Сергей Сухинов - Рыцари Света и Тьмы (иллюстр. М. Мисуно) Страница 17

Через несколько минут молодой дракон перелетел через лес и опустился посреди равнины.

— Дальше мы полетим одни, — сказал Аларм, обращаясь к молчаливой, мрачной Агнет. — В Голубой стране вам ничего не грозит. Жевуны — очень добрый народ, и они не помнят зла. Вы можете пойти в любую сторону, вам везде будут рады. Но постарайтесь на этот раз выбрать дорогу, что ведет к Свету!

Бывшая королева молча спустилась на землю, и Чангар полетел на запад, держа курс на ущелье Черных драконов.

Глава восьмая

ЧЕРНОЕ ПЛАМЯ

А теперь, мои дорогие читатели, вернемся в Подземную страну, на остров Горн. После того как Аларм, спасаясь от преследования каббаров, спрыгнул с Лестницы и уплыл на могучем Ките в Южное море, в логове Пакира произошло немало перемен.

Бунт рабов-рудокопов, строивших Лестницу, был жестоко подавлен. По приказу Карряги солдаты-каббары арестовали старого Олдара и Куртиса и бросили их в дворцовую тюрьму. Разгневанный маршал Хорал решил устроить показательную казнь бунтарей. Но сначала он хотел подвергнуть их мучительным пыткам.

К счастью, Варгаш и многие другие заговорщики остались вне подозрения. И они продолжали тайно готовить восстание рабов, к которому должны были присоединиться и многие солдаты-люди.

Пакир был страшно раздосадован тем, что его флот потерпел сокрушительное поражение в битве с Китом. Многих моряков, чудом спасшихся после морского побоища, сурово наказали плетьми. Больше сотни офицеров сослали на остров Смерти. Ну а рабам было приказано вдвое ускорить строительство Лестницы. Надсмотрщики, которые и раньше не давали пленным рудокопам спуску, теперь и вовсе озверели и жестоко наказывали их за малейшую провинность.

Отныне огромная Лестница каждый день вырастала на две ступени. До свода Пещеры оставалось совсем немного…

Но тяжелее всех в эти дни пришлось нашему старому знакомому Парцелиусу. Пакир потребовал, чтобы алхимик любой ценой сотворил Черное пламя, и дал ему срок в три дня. С этого момента в лаборатории поселился Кощей, который следовал за Парцелиусом, словно тень. Правую руку он постоянно держал на рукояти меча. Едва бедный алхимик пытался присесть и передохнуть, Кощей тотчас вытаскивал меч из ножен и начинал со скрежетом точить клинок о край каменного стола, зловеще приговаривая: «Посиди, отдохни, дружок. Скоро ты отдохнешь в могиле! Но сначала я разрублю тебя на тысячу кусков, а затем оболью мертвой водой. И каждый кусочек твоего тела будет мучиться еще тысячу лет!»

Попробуй сосредоточиться, когда за тобой, словно тень, следует такой «помощник»! Мерзкая Карряга тоже не давала бедному алхимику спуску. Она то и дело выпрыгивала из-под разных столов и больно щипала беднягу за ноги. Злобная тварь шипела, казалось, изо всех углов, и вскоре у Парцелиуса появился нервный тик.

Ну а хуже всего становилось, когда к концу дня в лабораторию приходил маршал Хорал. Он так громко вопил и топал ногами, что хрупкие стеклянные колбы раскалывались, а огонь в печи гас. Все сделанное за день шло насмарку. Парцелиус чуть не плакал, глядя на разруху, которую учинял на его столах Хорал, но что он мог поделать?

«Я сам во всем виноват, — тоскливо думал алхимик, размалывая в медной ступке очередную порцию различных минералов. — Надо было с самого начала встать на сторону Света и поселиться в Изумрудном городе. Мог бы делать чудесные фейерверки, показывал бы ребятишкам разные занимательные химические опыты. А меня сдуру потянуло в короли! Но сел я не на трон, а в большую лужу…»

От постоянного недосыпа и усталости Парцелиус уже и сам не вполне понимал, что делает. Он наугад смешивал в фарфоровых чашах самые разные минералы и металлы, не глядя бросал туда пригоршни размолотых костей, кусочков дерева и янтаря, а затем ссыпал образовавшуюся смесь в колбу с темно-красной жидкостью. Порой она начинала бурлить, издавая едкий запах, и вроде бы слегка темнела. Но, увы, стоило алхимику выпарить очередную порцию жидкости, как он в лучшем случае получал один и тот же темно-красный порошок Пурпурного пламени. Оно могло сжечь все, что угодно, даже железо и камень, но, увы, быстро затухало. Конечно же таким пламенем нельзя сжечь мощный каменный свод огромной пещеры!

И вот наконец настал третий, последний день. С утра в лабораторию пришел Хорал и поставил на столе рядом с колбами большие песочные часы.

