Андрей Максимов - Сказки для тебя Страница 17

Собравшись с духом (а дух так и норовил куда-нибудь убежать и оставить Оселка в бездушном пространстве), Оселок произнес:

– Я думаю, если мы будем ехать рядом, Мага мы найдем скорее.

Оселку и Мотороллерчику не было страшно. Совсем не было. Ни капельки. Им было неуютно, что вполне естественно в их положении. И тут, совершенно неясно откуда, выехал пожилой Автобус и хриплым голосом спросил:

– Что угодно молодым людям?

Одноглазые существа, казалось, захихикали.

Одноногие хранили молчание, и было в этом что-то зловещее и ужасное.

– По-моему, вы – маг? – выдавил из себя вопрос Мотороллерчик.

– Простите, я плохо слышу, – старичок Автобус подъехал ближе к друзьям.

Оселок совсем не мог ничего говорить и думать ни о чём не мог. Думалась только одна страшная мысль: «Сейчас во что-нибудь превратит. Сейчас во что-нибудь превратит».

Когда Маг приблизился, – мысль конкретизировалась: «Буду мопедом! Буду мопедом!»

А Маленький Мотороллерчик совершенно не нервничал. Он вёл себя так, будто не только каждый день общается со всевозможными магами, но и очень это дело любит.

– Простите, вы маг? – интеллигентно поинтересовался он.

– Молодым людям нужен магнитофон? – Автобус улыбнулся. – Пожалуйста. Однако, что ж мы в темноте-то разговариваем? Одну секундочку…

Через мгновение дом Мага озарился светом. Как и должно быть в доме приличного мага – свет оказался волшебным. Едва только вспыхнул, как под воздействием волшебных лучей одноглазые существа превратились в маленькие красные передние фары, а одноногие – в обычные насосы.

Вообще в доме Мага оказалось очень много разных полочек, заставленных всевозможным товаром.

– Магнитофоны всех систем! – старичок-Автобус снова предстал перед друзьями. – Стерео и не стерео, громкие и тихие, хорошие и… замечательные!

– Нет, – возразил Мотороллерчик, – магнитофон нам не нужен, – нам нужен маг.

– Простите, не понял, – замялся Маг, и передние стёкла Автобуса снова приобрели свое вечно удивленное выражение. (Кстати, будешь идти по улице, – обрати внимание на выражение лица Автобусов – оно того стоит).

Ты, наверное, заметил, что пожилые люди удивляются куда реже, чем остальные, и если ты – это только к примеру – разобьёшь вазу, то мама начнет ахать и охать: «Как же так? Как такое могло случиться?!», а бабушка всё спокойно уберёт, ни минуточки не удивляясь.

Пожилой Маг привык ко многому, но эти странные молодые люди уже начали его порядком удивлять.

А когда Маленький Мотороллерчик сказал такие слова: «Вот если над домом Маленького Мотороллерчика написано: «МАЛЕНЬКИЙ МОТОРОЛЛЕРЧИК», – то это значит что?» – Автобус понял, что в их милой компании кто-то явно начал сходить с ума. Оставалось только выяснить: кто именно – то ли посетители, то ли он сам.

– Ну, что это значит? Что? Что? – занервничал Оселок.

– Висит себе табличка, – безнадёжно сказал Маг.

– Это говорит о чём? О чём? О чём? О чём? – продолжал кудахтать Оселок.

– Молодым людям что-то угодно? – Автобус понял, что сейчас упадёт в обморок. (А когда Автобусы падают в обморок – это страшно).

Друзья увидели, что магия Мага тает на глазах, и это прибавило им сил.

– Вы – Зин? – прямо спросил Мотороллерчик. В его голосе дрожала решительность.

– Зин вы или не Зин? – спросил Оселок, и на всякий случай добавил: – Зин ли вы?

И тут Маг как-то сразу стушевался, развернулся и исчез. Друзья ещё не успели сообразить: бояться или радоваться такому обороту событий, – как Автобус появился вновь и громко сказал:

– Езжайте, глядите!

Повинуясь маговскому приказу (а маговскому приказу не повиноваться нельзя), друзья выехали из дома…

Над домом горела надпись: «МАГАЗИН».

– Просто буква «А» сломалась и не горела в сумерках, вот и всё, – подъехал к друзьям старичок.

Друзья понурили фары. Им стало ясно, что помочь сегодня не удастся. Никому.

Они совсем уж было собрались ехать по Большой Дороге каждый в свой домик, но старичок окликнул их:

– Погодите! Вот тут у меня… Понимаете ли, мне очень неудобно вас просить… Тут у меня… Насосы привезли, не могли бы вы п о м о ч ь расставить их на полках?

Оселок сказал:

– Ой… Уф… Мы… ко… не… Мы, конечно.

А Мотороллерчик добавил:

– Мы… ко… по… вам… Мы, конечно, поможем вам.

