Георгий Полонский - Медовый месяц Золушки Страница 2

Все это он мог бы: его с восьми лет учили чародейству. Правда, специальной их палочки сейчас не было с ним - она оставалась в гостинице, возле кресла Госпожи Феи, в скромном футляре, какие у флейтистов бывают… Принадлежал инструмент, ясное дело, Госпоже. Паж пользовался им только по Ее повелению. Нарушить это условие - означало потерять Ее милость, Ее доверие, а хуже этого нельзя было представить себе ничего на свете…

Ну а если бы все-таки набрался он такой дерзости невероятной? Взял бы палочку без спроса, да и был таков? Махнул бы, скажем, в совсем другую страну?

Он остановился у афишной тумбы с рекламой какого-то балагана: голова закружилась немного. В его-то годы - удивительно, не правда ли? Но сейчас наука о человеке успокаивает нас на этот счет: головокружение от любви в таком юном возрасте - нормально, оно вовсе не означает, что организм болен - скорее, наоборот…

Когда уже в сумерках вернулся Жан-Поль в гостиницу, усталый и голодный, Госпожа Фея сказала, снимая очки и протирая их замшей:

- А, это ты… Обедал? Нет? Я тоже заработалась и на часы не взглянула… Слушай, дружок, - у меня поручение для тебя. Первое в твоей жизни, которое ты исполнишь без опеки моей, без подсказок - совершенно то есть самостоятельно! Самой-то мне недосуг, а надо бы кое-что проверить в Пухоперонии… Там ведь идет к концу первый месяц, люди зовут его медовым… Так вот - на самом ли деле сладко все? Так ли благополучно вышло, как нам хотелось бы?

Придется, Жан-Поль, тебе возвратиться туда… ненадолго. И одному! Кстати, палочка мне в эти дни не понадобится… возьмешь ее и, надеюсь, будешь пользоваться ею ответственно… Да? Повинуясь не своим прихотям, а лишь высшим причинам…

Мальчик поспешил плюхнуться на диван, потому что почувствовал: близится второй приступ головокружения… Какая же она прелесть, его Госпожа! Не женщина, а чудо!

Глава вторая, на месяц возвращающая нас назад.

Про первый, с раннего утра, день принцессы. Про знакомства и открытия.

Она только что встала - новоиспеченная принцесса. И осматривалась тут, во дворце, которого ни разу еще не видела таким безлюдным и при ясном свете дня, когда тысячи свечей - ни к чему… Ей и себя-то было странно видеть в зеркале… (а зеркал было тут множество, и больших, отражающих в полный рост). Батюшки, кто это красуется тут в длинном золотистом пеньюаре, с пылающими щеками, с глазами, расширенными от недоверия к своей судьбе?

Вокруг были так называемый "зимний сад" и часть королевской библиотеки с большими фамильными портретами в тяжелых рамах. Вход по главной дворцовой лестнице как бы охраняла статуя воинственного короля Ипполита. Уже объяснили ей: это прадедушка ее мужа, принца Лариэля… стало быть, и ей родня… Золушка присела перед этим прадедом в быстром вежливом поклоне. На всякий случай.

Это, вероятно, и нельзя описать словами, это видеть нужно… Так вот - трудно подойти к этой даме с лорнетом, но почему-то надо. Умерла она или нет, а все-таки королева давала почувствовать людям их зависимость от нее! Вот сейчас поднесет свой пронзительный лорнет к глазам и рассмотрит в упор: кого это, интересно, привели сюда как ее невестку, привели, не спросив ее согласия, материнского и королевского?

Здесь поклон Золушки был уже длительным, смиренным, как у монахини. Не мериться же ей гордостью с хозяйкой всего-всего здесь - и дворца и города, и страны!

Едва слышно Золушка произнесла (а чего-то и выговорить не смогла - только подумала):

- Ваше Величество! Вы думаете, я пользуюсь… бесстыже пользуюсь тем, что Вы… изволили умереть и не можете ни во что вмешаться? Не так это, ей-Богу, не так! Я еще до свадьбы хотела Вам объяснить… Не думайте, что все это - я сама… Нет, я и сейчас-то от смущения погибаю… не знаю, как сесть, как встать… Для чего нарисовали Вас такой суровой, Ваше Величество? Вот муж Ваш - он совсем не так на меня смотрит, у него ко мне есть симпатия… Правда-правда, я чувствую! А иначе - я разве посмела бы?

Сложно объясняться с теми, кто не ответит тебе, сколько ни старайся задобрить их… Золушка отдохнула чуть-чуть и приступила снова:

- Вы,наверное, хотите спросить, люблю ли я Вашего сына? Но если я скажу: да! да! - Вы можете посмеяться: еще бы, настоящего принца полюбить всякая норовит… от одного слова "принц" девчачьи головы кружатся… А тем более - когда королевский бал, и такой паркет, и столько света, и такая музыка… А жизнь - это не бал, правда же? Это я знаю… я даже слишком хорошо это знаю… Нет. Ничего нельзя доказать. И не обязаны вы мне верить. И не надо.

