Йоста Кнутссон - Приключения Бесхвостика Пелле Страница 2

Биргитта ещё спала. Собственно говоря, все ещё спали, но Пелле чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, и у него не было никакого желания снова укладываться в корзинку. Он решил отправиться погулять и обследовать свой новый дом. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта — как раз настолько, чтобы просунуть туда мордочку.

Он прошёлся вокруг и тщательно обнюхал все углы. Ничего особенно интересного на полу не было, но вот на столе! На столе стояли какие-то совершенно необычные предметы, и он решил поглядеть на них поближе.

АЙ-ЯЙ-ЯЙ! Он нечаянно сшиб вазу. Вода потекла по столу на пол, и Пелле намочил лапку. Это было очень неприятно.

Он спрыгнул со стола и вышел в прихожую.

Там висела лиса. То есть, конечно, не лиса, а лисья шкура, но Пелле решил, что это настоящая лиса. Выглядела она довольно глупо. Пелле подпрыгнул, но лису не достал. Он прыгал раз за разом, но лиса висела на месте и, казалось, издевалась над ним. Пелле разозлился и даже попытался помахать своим обрубком. Злость придала ему сил — он совершил просто гигантский прыжок и наконец уцепился за кончик лисьего хвоста. Лиса свалилась на пол.

Вот тут-то Пелле отыгрался! Он рвал и терзал лису, таскал её по полу, рычал и шипел. Но лиса равнодушно позволяла делать с собой всё, что угодно. Она даже не заворчала.

В конце концов Пелле устал. Он дал лисе прощальный пинок и облизнулся — как всегда делают кошки, хорошо поработав. Потом он забрался в свою корзинку и заснул сладким сном.

Глава третья. Пелле получает медаль

— Что здесь произошло? — воскликнула мама Биргитты. — К нам забрались воры! Посмотрите на вазу! И наш прекрасный, дорогой стол совершенно испорчен!

Но потом она увидела растерзанную лису и всё поняла.

— Так это ты всё наделал, маленькое чудовище? — обратилась она к Пелле.

Бедняга Пелле виновато забился в угол, он выглядел совершенно несчастным.

— Фу, Пелле, — сказали ему все. — Что ты натворил?

— Лучше, наверное, отправить его назад в деревню, — сказала мама. — Похоже, он несовместим с мебелью.

Но тут Биргитта начала плакать и просить прощения за котёнка, и мамино сердце смягчилось.

— Ну хорошо, пусть пока остаётся, — сказала она, — но ещё одна подобная выходка, и с ним придётся расстаться.

— Мяу, — сказал Пелле.

Вечером его корзинку всё же отнесли в кухню — надо же было как-то наказать проказника.

— Побудь здесь и подумай о своём поведении, — сказала мама.

Но в кухне было совсем не так уж плохо, и Пелле свернулся калачиком в своей корзине.

Вечером мама была в кухне и погладила целую кучу носовых платков. И надо же — она забыла выдернуть шнур из розетки. А электрический утюг всё раскалялся и раскалялся.

Пелле проснулся среди ночи от странного запаха. Кухня была полна дыма. И котёнок увидел, что на столе стоит раскалённый утюг, стол обуглился и уже начали тлеть платки и лежавшая поблизости газета.

И вот уже вспыхнула газета, и пламя перекинулось на гардину. Вся кухня осветилась страшным колеблющимся светом.

Пелле сразу понял, что дело плохо. Насмерть перепуганный, он заметался по кухне, но двери были плотно закрыты. И тогда Пелле начал мяукать. Можете себе представить — он откуда-то знал, как надо мяукать в таких случаях. Если вы когда-нибудь слышали кошку, мяукающую в полную силу, то вам станет понятно, как мяукал Пелле.

Папа Биргитты проснулся. И мама тоже.

— Что же он так орёт? — спросил папа. — Что там с ним?

— Надо, наверное, пойти и посмотреть, — сказала мама. — Не воры ли?

Вообразите, как перепугался папа, когда открыл кухню и навстречу ему метнулись языки пламени. Пелле выскочил из кухни как ошпаренный, а папа бросился к телефону вызывать пожарных.

Вот это да! Пожарная команда прикатила с воем и свистом, весь дом проснулся, окна пооткрывались, отовсюду торчали любопытные. Но всё оказалось не так страшно. Огонь не успел распространиться, и пожарные погасили его довольно быстро.

На следующий день Пелле чествовали так, что он не знал, куда деться от смущения. Все ласкали его и гладили, и называли умницей.

После обеда вся семья собралась в гостиной.

По мнению Пелле, семейство выглядело чересчур уж торжественно. «Что это происходит?» — думал он, сидя на коленях у Биргитты.