А потом Оселок собрал все свои мысли и чувства в единственное целое и спросил: на удивление чётко и разборчиво:

– А насосы надо ставить стоя или класть лёжа?

– Не знаю, – замялся Автобус. – А как, по-вашему, лучше?

И друзья стали размышлять над этим вопросом.

Размышления их были приятны. Жизнь казалась им прекрасной и, отчасти, даже удивительной. Не знали друзья, что настоящая Помощь и настоящее Спасение ещё не встретились им. Ещё караулят их на Большой Дороге.

Глава восьмая,

в которой у Пипа ничего не получается

Если ты помнишь, мы покинули Пипа в тот решительный момент его жизни, когда он, опираясь лапками на твёрдый асфальт, медленно поднял голову и увидел…

Так что же увидел Пип?

Множество маленьких, больших, симпатичных, страшных автомобилей проносилось мимо него на огромной скорости. Они мчались столь быстро, будто знали, где дают счастье и спешили попасть на раздачу первыми.

Маленький Пип стоял на обочине. Из глаз его выглядывал ужас. Пип совершенно не понимал, как обратить внимание этих автомобилей на себя.

А тут ещё огромная чёрная машина проехала так близко от носа Пипа, что мышонку пришлось сделать кувырок назад через голову. (Ты, наверное, знаешь, как нелегко сделать это тебе – человеку! – а теперь представь, сколько бы это стоило сил, если бы ты был мышонком!.. Кошмар!..)

Мимо всё ехали и ехали, ехали и ехали, ехали и ехали. Всё машины и машины, машины и машины. Всё мимо и мимо, мимо и мимо…

А стоило Пипу чуть ближе подползти к дороге, как кто-нибудь обязательно обдавал его противным газом. С непривычки Пип даже потерял сознание, но от страха быстро его нашёл.

И вдруг – о счастье! – прямо рядом с Пипом остановилась огромная белая машина с красным крестом на боку.

Машина спросила:

– Помощь требуется?

– Очень! – обрадовался Пип.

– Хорошо, – обрадовалась в свою очередь машина с красным крестом. – Записываю: нужна помощь. Не волнуйтесь, всё записано.

Взревев мотором, машина умчалась.

«Да, – подумал Пип с печалью. – Законов Города мне не понять. Это уж точно».

И мышонок снова уселся на краю дороги, положив голову на лапку, и от безысходности и тоски начал петь.

Первый куплет сочинился у Пипа очень быстро, будто сам собой.

Куплет получился такой:

Как же бедный мышонок несчастен,Ведь не слышит мышонка никто.Его жизненный путь так опасен,И извилист весьма.Но зато…

А вот дальше произошла заминка, потому что, что именно «но зато» – мышонок не знал.

И поскольку остальные куплеты никак не придумывались, мышонку пришлось ограничиться одним и петь его на разные мелодии.

Как это ему удавалось, я описывать не буду. Если хочешь, – попробуй сам и убедишься, что это не так уж трудно петь одни и те же слова на разные мелодии.

И как раз, когда Пип пел свою песню на самый печальный мотив, он услышал, как над головой его раздались очень приятные слова: «Вы весьма нежно поёте».

Заметил Пипа ОСУА № 12. Ведь ОСУА всегда ездят солидно, то есть медленно, и потому немудрено, что они замечают даже мышат.

Пип знал, что должен сделать вежливый мышонок, когда встречается с кем-нибудь.

Первым делом он должен поздороваться.

И Пип сказал:

– Здравствуйте.

– Приветствую вас, – ответил ОСУА № 12, чрезвычайно довольный столь вежливым обращением.

Вторым делом вежливый мышонок должен представиться.

И Пип представился:

– Пип.

ОСУА № 12 понимающе улыбнулся. Он решил, что маленькое существо хочет говорить с ним на специальном машинном языке, и произнёс самое распространённое среди машин слово:

– Бип.

Пип подумал, что ОСУА № 12 плохо слышит, и громко-громко крикнул, ударяя себя лапкой в грудь:

– Пип!

ОСУА № 12 очень не понравилось, что, во-первых, на него кричат, а, во-вторых, что его учат, и он вежливо, но настойчиво возразил:

– Бип.

– Пип, – настаивал мышонок, как заведённый, ударяя себя лапкой в грудь.

– Бип! – возразил ОСУА № 12 уже без улыбки.

– Пип! Пип! Пип! – запищал мышонок.

– Бип! Бип! Бип! – заорал ОСУА № 12.

– Пип!

– Бип!

– Пип!

– Бип!

– Пип!

Тут нервы ОСУА № 12 не выдержали, и, говоря всякие обидные слова в адрес молодёжи, он все так же чинно покатил по Большой Дороге.

– Ну, Пип я, Пип! – закричал ему вслед мышонок, совершенно не понимая: чем же так не понравилось это звучное имя солидному автомобилю.

И Пип снова попробовал петь. Но почему-то не пелось.

И тогда маленький, но героический мышонок принял единственное, но страшное решение: он решил погибать.