Кеннет Грэм - Дракон-лежебока Страница 2

— А чем это всегда занят твой ум? — спросил Мальчик. — Вот что я хотел бы знать.

Дракон слегка покраснел и отвел глаза в сторону. Наконец сказал застенчиво:

— Ты никогда… просто ради шутки… не пробовал сочинять… ну, знаешь… писать стихи?

— Ясное дело, пробовал, — сказал Мальчик. — У меня их целая куча. И некоторые совсем недурны, можешь мне поверить, только здесь это никому не интересно. Мама, конечно, хвалит, когда я ей читаю, и все такое, и отец, тоже, ничего не скажу, но, похоже, им все это не очень-то…

— Вот именно, — прервал его дракон, — мой собственный случай, точка в точку. Похоже, что им все это не очень-то… и не будешь же с ними спорить. Ты — мальчик развитой, образованный, я сразу это увидел, и мне хотелось бы знать твое откровенное мнение о некоторых пустячках, которые я набросал, когда был там, внизу. Я страшно рад, что тебя встретил, и надеюсь, что остальные мои соседи столь же симпатичны. Только вчера вечером здесь был очень милый пожилой джентльмен, но он, по-видимому, не захотел нарушать мое уединение.

— Это был мой отец, — сказал Мальчик, — и он действительно милый пожилой джентльмен, и как-нибудь я вас познакомлю, если хочешь.

— А вы бы с ним не могли прийти ко мне завтра… к обеду или к ужину? — с надеждой в голосе спросил дракон. — Конечно, если у вас нет лучшего занятия, — вежливо добавил он.

— Огромное спасибо, — сказал Мальчик, — но мы никуда не ходим без мамы, а ты, прости за откровенность, можешь прийтись ей не по вкусу. Ведь, что там ни говори, ты — дракон, шила в мешке не утаишь. И когда ты толкуешь о соседях и о том, что хочешь здесь поселиться, мне, увы, ясно, что ты не совсем правильно рисуешь себе свое положение. Ты — враг людей, понимаешь?

— У меня нет ни одного врага на свете, — радостно сказал дракон. — Слишком ленив, чтобы заводить врагов, начнем с этого. А если я, — что греха таить, — и читаю другим свои стихи, так ведь я всегда готов и их стихи послушать.

— О господи! — вскричал Мальчик. — Ну неужели ты не можешь немного напрячься и уразуметь, что к чему! Когда остальные люди тебя обнаружат, они станут преследовать тебя с копьями и мечами и всем таким прочим. По их понятиям, ты должен быть уничтожен, стерт с лица земли. Ты — вредоносное чудище, божья кара, чума!

— Все — до единого слова — неправда, — сказал дракон, внушительно покачивая головой. — У меня безупречная репутация. А теперь… тут вот один небольшой сонет, над которым я работал, когда ты появился…

— Ну, если ты не желаешь слушать голос рассудка, — вскричал Мальчик, вставая с земли, — я пошел домой! Нет, я не могу задерживаться ради сонетов, мама не ляжет спать, пока я не вернусь. Я загляну к тебе завтра, когда точно — не знаю, и постарайся, наконец, понять, что ты — моровая язва, проклятье, бич, не то попадешь в хорошую переделку! Спокойной ночи!

Успокоить родителей насчет своего нового друга Мальчику оказалось нетрудно. Они всегда оставляли такие вещи на его усмотрение и потому поверили ему на слово. Пастух был представлен дракону по всем правилам хорошего тона. Они учтиво осведомились друг у друга о здоровье и благоденствии и обменялись множеством любезностей. Однако мать Мальчика, хоть и выражала готовность сделать для дракона все, что можно: починить одежду, прибрать в пещере, сготовить какую-нибудь малость, когда дракон весь день сидел над сонетами и забывал вовремя поесть, — типичный мужчина! — наотрез отказалась официально признать его. То, что он — дракон и «они не знают, кто он такой», по-видимому, было для нее решающим. Однако она не возражала против того, чтобы сынишка проводил вечера у Дракона, лишь бы Мальчик возвращался домой не позже девяти; и друзья скоротали вместе не один приятный вечерок.

