Эдуард Успенский - Дядя Фёдор и лето в Простоквашино Страница 2

Поэт даже растерялся:

– Нет, но концерты устраивает.

«Прочтите ваше любимое стихотворение».

Юрий Энтин согласился:

– Хорошо. Прочитаю.

Ночь, улица, фонарь, аптека,Бессмысленный и тусклый свет.Живи ещё хоть четверть века –Всё будет так. Исхода нет.Умрёшь – начнёшь опять сначала.И повторится всё, как встарь:Ночь, ледяная гладь канала,Аптека, улица, фонарь.

– Восемь строчек всего, – говорит Печкин, – невыгодное стихотворение.

– Это стихотворение Александр Блок написал, – сказал Юрий Энтин.

Печкин расстроился:

– Он меня запутал. Придётся пересчитывать. Он же чужое стихотворение читал.

Поэт тут же исправился и стал читать только своё:

Прекрасное далёко,Не будь ко мне жестоко.Не будь ко мне жестоко,Жестоко не будь.

«Какой хитрый, – успел подумать Печкин, щёлкая счётами, – три раза повторяет».

Из чистого истокаВ прекрасное далёко,В прекрасное далёкоЯ начинаю путь.

«И опять повторяет. Вот экономия!»

В общем, Печкин насчитал за вечер четыре тысячи двести копеек, чем окончательно подкосил Шарика.

Глава четвёртая

Проблемы с коровой Муркой

Дела с молоком у Мурки не улучшались. Она, несмотря на проигрыватель, всё меньше молока давала.

– Репертуар не тот, – сказал почтальон Печкин. – Ей надо что-нибудь сугубо личное поставить. У меня есть одна такая пластинка.

Он пластинку принёс, и Матроскин её запустил. Это была весёлая животноводческая песня про корову. Пел её замечательный певец Леонид Утёсов.

Пластинка была старая, она всё время съезжала со строчки на строчку. Но текст был абсолютно коровий. Проигрыватель пел:

Конец ознакомительного фрагмента.