Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 2: Осада. Страница 17

И в этот миг над его головой раздался тоненький голос Гильфи:

— «В давние стародавние времена, задолго до появления совиных царств, во времена вечных войн, в стране Северных вод родилась сова по имени Хуул. Это легенда о Га'Хууле и о том, как появилось на свет Великое Древо. Старые совы сказывают, что при рождении совы по имени Хуул было произнесено пророчество…»

Виззг, Ищейке и два филина замерли. Крылья их бессильно опали. Будь они в воздухе, то непременно рухнули бы наземь, но сейчас лишь грузно повалились там, где стояли.

«Гильфи сделала с ними то же самое, что мы проделывали на лунном ослеплении! — ошеломленно подумал Сорен. — Это самая грозная легенда о Га'Хууле… Глаукс Великий, да они вздрагивают и пятятся при каждом упоминании имени Хуула или Га'Хуула!»

Он набрал в грудь побольше воздуха и присоединился к Гильфи:

— «Говорят, будто сове по имени Хуул при рождении был дан дар необычайной силы. Так это или нет, судить не будем. Однако точно известно, что он умел воодушевлять своих братьев на великие и славные дела. Пусть он никогда не носил золотой короны, но совы признали его своим царем. В лесу высоких деревьев появился он на свет, в тот мерцающий час, когда секунды медленно перебегают из последней минуты старого года в первую минуту нового, а лес закован в лед…»

Сорен осторожно расправил крылья и поднялся в рассветное небо, ни на миг не переставая рассказывать легенду о Пришествии Хуула.

Они улетели. Семь сов растаяли в сумраке занимающегося дня.

Сант-Эголиус остался позади. Впереди лежали бескрайние леса Амбалы, к северу от них простирались Пустоши, переходившие на северо-западе в дубравы Серебристой Мглы, а там, за бухтой мыса Глаукса, начиналось море Хуулмере, посреди которого лежал остров Хуула и росло Великое Древо Га'Хуула.

ГЛАВА XV

Встреча со старым другом

Маленькое озеро сверкало под неярким зимним солнцем. Семеро сов достигли Амбалы, но из-за угрозы нападения ворон продолжать путешествие при свете дня было слишком опасно.

Хвосту Сорена перестал кровоточить, но все равно болел. Похоже, очин одного пера все-таки был сломан. Каждый раз, когда Сорен пробовал маневрировать, изгибая задние перья, хвост отчаянно ныл, а повороты получались неуклюжими.

Сорен совсем изнемог, но к счастью, заметил внизу огромный клен, высившийся на самом берегу озера.

— Приготовиться к спуску, — скомандовал он.

Совы начали снижаться плавными кругами, только Сорена заметно бросало из стороны в сторону.

Наконец все уселись на длинную ветку, протянувшуюся над гладью озера. Вскоре нашлось и дупло, причем достаточно просторное, чтобы вместить в себя всех семерых.

Но не успели друзья забраться внутрь, как над головами у них зависла незнакомая пятнистая неясыть.

— На вашем месте я бы туда не совался.

— Это еще почему? — спросила Гильфи.

— А потому, что дупло обитаемо…

— Кем? — строго спросила Отулисса, делая шаг вперед.

— Скрумом бурого рыбного филина, — был ответ.

— В самом деле, внутри пахнет рыбой, — заявил Сумрак, сунув голову в дупло.

— Он был убит, — продолжал пестрый незнакомец.

— Убит? — хором ахнули друзья. — Да.

— Кто это сделал? — первым задал вопрос Копуша.

— Металлический Клюв.

Услышав это имя, Сорен чуть не свалился с ветки. Слава Глауксу, Копуша успел протянуть крыло и поддержать его!

Молодая неясыть, довольная произведенным эффектом, продолжала кружить над головами друзей.

— Что все это значит? — резко спросила Гильфи.

— Ну, слушайте. Убитый рыбный филин хотел помочь Металлическому Клюву. Понимаете, этот демон едва не сгорел заживо, перья у него дымились, маска расплавилась, короче, он был скорее мертв, чем жив. Он кое-как дотянул до озера и рухнул в воду. Рыбный филин вытащил его и выходил. Как только Металлический Клюв поправился, он тут же убил своего спасителя. Вот такая благодарность, представляете? Нет, вы можете в это поверить?

Они могли. К сожалению.

— Значит, теперь тут живет скрум этого бурого рыбного филина? — уточнила Отулисса.

— Так говорят, — небрежно ответил неясыть.

— Пусть говорят, — кивнула Отулисса. — Лично я не верю в скрумов. Но даже если этот скрум существует, он должен быть очень добрым, так что может быть, он сумеет вылечить нашего Сорена? У него сломан очин пера.

— Ох, батюшки! — ахнул неясыть. — Это же очень больно!

