к берегу.

Высадившись из лодки, Бова немедленно стал пробираться по городу. Его тревожила мысль, как могло случиться, что княжна Дружевна согласилась выйти замуж за Маркобруна.

В таких-то тяжелых размышлениях он продолжал пусть свой все далее и далее и вдруг набрел на того самаго странника, который увел у него коня и унес меч. Узнав в нем похитителя, Бова схватил его за ворот и начал сильно трясти.

Сказывай, бездельник, куда девал ты коня моего и меч? — заговорил он.

Почувствовав на себе богатырскую силу, странник отвечал умоляющим голосом:

— Не трогай меня, добрый витязь, а прежде выслушай. Меч-кладенец ты уже получил.

— Как он очутился в темнице?

— Об этом долго разсказывать, довольно того, что он у тебя; коня своего ты тоже получишь, он находится в конюшнях Маркобруна и тебе только стоит подойти к ним и вскрикнуть: гей ты верный конь, стань передо мной, как лист перед травой, и он в то же мгновение явится к тебе. В награду за похищение мое я дам тебе три зелья, которыя имеют чудное действие: одно из этих зелий делает человека стариком, другое снова обращает его в молодого, а третье зелье усыпляющее: нужно только дать понюхать и оно наведет сон ровно на девять дней.

Бова взял от старика зелья и пошел от него в сторону.

Дорогою задумалось ему испытать силу одного зелья; развел он его в воде, вспрыснул на себя и сделался таким стариком, что, повидимому, малейший ветерок мог бы сдунуть его с ног, даже и самый меч его кладенец и тот обратился в клюку. В таком виде направил он шаги свои прямо ко двору Маркобруна. В это время по двору княжескому прогуливалась прекрасная княжна Дружевна. Бова подошел к ней и сказал:

— Прекрасная Дружевна Зензевеевна, помоги бедному старику, ради Бовы Королевича.

Услыша имя Бовы, Дружевна вдруг вспыхнула.

— А ты разве знаешь его, старик? — спросила она.

— Как же! — отвечал он, — мы с ним вместе сидели в одной темнице и вместе убежали из нея.

Дружевна увела мнимаго старика во внутренние свои покои и стала разспрашивать его подробнее о Бове.

Старик высказал ей все: как томили Бову в темнице и как хотели повесить его на виселице за то, что он отверг любовь дочери Султана Султановича прекрасной Мельчигрии. — И все это, — добавил старик, — он перенес и переносит ради любви к тебе, княжна Дружевна.

Дружевна начала плакать только.

— Ах, старик, если бы я знала, где он находится, то пошла бы к нему, хоть за тридевять земель, в тридесятое царство… С ним только одним я могу быть счастлива.

— Если так, княжна, — продолжал старик, — то узнай, что Бова здесь, в городе Маркобруна. — Сам он, опасаясь быть узнанным, не посмел сюда прийти, а прислал меня поразведать: помнишь ли ты об нем.

— Как! он здесь? — вскричала обрадованная княжна: так пойдем же к нему, старик; сегодня я могу убежать, завтра должна буду принадлежать другому, ненавидимому мною человеку…

— Позволь, княжна, предложить тебе одно средство, которое предохранит тебя от опасности, в случае если Маркобруну вздумается послать за тобою погоню; возьми эту баночку: втней хранится зелие, имеющее снотворное действие; всыпь зелие хоть например, на руку и дай понюхать Маркобруну. Он заснет на девять дней, а в это время ты можешь быть с своим Бовою далеко. Прощай же. Завтра я зайду за тобой.

На другой день старик подошел ко дворцу. К нему вышла на встречу Дружевна и, объявив, что Маркобрун спит, настаивала, чтобы он поскорее вел ее к Бове.

— Постой, княжна, — сказал ей тогда старик, — я только возьму коня своего и мы отправимся. Княжна осталась одна. А старик подошел к княжеским конюшням, кликнул богатырскаго коня своего, и тот в один миг подлетел к нему. Проворно вскочив на коня, старик подъехал к княжне, помог ей сесть с ним рядом и быстро они помчались из города. Отъехав недалеко, старик слез с лошади, вспрыснул себя водой с другим зелием и принял настоящий вид свой Бовы Королевича. Радость и удивление Дружевны были до того велики, что едва верила глазам своим. Однако же нужно было спешить. И они снова пустились в путь на богатырском коне своем.

