Миёко Мацутани - Таро и огненная птица Страница 2

Ужасаются жители деревни:

— Хочет парень в горы податься, а там чудища живут.

— Странный парень!

Не зря боялись крестьяне: в тот год сильно гудела и стонала Гремучая гора.

И всякий раз дрожала земля, таинственный свет озарял небо, летели огненные камни и пепел, и не было покоя людям.

Сказал тогда деревенский гадатель:

— Всё это из-за Таро. Он нарушил обет деревни не ездить верхом на конях, скакал где попало, по полям, по садам, и навлёк на нас гнев Гремучей горы.

Всполошилась деревня, позвали отца и мать Таро, строго сказали:

— Будет Таро скакать на коне, сбросим его и коня в реку.

Не стали перечить людям старик со старухой, попросили прощенья.

В тот вечер сказали они Таро:

— Мы не раз говорили тебе, Таро, что в нашей деревне не принято ездить верхом на конях. Поедешь ещё, упадёшь в реку — и унесёт тебя вода. Быть беде, Таро.

— Почему? — удивился Таро.

— Ты же скачешь, не разбирая дороги. Носишься по деревне сломя голову, перепрыгиваешь через поля и дома.

— Да, но я не задел ни одного камня на крыше, не оборвал ни одного цветка на гречихе.

— Может быть, и так, Таро, но твоя езда верхом на влекла на нас гнев Гремучей горы — так сказал старый гадатель. Ты и сам знаешь: неспокойна гора в последнее время.

Тут раздался вдруг сильный грохот, и зловещий стон прорезал тьму.

— Ох! Страшно! — Мать съёжилась, упала ничком на циновку; отец побледнел, затаил дыхание, а Таро как ни в чём не бывало на улицу выскочил и видит: лиловое пламя полыхает в ночном небе.

— Пойду-ка я взгляну на Гремучую тору, — сказал он беспечно.

Обомлели старик со старухой, уговаривать стали:

— Что говоришь ты?!

— На Гремучей горе живут чудища!

— Знаю я. Много раз говорили мне, что есть там какое-то чудище, страшным голосом стонет, и ещё полно там всякой нечисти. В лунные ночи мычит там Корова-чёрт, та, что слизывает языком человечьи тени. А далеко в горах живёт Горный дед, одноногий и одноглазый. Всех их хочу увидеть!

Удивилась мать, на отца поглядела:

— Накажи его, отец, немедля, от одних только слов его страх берёт.

Но скрестил на груди руки отец и сказал:

— Ты вот, мать, сердишься, а ведь и я не раз мечтал побывать на Гремучей горе. И к тому же давно говорят у нас в деревне, будто заперта в Гремучей горе Огненная птица: вылетит она из горы — придёт в деревню счастье.

— Огненная птица? — удивился Таро. Прежде никогда он не слышал об этом поверье.

— Я и сам толком не знаю, что это за птица, однако пока тебе рано идти на Гремучую гору, мал ты ещё. Вот вырастешь, станешь сильным и храбрым и сходишь туда, — сказал отец.

— Так, отец, так! А до того обещай нам, Таро, не скакать верхом на коне. Не ровен час, свалишься ты с конём в реку. Что будем делать тогда? — заплакала мать.

Не спал в ту ночь Таро, всё думал: что за птица такая живёт в Гремучей горе и что будет, когда она вылетит.

И прошло пять дней, а потом десять дней, а потом и год прошёл. Наступил канун Нового года.

Ни разу не вывел коня Таро за ворота, как обещал.

— Славный сынок! — говорила мать.

— Послушный! — радовался отец.

— Не слишком ли послушный? Не задумал ли чего? — печалилась мать.

— Не печалься, жена, не горюй. Испечём-ка лучше лепешек. Ведь в этом году и просо у нас есть.

— Пожалуй, найдётся немного.

Сварили они просо, истолкли его в ступке, испекли лепёшек.

В ту ночь не стонала гора, не бросалась камнями. Проводили старый год, улеглись спать.

Однако после полуночи встал Таро с постели.

Положил за пазуху просяные лепёшки, вывел Куро во двор и тихо вышел с ним за ворота.

— Поскачем, Куро, на Гремучую гору. Только тихо, Куро.

Вскочил Таро на коня и поскакал по тёмной дороге прямо к Гремучей горе.

Глава третья

Огненная птица

Темна была дорога к Гремучей горе.

Низко нависли тучи, и казалось Таро, будто проглотила его вместе с конём глубокая тьма.

Вскоре приехал он в буковый лес. Это был тот лес, где старик со старухой нашли Таро у родника. Никто не видел потом того родника. Однако ничего этого Таро не знал.

Посветлело немного вокруг. Видно, утро настало. В разрывах туч виднелись тёмные скалы Гремучей горы.

А дорога вдруг оборвалась.

— Держись, Куро! Ищи оленью тропу! — крикнул Таро.