— Ты угадал, — выдавил Сорен, немного оправившийся от шока. Все тело у него сотрясалось от дергающей боли в хвосте.

— Как тебя зовут? — спросил Копуша у неясыти.

— Гортензия.

— Гортензия?! — ахнули Сорен с Гильфи. Сорен даже на миг забыл о боли.

— Это неправда! — возразила Руби. — Гортензия — женское имя, а ты самец.

— В лесах Амбалы не обращают на это внимания. Носить такое имя — огромная честь. Гортензия была самой лучшей совой на свете. У нас в Амбале, когда хотят назвать кого-нибудь героем, говорят просто — настоящая Гортензия.

Неясыть опустился на ветку рядом с друзьями. Он так разволновался, что ему захотелось немедленно совершить какой-нибудь героический поступок, чтобы оправдать свое имя.

— Я знаю, что жирные червяки лучше всего годятся для лечения сломанных перьев. Хотите, принесу?

— Спасибо! Это было бы очень мило с твоей стороны, — вежливо ответила Гильфи.

— Я полечу с тобой, — вызвался Копуша. — Червей много не бывает.

Внутри таинственное дупло оказалось очень уютным, и даже запах рыбы его не портил.

Вскоре Копуша с Гортензией вернулись с полными клювами червей, и Отулисса с Гильфи, как могли, обложили ими нижнюю часть хвостовых перьев Сорена.

— Жаль, что с нами нет доброй миссис Плитивер, — прошептала Гильфи. — У нее это получалось гораздо лучше, чем у нас.

Черви помогли снять боль, но вскоре у Сорена начался жар — видимо, в рану попала инфекция. К ночи больной впал в беспамятство. Разумеется, ни о каком возвращении домой не могло быть и речи: лететь в таком состоянии было бы просто опасно для жизни.

Друзья решили остаться в дупле еще на один день. К полуночи дыхание у Сорена стало неровным и хриплым. Каждый вдох давался ему с трудом.

Шестеро друзей не на шутку перепугались. Никто не решался спросить вслух, но все думали об одном: «Неужели он умирает?» Это казалось невозможным, особенно после всех перенесенных ими испытаний.

Они победили Металлического Клюва с его Чистыми. Они проникли в Сант-Эголиус и сумели выбраться оттуда живыми. Сорен собственными когтями распорол глотку Тетушке Финни. Великий Глаукс, он просто не может умереть! Но дыхание Сорена становилось все тяжелее.

Друзьям казалось, будто все дерево содрогается от его хрипов. Они беспомощно смотрели, как поднимается и опадает грудь больного. Сорен то часто-часто моргал, то вдруг открывал глаза и бессмысленно смотрел перед собой пустым, никого не узнающим взглядом. Друзья впали в отчаяние.

Когда Гортензия прилетела с новой порцией свежих червей, Сумрак вылетел из дупла и уселся на ветку.

— Черви не помогают. Слушай, ты не знаешь, что еще можно сделать? Может быть, тут поблизости есть какая-нибудь толковая домашняя змея? Или хоть кто-нибудь, кто понимает во врачевании?

Неясыть задумался. Было одно такое местечко, только он боялся совать туда клюв. Неподалеку от озера высилась неприступная скала, где жили два странных орла и еще более странная сова по имени Мгла.

Все трое не отличались гостеприимством, поэтому родители советовали Гортензии держаться от них подальше. Но хуже всего было то, что путь к скале пролетал через рощицу, в которой кишмя кишели летучие змеи.

Вообще-то у этих змей не было ни крыльев, ни кожных перепонок, как у белок-летяг, зато они умели ловко подпрыгивать в воздух, а потом, молниеносно сжимая-разжимая тело, крутясь-мечась из стороны в сторону, благополучно приземлялись на верхушку соседнего дерева.

Яд этих змей считался смертельным. Впрочем, поговаривали и другое. Гортензия слышал, что в маленьких дозах змеиный яд обладает целебным свойством. Но как добыть его у вечно голодных и злобных змей? Только орлы жили с ними в мире, остальные птицы предпочитали облетать рощу стороной.

— Неужели ты ничем не можешь нам помочь? — спросила Гильфи у Гортензии. Крошка-эльф вся дрожала от горя и страха. — Мы должны спасти его, понимаешь…

Гортензия испуганно покачал головой.

— Я… я… ничего не могу поделать.

С этими словами он повернулся и быстро полетел прочь. Он знал, что сипуха умрет еще до наступления утра.

Гортензия без устали кружил над лесом. Он и сам не знал, что мешает ему вернуться домой. У родителей только что появились новые птенцы, которые целыми днями драли глотки, требуя еды и внимания. Может быть, кого-то из них тоже назовут Гортензией.