Так она решила, заметив, что черты королевы не смягчаются от ее слов. Чепуха, впрочем: ну как они могли смягчиться? На портрете? Неужто и вправду надеялась в глубине души, что ей ответит картина? Нет. Не дитя же она - замужем как-никак… Безмолвие вокруг начинало навевать скуку, а скуки Золушка терпеть не могла. Нет, не так: за всю ее прежнюю жизнь ей просто недосуг было узнать, что это такое - скука. Поэтому совсем на другую тему свернули ее мысли:

- а бронза-то на раме позеленела… давно не чистили, видно. Мелом ее надраить бы…

Потом она решила заглянуть за портрет - и возмутилась от того, что там увидела:

- Батюшки, за Вами же паутины - страх сколько! Кто ж запустил Вас так? Еще немного - летучие мыши заведутся за спинами таких особ! На месте Вашего Величества я бы даже обиделась… - и она стала озираться вокруг, соображая: где у них тут метлы да тряпки? Специальный чуланчик должен быть… Ничего, потом я еще разок выкупаюсь… тут воду экономить не надо…

Тут на лице Золушки отразилось блаженство, которое она испытала всего четверть часа назад в огромной ванной комнате из розового мрамора: вода лилась там с восхитительной щедростью! А эти мохнатые широкие полотенца четырех фасонов и расцветок? А нежная губка? А всякие шампуни и кремы и тюбики, про которые надо еще разузнать: что там такое, зачем они? А душ, из которого так упруго, так бодряще хлещет теплая вода, и попрохладней, и любая! Да что перечислять дивные эти мелочи, если там еще и бассейн целый?! Кто назвал бы ее "Золушкой", если б такое было у нее в отчем доме?

Но она одернула себя: мечтать некогда, надо найти тот чуланчик, надо торопиться, пока нет никого… Ну как не избавить матушку-королеву от неприличной лохматой паутины за спиной у Ее Величества? А зато потом можно - нет, даже нужно будет еще разок побывать в том раю!

- Эй, как тебя? Доброе утречко. Новенькая, что ли?

- Здравствуйте, - отвечала Золушка. - Ну… в общем, да. Новенькая. (И правда: кто скажет, что она здесь "старенькая"?)

- А зовут как?

Золушка чуть помедлила и выговорила свое имя.

- Золушка? - переспросила та служанка и хмыкнула. - Это что же - прозвище на собачий манер или крестили так?

- Кто ж так знакомится? - упрекнула Золушка, нечаянно уронив тряпку. - "На собачий манер"… Зачем начинать с обидного? Ты сама-то кто?

- Я - Люси-Не-Поддамся-Не-Проси! Это я так ухажерам говорю нахальным. Чтоб сразу видели разницу между мной и королем: он - Алкид Второй Уступчивый, а я - наоборот. Нет, для тебя-то я, конечно, просто Люси.

Все это надо было переварить сперва. Раньше Золушке не приходилось слышать, как именовался их король полностью. Почему он Уступчивый, интересно? Кому уступчивый, в чем? А эта Люси - веселая, видно, дерзкая…Золушка умела радоваться чужим шуткам, а удачно шутить самой - как-то не выходило. Поэтому себя она не считала веселой. Что касается дерзости, лихости - это так пригождается иногда… а ей совсем не дано было этого.

- Слушай, Люси, а где у вас тут лесенка? - спросила она. - Никак без нее не дотянуться… а тут заросли целые.

Слова эти мало понравились веселой ее "сотруднице":

- Ишь ты… Выходит, ты выговор нам делаешь - всем, кто до тебя тут служил? Заросли… Велели тебе туда лазить?

- Нет, я сама.

- Ясненько. Надеешься, что камер-фрейлина сразу тебя отметит? Старшей поставит над нами? Выкуси! Ей такого усердия излишнего не надо, она сама давно мышей не ловит, да тут и спросу на это нет. Просто ей нравится с нас стружку снимать, но это - от неудачной личной жизни… Пошли-ка лучше в кухню, подруга, - вдруг позвала Люси. - Получишь паштету гусиного. У нас, конечно, гусями не удивишь никого, да здесь их откармливают по-особенному, по- королевски: вкус получается - гляди, вилку не заглотни!

Потом оказалось: не только из-за паштета Люси тащила ее на кухню. Ей не терпелось послушать рассказы тех, кто прислуживал вчера на свадьбе! Больше всего Люси надеялась на какую-то Фрижетту: та была вчера подавальщицей лимонада и пунша - значит, невесту могла разглядеть подробно…

Тут Золушка поняла, что ей никак на эту кухню нельзя. И заартачилась:

- Нет,нет. Иди одна. Что мне эти чужие рассказы… - Она толком не поняла, как и почему вырвалось у нее концовка этой фразы: "я и сама ее видела…"

- Принцессу?! - сразу вцепилась Люси. - Ври больше! Это где же?