Михаил Васильченко - Изумрудное кольцо Страница 2

Слушай, Володя, нас! Слушай! Радость! Нашли в музее краеведения листовку Елены Михайловны Ширман со стихотворением «Шапка-ушанка»!

Радость! У нас не будет второгодников! Мы переходим всем классом в следующий класс!

Радость! В соревновании на лучший пионерский отряд наш отряд имени Елены Михайловны Ширман занял первое место среди остальных классов!

Слушай, Володя! Слушай! В Ростовском книжном издательстве во второй раз выходит сборник сказок «Изумрудное кольцо» с предисловием «красных следопытов» нашего отряда. В своем предисловии мы написали о наших поисках, о замечательных людях, которые собрали и записали эти сказки. Эти сказки собрал твой отец. Но ты ведь не читал их. И ты, и многие взрослые, и дети — вы все будете с удовольствием читать эти чудесные сказки, в которых герои мечтают о том славном светлом будущем, в котором живем мы с тобой.

Мы все еще в пути… Еще много неизвестного, неразгаданного есть впереди. Ведь операция СКСО продолжается…

А что такое СКСО? Это Следопыты Красные, Смелые, Отважные…

Вот, дорогие ребята, и все, что мы хотели рассказать вам о создателях «Изумрудного кольца» и о тех, кто помог второму рождению этой хорошей книги — «красных следопытах» ростовской школы № 39.

Золотая волосинка

На самом краю села стояла старая хата. Жил в той хате бедный мужик с сыном Степанушкой.

Все село считало Степана дураком за то, что он сильных не боялся, а слабых жалел.

Однажды вечером говорит отец Степану:

— Горе нам с тобой, сынок. Хлеба у нас на завтра нет и занять не у кого. Придется тебе идти на заработки.

— Ладно, — говорит Степан, — ежели нужно, значит, пойду.

Сборы были недолгие: лапти на ноги, шапчонку на уши, суму через плечо — и пошел Степанушка из родного села куда глаза глядят.

Шел день, шел два, на третий день дошел до барской усадьбы. Вошел в ворота тесовые, видит дом каменный, а на балконе барин в халате сидит, чай-кофе пьет.

Снял Степан шапчонку, поклонился барину и спрашивает:

— Не найдется ли у вас, барин, какой-нибудь работенки?

Осмотрел его барин с головы до пят и отвечает:

— Пожалуй, что и найдется. Свиней пасти можешь?

— Могу.

— Ну, тогда гляди в оба: вон на том лугу будешь пасти трех свиней, да только не простых, а особенных: одну медную, одну серебряную и одну золотую. Береги их как зеницу ока. Убережешь — получишь награду хорошую; не убережешь — на себя пеняй.

— Уберегу ваших свинок, барин, будьте спокойны.

И начал Степан с того дня пасти на лугу барских свиней — не простых, а особенных: медную, серебряную и золотую.

Пасет день — ничего, пасет два — ничего, а на третий — как встало солнце в полдень, слышит из-за леса топот. Вылетает на луг добрая тройка и везет та тройка золотую карету. Остановилась карета перед Степаном, и выходит из кареты красная девица.

— Здравствуй, пастушок! — говорит девица ласково.

— Здравствуй, девица!

— А знаешь ли ты, кто я?

— Откуда же мне, дураку, знать, кто ты?

— Ну, так знай: я — царева дочка.

— Теперь буду знать. А я — Степанушка-дурачок, свиной пастух.

— Слушай, Степанушка, какие у тебя свинки красивые! Подари мне вон ту медную, я ее в гостиную пущу — гостей развлекать буду.

— Нет, царевна, что не могу, то не могу: свинки-то не мои, а бариновы.

— Ну, Степанушка, ну, миленький, подари медную свинку, а я тебе за это примету тайную покажу…

— Ладно, — сказал Степан, поймал медную свинку, посадил ее в карету. — Ну, царевна, показывай примету.

Сняла царевна корону и нагнула голову. А волосы у царевны от солнца блестят — глазам больно.

— Гляди, Степанушка, на мои волосы, не мигай, а я буду до ста считать; что заметишь за это время, то и есть моя примета.

Глядит Степан, таращит глаза, ничего не видит.

Просчитала царевна до ста, села в карету и уехала. Так и остался Степан в дураках.

Пригнал домой двух свиней — серебряную и золотую.

Барин спрашивает:

— А медная где?

— Не могу знать, барин, наверно, волки унесли.

— Ах ты такой-сякой… Эй, слуги, всыпьте ему двадцать плетей!

Всыпали Степану двадцать плетей, и опять пошел он пасти барских свиней — серебряную и золотую. Прошло два дня, а на третий — опять, как встало солнышко в полдень, застучали копыта, вылетела тройка, а за ней золотая карета.

Вышла из кареты царевна:

— Здравствуй, Степанушка!