— Это не песок течет, а твоя жизнь, — злобно буркнул он и ушел.

Парцелиус вздрогнул и словно завороженный уставился на часы. Тонкая струйка песка, как ему показалось, с огромной скоростью начала перетекать из верхнего стеклянного конуса в нижний.

— Не успею… — тоскливо пробормотал он. — Э-эх, если бы властелин Пакир дал бы мне еще два дня… ну, хотя бы день…

Кощей тихо подкрался сзади и с такой силой ударил Парцелиуса по плечу, что алхимик аж присел на пол.

— Даже не надейся на это, ничтожный обманщик! — прошипел он, сверкая из-под капюшона красными огоньками глаз. — Властелин больше не намерен ждать! Знаешь ли ты, ученый червяк, что Пакир уже отдал своим отрядам приказ напасть на Волшебную страну? Великая война наконец-то начинается! И только ты, мерзавец, мешаешь нам открыть Врата…

Кощей замолчал, поняв, что проговорился. И действительно, Парцелиус тотчас насторожился.

— Что-что? — удивленно заморгал он. — Какие Врата? Разве Черное пламя нужно Пакиру не только для того, чтобы расколоть своды пещеры?

Кощей задрожал от страха и гнева. Он выхватил меч и уже хотел было обрушить его на голову перепуганного алхимика, но с огромным трудом удержался.

— Пакир уничтожит меня, когда узнает, что я выболтал его тайну… — пробормотал он. — А впрочем, какая теперь разница? Все равно ты, червяк, скоро найдешь смерть в страшных мучениях. Так знай же, что завтра утром Пакир намеревается отправиться на соседний остров, чтобы с помощью Черного пламени открыть Врата Тьмы! За ними скрывается туннель, что ведет к далеким темным звездам. Стоит открыть створки, как на Землю хлынут сотни, тысячи ужасных монстров! И никакое войско Света их не остановит.

Парцелиус в ужасе схватился за голову.

— Вот в чем дело… — пробормотал он. — Меня обманули! Чудища со звезд… Да что же они сделают с чудесной Волшебной страной? Как они поступят с бедными Жевунами, Мигунами, Болтунами и Арзалами?

— Наверное, растопчут, словно букашек, — расхохотался Кощей. — Да что за важность? Если Волшебная страна погрузится во тьму, то конец и всей Земле. Знаешь ли ты, червяк, что главное дело легионеров — гасить звезды?

Но пока возле Солнца есть планета, где живет доброе волшебство, Солнце никогда не погаснет. Вот почему испокон веков так борются силы Света и Тьмы, и вот какова цена будущей великой битвы!

— Что-о-о? — вытаращил глаза Парцелиус. — Выходит, я своими руками могу погубить и Землю, и само Солнце? Что же я наделал! Нет, ни за что не стану создавать Черного пламени! Режьте меня на куски, но отныне я даже пальцем не пошевелю!

Из-под стола выскочила Карряга и набросилась на Кощея, словно злобная собачонка:

— Глуп-пец, что ты наделал? Как ты смел выболтать великую тайну Пакира? Теперь этот мерзкий Парцелиушка на самом деле откажется работать. И во всем виноват твой длинный язык!

Кощей от испуга выронил меч и схватился руками за голову.

— И верно, с чего это я так разговорился? — простонал он. — Взял да и выболтал великую тайну Врат Тьмы… Тьфу, клянусь своим бессмертием, что до сегодняшнего дня я и не слыхивал про эти самые Врата! Откуда же я мог тогда узнать про их тайну?.. Ланга! Наверное, это она, принцесса Тьмы, заставила меня рассказать Парцелиушке о том, чего я и вовсе не ведал! Я давно подозревал, что эта чертовка — предательница!

— Глупец, глупец! — зашипела Карряга. Она повернулась и, прыгнув на грудь ошеломленному алхимику, больно ущипнула его за щеку. — Работай, Парцелиушка, иначе я задушу тебя!

И злобный живраст вцепился в нос алхимику, да так, что тот завопил от боли.

Волей-неволей ему пришлось встать с пола. Почти ничего не видя от ужасной боли, он побрел к столу, где стояли чашки с разными порошками минералов и металлов. Кощей сзади колол его в спину мечом и злобно ругал Лангу.

Не глядя Парцелиус ссыпал порошки из разных чашек в чугунный котелок, налил туда жидкости из первых же попавшихся под руку колб и понес котелок к печи. Подвесив его над огнем, Парцелиус рухнул на колени и, прижав руки к груди, взмолился:

— Господи, спаси! Пусть сегодня мне повезет и я наконец-то создам это проклятое Черное пламя! Или нет, что за чушь я несу? Уж лучше пусть оно никогда не появится, ибо оно будет использовано на погибель людям!

Карряга завыла от злобы и вцепилась Парцелиусу в горло, да так сильно, что тот начал задыхаться. Упав на пол, он пытался оторвать от себя злобного живраста, но куда там!