Дик Кинг-Смит - Магнус-Супермыш Страница 2

Но наступило утро, когда она с усталым видом (они всю ночь прочёсывали сад) сказала мужу:

— Ничего не поделаешь, Маркуша, придётся перейти на конфетки.

— Конфетки, дорогая? — пропыхтел Марк Аврелий, с трудом втаскивая в гнездо хлебную корку, упавшую с хозяйского стола. — Что за конфетки?

— А те, из пакета, — пояснила Маделин. — Про которые я тебе говорила, в нашем летнем доме. Да ты знаешь. Я их ещё ела, когда деток вынашивала. Они такие сытные, может, и он с них сыт будет.

Марк задумчиво окинул взглядом сына, который уже уписал почти весь хлеб и теперь приканчивал остаток непрерывно работающими зубами.

— Ах да! Пищевые пилюли, дорогая. Э-э-э, а ты уверена, что выбранный тобой путь будет мудрым?

— Насчёт мудрости не знаю, — отозвалась жена, — а не попробовать будет глупо. Я тружусь до седьмого пота, из сил выбилась. Вот, слышишь?

Гигант покончил с коркой и теперь громко выкрикивал своё первое и любимое слово. «Ещё! — вопил он. — Ещё!»

— Ну хорошо, Мадди, — согласился Марк Аврелий. — Допустим, ты права. Но стоит спросить себя, осуществимо ли это, принимая во внимание время года и чисто физические трудности при транспортировке материалов?

— Как? Повтори.

— Справимся ли мы? Короче говоря, сумеем ли катить, толкать, пихать, бодать и так или иначе приводить в движение такой неудобный предмет, как пищевая пилюля, ведь тропинка длинная, а дождь, а ветер? Не говоря уж об опасности встретить кота.

— Может, и не справились бы, — отозвалась Маделин, — но нам и не понадобится ничего такого. Просто перебираемся обратно в свинарник. А там пусть себе хоть в свинью вырастает.

— Но в свинарнике очень холодно, — с сомнением произнёс Марк, чьё газетное гнёздышко за стеной в гостиной находилось не дальше трёх футов от камина, и зимой там было необыкновенно тепло.

— Это ненадолго. Он вскорости сможет сам о себе позаботиться, а мы вернёмся в дом. И дело ещё в другом: его всё равно надо вывести отсюда побыстрей, а то он навсегда тут застрянет — слишком большой вырастет.

Несколько дней спустя, когда они тронулись в путь, справедливость слов Маделин стала очевидной: потребовались объединённые усилия родителей, чтобы пропихнуть массивное чадо в дыру позади каменной цветочной вазы. Они тщательно готовились, выбирая подходящий момент. Хозяева как раз трудились на другом конце сада, а кот, в чём предварительно убедился Марк, спал перед камином в гостиной. Маделин пустилась бегом по дорожке, поторапливая при этом сына, окликая его, так как он то и дело медлил, принюхиваясь и присматриваясь ко всем незнакомым запахам и предметам внешнего мира. Позади суетился взволнованный Марк Аврелий, стремившийся поскорее очутиться в укрытии. От волнения он даже перешёл на просторечие.

— Топай, парень! — кричал он на увальня. — Шевелись! Поворачивайся! Жми на газ!

— Он хочет сказать «торопись»! — крикнула Маделин, обернувшись к сыну.

Когда они почти достигли укрытия, произошло нечто странное. Потревоженный ими чёрный дрозд, который сидел поблизости на изгороди, внезапно с громким криком в панике пролетел совсем низко над мышами. Маделин мгновенно юркнула в дренажную трубу свинарника, а Марк инстинктивно замер на месте. Однако их гигантский ребёнок не только не проявил никакого страха, но и со злобой прыгнул на пролетающую птицу и пронзительно заверещал от ярости, щёлкая зубами и пытаясь укусить воздух.

Оказавшись внутри кладовой, родители первым делом вытолкнули носом из пакета одну патентованную пилюлю Пеннифедера, скатили её на пол, а затем затолкали под деревянный настил, где их страждущий ребёнок набросился на неё с жадным похрюкиванием. Родители с благоговейным ужасом наблюдали за своим детищем.

— Знаешь, Мадди, — проговорил Марк Аврелий, понизив голос, — а он ведь не только не испугался дрозда. Он буквально напал на него.

— Напал?

— Да, набросился.

— Да ты что?

— Именно. Даю слово.

Маделин озадаченно покачала головой, и они продолжали наблюдать, как их диковинный сын расправляется с таблеткой.

— Маркуша, а ведь у него имени нету, — смущённо произнесла Маделин. — Мне только сейчас в голову пришло, когда я его окликала. Надо дать ему имя, глупо всегда звать его «детка», а я только так и делаю.

— Истинная правда, дорогая, — согласился муж. — И несомненно, имя должно соответствовать его большим размерам.

