Павел Бажов - Ермаковы лебеди Страница 2
- Категория: Детская литература / Сказка
- Автор: Павел Бажов
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 3
- Добавлено: 2019-02-06 15:08:19
Павел Бажов - Ермаковы лебеди краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Павел Бажов - Ермаковы лебеди» бесплатно полную версию:Русский сказочник Павел Петрович Бажов (1879–1950) родился и вырос на Урале. Из года в год летом колесил он по родным местам, и в Уральском краю едва ли найдется уголок, где бы ни побывал этот добытчик устного речевого золота и искатель самородных сказаний. Везде-то он с интересными людьми знался, про жизнь слушал и во все вникал. День и ночь работал сказочник. И на белых листах распускались неувядаемые каменные цветы, оживали добрые и злые чудовища, голубые змейки, юркие ящерки и веселые козлики. Исследователи творчества П.П.Бажова называют «Малахитовую шкатулку» главной книгой писателя. Сам же писатель говорил: «Хотелось бы, чтобы эта запись по памяти хоть в слабой степени отразила ту непосредственность и удивительную силу, которыми были полны сказы, слышанные у караулки на Думной горе».Всего П.П. Бажов создал 56 сказов, вот один из них, вошедших в сборник «Малахитовая шкатулка».
Павел Бажов - Ермаковы лебеди читать онлайн бесплатно
Братья знали, в чем штука, посмеиваются:
– Осенью, баушка, по-другому не заговори!
Баушка пуще того сердится, ухватом грозится, – уходи, значит, а не то попадет.
К осени, и верно, обозначилось, что у Алениных лебеди растут. Соседки подсмеиваются над баушкой Ульяной: не доглядела, вырастила лебедей, а куда их, коли колоть за грех считалось. Баушка – старуха нравная, ей неохота свою оплошку на людях показать, она и говорит:
– Нарочно так сделала. Принес внучонок лебединые яйца, вот и захотела узнать, улетят лебеди али нет, если гусишка их выведет.
На Васютку все ж таки косо запоглядывала:
– Вон ты какой! Еще от земли невысоко поднялся, а какие штуки вытворять придумал!
У Васютки свое горе. Два-то лебеденка стали каждый день драться. Прямо насмерть бьются, и не подходи – сшибут, не заметят. А третий лебеденок в драку никогда не ввязывается, в сторонке ходит.
Кто-то из больших и объяснил Васютке:
– Это беспременно лебедка, а те, видно, лебеди. Пока один другого совсем не отгонит, всегда у них драка будет. Как бы насмерть друг дружку не забили!
Баушка, на эту драку глядючи, вовсе взъедаться на Васютку стала, а он и так сам не свой, не придумает, как быть? Кончилось все-таки тем, что один лебеденок с реки не вернулся. Остались двое, – и драки не стало.
Утихомирилось ровно дело, а баушка Ульяна пуще того взъедаться стала. Видит, дело к зиме пошло, она и думает, сколько корму этой птице понадобится, а толку от нее никакого, если колоть нельзя. Ну, баушка и давай лебедей отгонять. С метлой да палками за ними бегает. Лебеди тоже ее невзлюбили: не тот, так другой налетит, с ног собьет да еще клювом стукнет.
Тут старуха и говорит сыну решительно:
– Что хочешь, Тимофей, делай, а убирай эту птицу со двора, не то сама уйду, – правься как знаешь с хозяйством!
Васютка видит – вовсе плохое дело выходит, приуныл. Дай, думает, хоть заметочку какую-нибудь сделаю: может, когда и увижу своих лебедей. Взял и привязал на крепкой ниточке каждому на шею по бусинке: лебедю – красненькую, лебедушке – синенькую. Те будто тоже разлуку чуют, – так и льнут к Васютке, а он со слезами на глазах ходит. Ватажка – копейщики-то – подсмеиваться даже стала:
– Завял наш вожачок!
Только Васютка вовсе и не стыдится.
– До слез, – говорит, – жалко с лебедями расставаться. Улетят ведь и забудут про меня!
Лебеди ровно понимают этот разговор. Подбегут к Васютке, шеи свои ему под руку подсунут, будто поднять собираются, головами прижимаются да потихоньку и переговариваются:
– Клип-анг, клип-анг!
Дескать, будь спокоен – не забудем, не забудем!
Как вовсе холодно стало да потянулась вольная птица в полуденную сторону, так и эти лебеди улетели. Всю зиму их было не видно, а весной опять в этих местах появились. Только к Тимофею на двор больше не заходили, а где увидят Васютку, тут к нему и подлетят, поласкаются.
Да еще баушку Ульяну подшибли, как она на гору с ведрами шла. Не сильно все ж таки, а так только попугали да водой оплеснули, вроде пошутили. Помним, дескать, Васюткину ласку и твою палку не забыли. Такой тебе от нас и ответ!
Дальше так и повелось. Как зима – лебедей не видно, а весной и летом хоть раз да к Васютке подлетят. Потом он сам научился их подманивать. Выйдет на открытое место да крикнет, как они:
– Клип-анг, клип-анг!
Вскорости который-нибудь, а то и оба прилетят, только крылья свистят, будто тревожатся, – не обидел ли кто Васютку. Если близко человек случится, его так с налету шарахнут, что сразу на землю кувырнется. А к Васютке заковыляют, шеи чуть не по земле вытянут, крыльями взмахивают, шипят да подпрыгивают, как домашние гуси, когда к корму идут, – радуются.