Тем временем папа сел за пианино и сыграл громкий бравурный марш. По мнению Пелле, музыка была так себе. Когда марш отзвучал, Биргитта с Пелле на руках вышла на середину комнаты и папа торжественно произнёс:

— Дорогой Пелле! Сегодня ночью благодаря твоим решительным и отважным действиям было предотвращено большое несчастье. Поэтому я награждаю тебя этой медалью.

И он прицепил к шёлковой ленточке золотую медаль. На ней было написано: «За примерные поступки». Биргитта купила эту медаль в магазине игрушек за двадцать пять эре.[2] Брат Биргитты Улле задудел в подаренную ему на Рождество трубу, а папа взял Пелле за лапку и потряс её.

Всё происходящее показалось Пелле довольно странным, но он, понятно, был очень горд. И всё же самое лучшее было потом, когда перед ним поставили блюдце с замечательными жирными сливками. Он лакал их своим розовым язычком так быстро, что брызги летели во все стороны.

Глава четвёртая. Вы когда-нибудь видали, чтобы кот носил медали?

От этой медали были одни неприятности.

Всё началось, когда Пелле прогуливался поутру во дворе и наткнулся на кота по имени Монс из соседнего дома.

Монс остановился как вкопанный и уставился на Пелле.

— Что это у тебя за монета болтается на шее? — спросил Монс.

— Это не монета, — сказал Пелле. — Это медаль. Я получил её, потому что погасил пожар.

Монс захохотал.

— ТЫ? — он прямо умирал со смеху. — ТЫ погасил пожар? Ничего смешнее не слыхал. Я бы посоветовал снять эту медаль и не позориться. Уж больно глупый у тебя вид.

— Я получил медаль от Биргиттиного папы и буду её носить, пока хочу.

— Так, — сказал Монс медленно и со значением. — Значит, ты не хочешь снять побрякушку. Что ж, увидишь, чем это кончится.

И он, злобно урча, пошёл своей дорогой. И, отойдя немного, обернулся и повторил:

— УВИДИШЬ, ЧЕМ ЭТО КОНЧИТСЯ.

А Пелле остался стоять, незаметно утирая лапкой слёзы. Он не мог понять, почему Монс сказал, что у него глупый вид.

Нельзя сказать, чтобы Монс был добрым котом. Он никогда не упускал возможности затеять свару. Монс тут же разыскал двух котов по имени Биль и Буль — они жили в старой конуре на заднем дворе — и сказал им:

— Видели этого задаваку, который шляется по улице с побрякушкой на шее? Мы должны с этим покончить. Что будем делать?

Биль наморщил лоб и задумчиво почесал за ухом.

— Это непростое дело, — сказал он.

— Непростая это история, — сказал Буль. Он всегда повторял то, что сказал Биль, хотя немного изменял порядок слов.

— Но что-то надо делать, — сказал Монс.

— Да, но что? — спросил Биль.

— Что надо делать? — повторил Буль.

— Я знаю! — воскликнул Монс. — Мы напишем письмо в редакцию! Об этом должны узнать все! Мы должны создать прецедент!

(Создать прецедент — это шикарное выражение Монс узнал только вчера на ежегодном собрании в обществе Д.С.С. Могу по секрету сообщить, что «Д.С.С.» означает «Даёшь свежую салаку!».)

Вы же знаете, что такое письма в редакцию. Это такие небольшие заметки, которые взрослые пишут в газеты. Они жалуются, к примеру, что на улицах валяется кожура от бананов, что трамваи переполнены, ну и так далее. Эти письма печатают в газетах, и взрослым это очень нравится, они чувствуют себя настоящими писателями. А у кошек теперь тоже есть своя газета-чем они хуже других. Эта газета называется «Ежедневный кошачий листок». И в эту кошачью газету кошки посылают свои заметки, точно так же, как и люди.

И вот Монс написал заметку, и когда все городские кошки поутру развернули свои газеты, вот что они прочитали:

Господин редактор!

Есть в нашем городе кот, который ходит по улицам с побрякушкой и похваляется ей. 'Таким явлениям нет места в нашей жизни. К тому же у этого кота отсутствует хвост, Вот я и спрашиваю, что же лучше: побрякушка на шее или хвост? Ясно, что тому, у кого нет хвоста, хвастаться нечем. Я хочу призвать всех собраться завтра в семь часов утра на Дворцовом Взвозе и протестовать против вызывающей хвастливости упомянутого кота.

Пелле был настолько мал, что ещё не успел подписаться на «Ежедневный кошачий листок», не говоря уже о том, что и читать он тоже ещё не научился, так что он ни о чём не догадывался, когда на следующее утро вышел на свою обычную прогулку. Он только что вылакал блюдце молока, настроение у него было превосходное и на шее блестела медаль.