И Куро тонко заржал ему в ответ.

И стали взбираться они на Гремучую гору по оленьей тропе, едва заметной среди камней.

Сколько кружили они меж скал, неведомо, только выбрались наконец к дороге над пропастью. Облака незаметно рассеялись, и внизу увидел Таро свою деревню. Лежала она, как маленькая фасолинка на дне плошки, а вокруг громоздились рядами островерхие горы.

— Чудеса! В какой же маленькой деревне я жил! И каким огромным кажется мир, когда смотришь на него с высоты.

Глядел Таро на горы и не мог наглядеться.

Но вдруг загремела гора. Соскочил Таро с коня, прижал его к скале над обрывом и сам прильнул к ней всем телом.

— Гя-оо! — раздалось совсем рядом: это был тот самый ужасный стон, будто разрывается гора на части.

И снова загрохотала гора и посыпались камни. Потом всё затихло.

— Пойдём, Куро! Чудище Гремучей горы уже близко.

Но не тронулся с места конь: побоялся. И пошёл Таро один меж скал к тому месту, откуда слышался стон.

А стон доносился откуда-то из нутра горы. Обошёл Таро вокруг скалы, похожей на створчатую ширму, и вышел к большой пещере.

Из пещеры вырывался огненный вихрь.

— Эй! Ты здесь, Чудище с Гремучей горы? Отзовись! — закричал Таро.

И раздался тогда громкий надтреснутый голос, вылетел из пещеры вместе с горячим дыханием:

— Да, я здесь. Только не Чудище я, а Огненная птица!

Озарилась пещера ярким светом, будто пламя полыхнуло. И увидел Таро на дне пещеры огромную Огненную птицу, распластала она по земле тяжёлые бессильные крылья. Голова как у большой змеи, спутанные перья словно жар горят, золотые перья с серебряными перемешались.

— Ага! Значит, Чудище с Гремучей горы — та самая птица, о которой в деревне сказку сложили. Эй, Огненная птица! Да знаешь ли ты, что из-за тебя вся деревня моя бедствует?! — закричал Таро.

— Как так?

— А вот так. Завоешь ты — начинает Гремучая гора трястись, вылетают из неё горячие камни и пепел, сжигают поля… Будет тебе выть да стонать. Уймись!

Вспыхнула Огненная птица синим пламенем и сказала печально:

— Не от радости вою я, а от горя. Ослабели мои крылья, не могу я взлететь в небо. Тяжко мне тут лежать, оттого и корчусь и вою я.

— Вот беда! — пожалел Таро птицу.

А она, вздохнув, продолжала:

— Я бессмертная птица. Но тяжко лежать недвижимо, когда ты живой. Как подняться мне в небо — не знаю.

Промолчал Таро.

— Но есть же на свете кто-то, кому ведомо это. Не мог бы ты, парень, пойти в белый свет и спросить там, как подняться мне в небо.

Уронила бессильные крылья птица, и окутал её тёмно-лиловый огонь.

— Так и быть! Обойду я весь свет и узнаю, как помочь тебе, Огненная птица. И тогда исполнится предсказание — станет деревня моя счастливой.

Сказал так Таро и пошёл обратно на крутую тропу, где оставил коня. Видит: дрожит его конь, потом холодным обливается — не хочет идти по узкой тропе над обрывом.

— Тебе страшно, Куро? — спросил Таро, погладил коня, дал лепёшку; но смотрит конь печальным оком, не идёт вперёд. — А я-то собрался весь свет поглядеть. Много на свете чудес, разве не интересно тебе, Куро? Поедем, дружок!

Но упёрся конь — ни с места.

— Ободрись, Куро! Сегодня же Новый год.

И запел Таро громким голосом:

Густое сакэВ чаши нальём.Колобки белее снегаВ очаге испечём.Чаши поднимемИ выпьем за счастье!Новогодняя ночь на дворе.

А я не хочу спать. Хочу поглядеть белый свет. Дед — Новый год! Дай силы моему коню.

И тут послышался издалека мелодичный стук копыт.

— Что это? Никак, конь скачет. Кто же ещё мог приехать на коне в эти горы?

Вытянулся Таро во весь рост, посмотрел из-под руки в ту сторону, откуда доносился стук копыт.

Глава четвёртая

Подарок Деда — Новый год

Вытянулся Таро во весь рост, поглядел в ту сторону, откуда доносился стук копыт.

И видит: на изогнутой дугой горной тропе появился вдруг сверкающий белый конь.

Ростом с жеребёнка, длинный хвост всеми цветами радуги переливается. Скачет конь к Таро, рассыпает вокруг золотые искры.

— Вот это конь! Искрится, как снег! Чей же ты будешь, Белый конёк? Не потерял ли хозяина?

— Тут хозяин, — услышал он вдруг спокойный голос, — Взгляни-ка под брюхо коню и увидишь хозяина.