Поздно проснулся Маркобрун; невеста его была уже обвенчана и находилась далеко. Напрасно также он приходил в гнев и посылал несметное войско свое в погоню. С Бовою был меч-кладенец и он по-прежнему разбил всех до единаго.

Поразив этого врага, он задумал разсчитаться с другим — с своим отчимом — князем Додоном, о котором живо теперь помнил, как о виновнике всех его бедствий. С этою целию он направил путь свой прямо к столице матери. Додон, узнав о приближении Бовы Королевича, испугался, собрал огромное войско и выступил сам против него. Опять заходил меч-кладенец Бовы-Королевича, снова все поле усеяно было трупами и сам Додон не миновал смерти. После этого он уже беспрепятственно вошел в город отца своего Гвидона. Милитриса Кирбитовна стала пред ним на колени и просила прощения. Бова Королевич приподнял ее и обещал предать все забвению. В этот же день он вступил на престол и вместе с княжною Дружевною до глубокой старости управлял своим владением. Мир и довольство были всюду.

Лисица и дурак

В некотором государстве жил мужик, и у него было три сына: два-то умные, а третий дурак. И как было тогда летнее время, то и было у старика несколько стогов сена, и как он был очень скуп, то боялся того, чтоб не покрали у него сена; вздумал послать сыновей стеречь оное, то и говорил большому сыну:

— Любезный мой сын, ты знаешь, что у нас теперь в поле много в стогах сена, но ежели кто-нибудь все это сено в поле украдет, то что тогда будет! И для того прошу тебя, чтоб ты пошел в поле и покараулил бы сено, чтоб его ночью никто не украл.

Сын его отговаривался, и хотя ему очень не хотелось идти, но принужден был слушать своего отца и пошел в поле. И как пришел к стогам, то во всю ночь караулил, чтоб никто не украл сена. Потом на другой день пошел домой, и как пришел, то сказал своему отцу, что все цело; и как день тот прошел, то на другую ночь посылал старик другого, средняго своего сына, и говорит ему:

— Поди, сынок, в поле и покарауль сено; ведь ты знаешь, что там все наши пожитки.

Сыну хотя весьма не хотелось, но принужден был идти и, дождавшись вечера, пошел к стогам и сидел всю ночь; но как у всякаго мужика в то время свои были покосы, то никто и не думал, чтоб воровать его сено. Итак поутру на другой день пришел сын его домой и пересказал отцу, что он в поле был и что сено все цело. Отец его похвалил. Потом, как пришла третья ночь, то старик стал посылать опять большого сына; но сын ему говорил:

— Что же, батюшка, мы и работаем все, а дурак ничего не делает; пускай хоть он караулит в поле сено. Дурак говорил, сидя на печи:

— Да и ведомо; когда я ничего не делаю, так хотя пойду за братьев-то караулить в поле сено.

Старик закричал на него:

— Где тебе, дураку, караулить, иной и тебя украдет.

А дурак говорил:

— Нет, батюшка, я еще лучше умнаго укараулю.

Старик, сколько ни спорил, однако принужден был послать дурака, потому что он сам просился. И дурак пошел в поле, а пришедши, сел подле стогов и смотрел, не приедет ли кто. И надобно думать, что неподалеку от тех стогов был лес, ибо увидел дурак, что из лесу бежала лисица и прямо к его стогам. Дурак, притаясь, молчал, а лисица, ухватя клочок сена, побежала обратно в лес. И как она ушла, то дурак сам себе говорил: «Я правду батюшке говорил, что я лучше еще умнаго укараулю; видишь ли, братья-то мои ничего не видали, а я уже и увидел; но я дома-то не скажу до тех пор, пока поймаю». Потом дурак просидел всю ночь и не видал после лисицы никого. А поутру пошел домой, и как пришел, то отец его спрашивал: «Что, дурак, все ли сено цело, и был ли кто?». Дурак ответил: «Нет, батюшка, не было никого, и сено все цело». Старик, не веря ему, пошел сам и осмотрел все стоги, и видя, что сено цело, дурака похвалил. А как на четвертую ночь надобно было идти к сену опять большому брату, но как дураку хотелось поймать лисицу, то он и говорит отцу своему: «Батюшка, пускай братья мои отдыхают, а я пойду караулить сено, ибо я ничего не работаю». После того пошел он в поле и сел у стогов, увидал опять лисицу, которая ухватила клочок и побежала в лес; а после никого уже во всю ночь не видал. И поутру пошел домой и сказал отцу, что все цело.