Сидя на траве перед пещерой, дракон неторопливо рассказывал Мальчику о былых временах, когда драконов водилось здесь тьма-тьмущая, земля казалась куда более веселым местечком, а жизнь была полна захватывающих приключений, риска и неожиданностей. Однако то, чего опасался Мальчик, вскоре и произошло. Самый что ни на есть скромный и склонный к уединению дракон не может скрыться от людских глаз, если он ростом с четырех ломовых лошадей и покрыт голубой чешуей. Поэтому в деревенском трактире, естественно стали поговаривать о том, что в пещере на склоне холма сидит в мрачных раздумьях настоящий живой дракон. Хотя жители деревни были крайне напуганы, это льстило их тщеславию. Как-никак — не у всех есть свой собственный дракон, им было чем гордиться. Однако все были согласны в том, что такое положение вещей не может тянуться до бесконечности. Ужасную тварь следует уничтожить, смести с лица земли их край нужно освободить от этой чумы, этой язвы, этого божьего бича. Пусть после появления дракона даже с курицы не слетело ни перышка, что с того? Он — дракон и не может этого отрицать, а если он ведет себя не по-драконьи, это его личное дело. Но, несмотря на все эти воинственные разговоры, не нашлось ни одного смельчака, пожелавшего бы взять в руки меч и копье, освободить деревню от мытарств и завоевать бессмертную славу; поэтому каждый вечер горячие дебаты кончались ничем. Тем временем дракон валялся на травке, любовался закатами, рассказывал Мальчику допотопные анекдоты и шлифовал старые стихи, в то время как обдумывал новые.

Как-то раз, спустившись в деревню, Мальчик заметил, что все вокруг разукрашено, хотя по календарю в этот день не значилось никакого праздника. Из окон свисали ковры и разноцветные ткани, с колокольни доносился громкий трезвон, единственная улочка была усыпана цветами, и все население деревни от мала до велика столпилось по обе стороны дороги, толкаясь, бранясь, болтая и отпихивая друг друга. Мальчик увидел в толпе приятеля и окликнул его.

— Что случилось? — закричал он. — Кто приезжает? Бродячие актеры, или дрессированные медведи, или цирк, или что?

— Порядок! — закричал в ответ приятель. — Он уже близко.

— Кто близко? — спросил Мальчик, вклиниваясь в толпу.

— Как кто? Святой Георгий, понятно, — ответил приятель. — До него дошли слухи о нашем драконе, и он приезжает специально, чтобы сразить это смертоносное чудище и избавить нас от его ужасного ига. Красота! Потасовка будет что надо!

Вот это новость! А все же лучше удостовериться самому, — и Мальчик стал чуть не ползком пробираться между ног у добросердечных взрослых, понося их без передышки за их неучтивую манеру пинаться. Оказавшись наконец в первом ряду, он стал затаив дыхание ждать появления Святого Георгия. Вскоре с другого конца улицы донеслись приветственные клики. Затем раздалась мерная поступь боевого коня. У Мальчика быстрее забилось сердце, и вот уже он вместе с остальными громко кричит «ура», в то время как Святой Георгий медленно едет по улице под восторженный рев толпы, звонкие возгласы женщин, плач поднятых вверх младенцев и трепыханье носовых платков. Сердце Мальчика замерло, дыхание перехватило, — столь велики были красота и стать героя, — никогда в жизни Мальчик не видел никого прекраснее его. На гофрированных стальных латах блестела золотая насечка, с седельной луки свисал шлем с плюмажем, густые светлые волосы обрамляли лицо невыразимо кроткое и доброе, несмотря на твердый взгляд. Он натянул поводья перед небольшой харчевней, и жители деревни обступили его с приветствиями и изъявлениями благодарности, а также многоречивыми сетованиями и жалобами на обиды и притеснения. Мальчик услышал сдержанный, мягкий голос Георгия, заверявшего их в том, что теперь все будет хорошо, что он не бросит их в беде, отстоит их права и восстановит справедливость, короче говоря, освободит деревню от их врага. Затем Георгий спешился и вошел в двери, толпа хлынула за ним, а Мальчик со всех ног побежал на гору.

— Плохо наше дело, дракон! — закричал он еще издалека, как только увидел своего друга. — Он едет. Он уже здесь. Придется тебе взять себя в лапы и наконец что-то предпринять.

Дракон вылизывал чешуйку за чешуйкой и протирал их куском фланели, который ему дала мать Мальчика, пока не засверкал, как гигантская глыба бирюзы.

— Спокойнее, спокойнее, Мальчик, — сказал он не оборачиваясь. — Сядь, отдышись и постарайся вспомнить, что местоимению должно предшествовать существительное, а затем ты, возможно, сделаешь мне одолжение и объяснишь, кто именно едет.

— Спокойней? Ну еще бы! О чем нам беспокоиться? — сказал Мальчик. — Надеюсь только, ты останешься хоть вполовину таким же спокойным, когда услышишь, что я тебе скажу. Кто едет? Всего лишь Святой Георгий; он появился в деревне полчаса назад. Конечно, тебе ничего не стоит его вздуть — ты же у нас такой большой и храбрый! Но я подумал, что лучше тебя предупредить, ведь он заявится сюда завтра спозаранку, а у него есть длинное-предлинное копье — даже глядеть страшно, ты такого в жизни не видел. — И Мальчик встал с земли и принялся прыгать от радости при мысли о поединке.