— Ну, это просто, — подхватила Маделин. — Помнится, ты рассказывал, что твоё семейное гнездо, когда ты жил в Оксфорде, было выстлано страницами из всяких там словарей да энциклопедий. Как будет по-латыни «большой»?

— Магнус.

— Магнус, — задумчиво повторила она, как бы прикидывая на слух. — По-моему, звучит неплохо. Решено. Назовём его Магнус.

И словно в ознаменование этого события ново-названный Магнус поднял привычный крик «ещё! ещё!», и родители кинулись за второй пилюлей.

К полудню он съел три штуки и теперь, наконец насытившись, спал в прежнем летнем гнезде из соломы, сена и сухого мха. Марку с Маделин казалось, что с утра он ещё значительно увеличился в объеме. В могучих передних лапах он сжимал четвёртую таблетку, приготовленную к моменту пробуждения.

— Вроде бы они ему вреда не делают, — заметила Маделин.

— Судя по всему, его ненасытный аппетит хотя бы на время определённо удовлетворён, — согласился Марк.

— Ты хочешь сказать — он наелся?

— Именно. Мне думается, если бы мы снабдили мальчика…

— Магнуса.

— Если бы мы снабдили Магнуса достаточным рационом — двенадцати штук на некоторое время ему должно хватить, — мы могли бы оставить его здесь и вернуться в дом. На мой взгляд, здесь определённо холодно.

— Холодно?! — переспросила Маделин безусловно ледяным тоном. — Марк Аврелий, так, на твой взгляд, здесь холодно?

Марк внутренне съёжился, услышав своё имя произнесённым полностью, что всегда являлось признаком надвигающейся грозы, но храбро продолжал настаивать:

— Именно так, дорогая. Я уже немолод.

— А вот Магнус очень молод, — чётко произнесла Маделин. — Ты не думаешь, что ему здесь будет холодно? Когда он останется совсем один?

— Вряд ли, дорогая, — не отступал Марк. — Молодые не так остро ощущают холод, как старшее поколение. К тому же у мальчика, э-э-э, Магнуса такая густая шерсть, очень густая. — Он помолчал. — Да, очень густая.

— Марк Аврелий!

— Да, дорогая?

— Катись!

— Не понял, дорогая?

— Убирайся! — в сердцах крикнула Маделин.

— А… как же ты?

— Я? Само собой, я остаюсь с моим маленьким Магнусом, — отрезала Маделин и улеглась, словно защищая, рядом со спящим ребёнком, который был уже почти вдвое больше её.

Марк Аврелий испытывал сильнейшее искушение уйти. Предвечерний воздух и в самом деле был холодный, и воображению его ясно представилось, как он, уютно свернувшись, устроился в своём гнёздышке возле камина и читает интересный отрывок из «Сомерсет гардиан». Однако, какое бы решение он ни принял, оно осталось неизвестным, ибо в этот момент раздался сильный удар, кто-то спрыгнул сверху, и свинарник наполнился резким кошачьим запахом.

Спящее дитя проснулось. Первым делом Магнус откусил кусок от таблетки, которую держал в лапах. Но тут же поднял морду и принюхался.

— Гадкий! — громко выкрикнул он.

— Ш-ш-ш, родной, — зашептала Маделин, — это просто старый кот. Будь паинькой, сиди тихо и молчи.

— Гадкий кот! — опять выкрикнул Магнус, и кончик кошачьего хвоста, свисавший в щель между досками прямо над головой у мышей, при звуке мышиного писка резко дёрнулся.

— Мама права, Магнус, — еле слышно добавил Марк Аврелий. — Самое правильное для нас будет сохранять молчание и неподвижность. Наше теперешнее местоположение является вполне безопасным. И в конце концов, если моя догадка верна, а я уверяю тебя, я имею богатейший опыт в таких делах… — Он сделал паузу. — …поистине богатейший… то в конце концов, как я сказал, этому животному смертельно надоест…

— И нам тоже, — буркнула Маделин.

— …и он уйдёт отсюда.

— Укусить! — завопил Магнус во весь голос.

— Нет, родной мой, он тебя не укусит, — успокаивающе проговорила Маделин. — Ему сюда не забраться, он слишком…

Она не успела договорить, так как Магнус отшвырнул таблетку и встал на затёкшие ноги, он хлопал глазами, шерсть у него поднялась дыбом.

— Укусить! — снова завопил он и, прыгнув вперёд, сомкнул свои острые зубы на свисающем кончике хвоста.

Последовала секунда полной тишины, а затем взрыв разных громких звуков и возня у них над головой. Маделин с Марком Аврелием в ужасе уставились друг на друга. Магнус исчез.

Глава третья

ПРИЗРАК

Когда перепуганный кот с воем подпрыгнул, а затем бросился вон из хлева, перемахнув через стенку, Магнус повис у него на хвосте, вцепившись мёртвой хваткой. Мёртвым мог бы оказаться и сам Магнус, если бы не каприз судьбы, один из тех, что управляет жизнями всех живых существ.