— Здравствуй, царевна!

— Подари мне, Степанушка, серебряную свинку, я ее в столовую пущу, то-то гостям понравится.

— Не могу, царевна, я и так еле ноги волочу. Дал мне барин за медную свинку двадцать плетей, а за серебряную и вовсе убьет.

— Не убьет, Степанушка, твоя кожа крепкая. Подари мне свинку, а я тебе примету тайную покажу.

— Знаю я тебя, опять надуешь.

— Нет, Степанушка, не надую — до трехсот считать буду, успеешь примету высмотреть. Сажай скорей свинку в карету.

Посадил Степанушка серебряную свинку в карету, стал опять царевнину примету в волосах высматривать. Глядит-глядит, от солнца в глазах рябит, ничего не видно. Досчитала царевна до трехсот, села в карету и уехала, а Степанушка опять в дураках остался.

Всыпал барин Степану за серебряную свинку сто плетей, два дня держал в чулане взаперти, на третий выпустил.

— Ну, — говорит барин, — не убережешь золотую свинку, кожу с живого сдеру.

Пасет Степан золотую свинку, слышит — опять царевна скачет. Вышла из кареты, просит последнюю свинку — золотую, в спальню к себе для красоты пустить хочет.

Степан согласился, но с уговором, что царевна даст целый час свою примету высматривать. Завел Степан царевну в тень, чтобы солнце глаза не слепило, и стал у нее волосы по одному перебирать. И нашел у царевны на маковке волосинку из чистого золота.

— Ага, — сказал Степанушка. — теперь ты от меня не уйдешь. Езжай себе во дворец подобру-поздорову.

Нахлобучил Степан шапку и пошел не к барину, а к отцу, в старую хату.

— Здоров, батюшка!

— Здоров, сынок! Ну, как твои заработки?

— Да вот видишь рубцы от барской плетки — вот и все мои заработки.

Заплакал отец горько, но что с дурака возьмешь?

А Степанушка смеется, отца утешает:

— Не плачь, батюшка, погоди немного, будет и на нашей улице праздник.

Долго ли, коротко ли пришлось им ждать, только пришла к ним в село весть, что выдает царь свою дочку замуж, за того, кто укажет, какая у нее есть тайная примета. Узнал об этом Степанушка, обрадовался. «Ну, — думает, — теперь-то я не пропаду».

Подпоясался ременным пояском, надел на одно ухо шапчонку и стал с отцом прощаться.

— Ты куда, сынок?

— К царю.

— Зачем?

— Царевну сватать.

— Эх ты, дурак-дурак! Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Людей бы хоть постыдился.

— Ничего, батюшка, вот увидишь — будет и на нашей улице праздник.

И пошел Степанушка к царю. По дороге идет, слышит — сзади кто-то на тройке скачет, догоняет. Еле успел Степанушка с дороги сойти, как мимо него промчалась резвая тройка, запряженная в коляску. А в коляске той сидел барин, хозяин трех свиней. Он тоже ехал к царю царевну сватать.

Посмеялся Степанушка про себя и пошел дальше. Идет-идет, вдруг слышит — на дороге кто-то плачет тонким голосом. Глядит под ноги, видит — мышка-норушка с перебитой лапкой в пыли лежит, плачет.

— Что с тобой, мышка?

— Да вот видишь, добрый молодец, летел мимо барин на тройке и лапку мне колесом переехал…

Оторвал Степанушка от рубахи тряпочку, перевязал мышке лапку и отнес ее с дороги в траву.

— Спасибо тебе, Степанушка, за услугу, — сказала мышка, — может, я тебе тоже когда-нибудь пригожусь.

Идет Степан дальше. Идет-идет, слышит — кто-то под ногами жужжит. Видит — навозный жук на спине барахтается, на ноги встать не может.

— Что с тобой, жук-навозник?

— Да вот видишь, добрый молодец, ехал мимо барин на тройке и опрокинул меня колесом, еле я жив остался…

Перевернул Степанушка жука со спины на ноги и отнес его на край дороги.

— Спасибо тебе, Степанушка, может, я тебе тоже когда-нибудь пригожусь.

Наконец дошел Степанушка до царева дворца, а там народу собралось видимо-невидимо. Впереди всех барин стоит, с царевны глаз не спускает. А подле царевны три свинки бегают — медная, серебряная и золотая.

И вот спрашивает царь у всех собравшихся:

— Кто знает царевнину примету — выходите и говорите.

Вышел один и говорит:

— У царевны за ухом черная родинка.

— Послать его конюшни чистить, чтоб не болтал без толку! — приказал царь.

Вышел другой:

— У царевны на ногте трещинка.

— Выпороть его, чтобы не выдумывал, чего, нет! — приказал царь.

Вышел третий:

— У царевны на правой ноге шесть пальцев.