Ну, вот… за летом зима, за зимой лето… Сколько их прошло, не считал, а только из Васютки такой парень выправился, что заглядеться впору. И речист, и плечист, умом и ухваткой взял и лицом не подгадил: бровь широкая, волос мягкий, глаз веселый да пронзительный.
Из тысячи один, а то и реже такой парень выходит, и должность себе хорошую доступил. Парень приметливый да памятливый и новые места поглядеть охотник. Хлебом его не корми, только дай сплавать, где еще не бывал. Вот он и узнал лучше всех речные дороги. Всех стариков, которые при этом деле стояли, обогнал.
Строгановы, понятно, приметили такого парня, кормщиком его поставили и похваливать стали:
– Хоть молодой, а с ним отправить любой груз надежно.
Скоро Тимофеича по всем строгановским пристаням узнали. Удачливее его кормщика не было. Как дорогой груз да дорога мало ведома, так его и наряжают.
И с народом у Василья обхождение лучше нельзя. Любили парня за это. С ребячьих лет кличка ему ласковая осталась – наш Лебедь.
С женитьбой у Василья заминка вышла. Все его товарищи давно семьями обзавелись, а он в холостых ходил, и отец его не неволил: как сам знаешь. Ну, вот видит Василий – пора, и стал себе лебедушку подсматривать.
Такому парню невесту найти какая хитрость! Любая бы девка из своей ровни за него с радостью пошла, да он, видно, занесся маленько. Тут у него оплошка и случилась.
В Чусовском городке, конечно, начальник был. Воеводой ли – как его звали. А у этого воеводы дочь в самой невестиной поре. Василий и стал на ту деваху заглядываться.
Родня да приятели не раз Василию говаривали:
– Ты бы на эти окошки вовсе не глядел. Не по пути ведь! А то, гляди, еще бока намнут.
Только в таком деле разве сговоришь с кем, коли к сердцу припало. Не зря сказано – полюбится сова, не надо райской пташки. Зубами скрипнет Василий:
– Не ваше дело! – А сам думает:
«Кто мне бока намнет, коли у самого плечо две четверти и кулак полпуда».
Деваха та, воеводина-то дочь, по всему видать, из обманных девок пришлась. Бывает ведь, – лицом цветок, а нутром – головешка черная. Эта деваха хоть ласково на Василья поглядывала, а на уме свое держала. Раз и говорит ему из окошка тихонько, будто сторожится, чтоб другие не услышали:
– Приходи утром пораньше в наш сад. Перемолвиться с тобой надо.
Василий, понятно, обрадовался. На заре, чуть свет, забрался в воеводский сад, а тут его пятеро воеводских слуг давно ждали, и мужики здоровенные, на подбор. Сам воевода тут же объявился, распорядок ведет:
– Вяжи холопа! Волоки на расправу!
Тимофеичу что делать? Он развернулся и давай гостинцы сыпать: кому – в ухо, кому – в брюхо. Всех разметал, как котят, а сам через загородку перемахнул. Шум, понятно, вышел. Еще люди набежали, а воевода знай кричит:
– Хватай живьем!
Василий видит – туго приходится, к Чусовой кинулся. Ворота городские по ранней поре еще заперты, да ему что! Сорвал с себя пояс, на бегу петлю сделал, захлестнул за стояк да старым обычаем и перекинулся за городской тын.
Выбежал на берег, выбрал лодочку полегче да шест покрепче и пошел по Чусовой кверху.
Время, видишь, вешнее. Чусовая в полную силу шумела. На веслах вверх не выгребешь и с «шестом умеючи надо, чтоб, значит, все гривки-опупышки на дне хорошо знать. Василий и понадеялся на свою силу да сноровку.
– Ну, кому, дескать, по такой воде меня догнать.
Только не так вышло.
Сколь ведь силы ни будь у человека и хоть как он реку ни знай, а не уйти ему против воды от погони, коли там шесту веслами помогают и смена есть. Как на грех, в одном месте промахнулся – ткнул шестом, а не маячит: дна не достает. Лодку и закружило. Пока Василий справлялся, погоня – тут она. На трех лодках человек, может, сорок, а то и больше. Одно Василью осталось – в воду и на берег, а там что будет. Только тоже дело ненадежное: чует, что из сил выбился, да и весной в лесу мудрено прятаться, – потому след сдалека видно.
Воевода на задней лодке на корму взмостился, будто сам правит. Увидел Васильеву неустойку – радуется:
– А, попался, холопья душа!
Василий оглянулся, хотел ответным словцом воеводу стегнуть и видит – высоко в небе над рекой два лебедя летят. И от солнышка видно, что на шеях у них как искорки посверкивают.
Обрадовался Василий, куда и усталость ушла, во весь голос закричал по-лебединому:
– Клип-анг, клип-анг!
А лебеди знают свое дело. Сверху-то, видно, все разглядели.
Налетел один на заднюю лодку и так крылом воеводу шибанул, что тот вниз головой в воду бултыхнул. Другой лебедь на передней лодке двух шестовых опрокинул, да и весловых успел погладить: у кого нос в крови, у кого на лбу шишка.
Большая у погони заминка вышла: воеводу из воды добывать пришлось. Мужик сырой да тяжелый, а вешняя вода, известно: легкая да игривая. Любо ей со всякой колодиной побаловаться. Подхватила она воеводу и давай крутить – вот-вот пузыри пустит. Поймали все-таки, выволокли. Чуть живой с перепугу, зуб на зуб не попадает, а свое не забыл:
Конец ознакомительного фрагмента.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.