Алена Бессонова - Удивительные путешествия по реке времени. Книга вторая. Неожиданные встречи Страница 2

– Почему, недолго, – спросила Василиса, усаживаясь в кресло. – Вы поссорились?

– Нет. Её казнили.

– Как?! – удивлённо воскликнул Кешка, – и её тоже?

– А кого ещё? – всполошился Рибаджо.

– Ну вот. Я так и знал! – театрально заламывая крылья, застонал попугай. – Мой героический поступок опять в полном забвении! Неблагодарные вы люди. Боже мой, какие неблагодарные….

– Кешка, перестань кривляться, – погрозила попугаю пальцем, подошедшая бабушка. – Ну-ка, друзья, принимайте яблочки, похрустите витаминами, полезно.

Бабушка поставила рядом с креслом Рибаджо целое ведёрко блестящих с красными бочками яблок.

– Мытые? – тут же уточнил попугай.

– А как же! – бабушка внимательно осмотрела всех присутствующих и остановилась на Кешке, – Какое твоё геройство нами забыто, Кешуня?

– Как какое, бабуничка? – попугай сидел на кромке ведра и неистово терзал яблоко. – В таинственном городе Аркаиме, ты забыла?

– Кто же такое забывает, Кешуня? Разве можно?

Попугаю, наконец, удалось оторвать огромный кусок фрукта. Хрумкая яблоко, он удовлетворённо кивал.

– С кем будем знакомиться сегодня, Рибаджо? – бабушка присела на край садовой скамейки. – Люблю когда ты рассказываешь. Я жизнь долгую прожила и считаю, что самое интересное в ней – это общение с замечательными людьми…

– Алька, – попросил Рибаджо, – уступи бабуничке мягкое кресло, повествование будет долгим, а твоя попка помоложе, она может и на скамеечке посидеть.

Алька с готовностью уступил бабушке место.

– Когда-то давным-давно, – начал рассказ Рибаджо, – в тысяча триста далёком году король Англии Эдуард III решил, что его страна стала слишком мала для него, ему тогда исполнилось едва шестнадцать лет. В этот возрасте все подростки драчуны и задиры, любят почесать кулаки. К тому же по диковинному стечению обстоятельств Эдуард был не только королём Англии, но ещё и внуком умершего короля Франции Филиппа IV. «А почему бы не объединить эти два государства?» – подумал Эдуард. Так началась самая долгая война в истории человечества. Она получила название «Столетней». На самом деле, длилась значительно больше ста лет, точнее сто шестнадцать.

– Безобразие! – тяжко вздохнул попугай, – как я не люблю неточности в истории. Они сбивают, путают, мешают сосредоточиться. Ну, продолжай, продолжай, – снисходительно разрешил Кешка, он наелся и был миролюбив.

– Целые поколения ребятишек не знали что такое мир. Силы Французов истощились, и они сдавали англичанам одну провинцию3 за другой. У англичан были хорошо обученные отряды лучников. С их помощью Англия выигрывала сражения. От Франции остался совсем маленький кусочек, когда в деревушке Домреми, в семье богатого крестьянина де Арка родилась девочка, назвали её Жанной. Шел 82 год войны. Меня с Жанной познакомил мой прапрапрадед волшебник Мерлин.

– Запомни эту девочку, внучек, – сказал Мерлин, – она спасёт свою страну. Жанна соберёт под свои знамёна лучших рыцарей королевства, её штандарт4 – белый, украшенный золотыми лилиями, будет развиваться над ратушей5 во время коронации очередного короля Франции Карла VII. Обидно, что именно он её и предаст….

– Он? – удивлённо вдохнула Василиса, – Он что, был негодяем?!

– О! – печально откликнулся Рибаджо, – в её истории много негодяев и предателей,

– Костер разгораетсявыше, выше.Минута прощания.Тише, тише…Проходят враги, палачи, каратели,С притворным смиреньем проходят предатели,К потомкам взывая:«Прощенья, прощенья!»Но нет предательствуотпущенья!

– Я хочу, чтобы историю своей жизни Жанна рассказала вам сама. Завтра с утренней зарёй, в четыре утра, перемещаемся. Не проспите, у нас будет всего 4 часа до казни.

* * *

Темница в башне старого замка близ городка Руан была довольна большой и пахла плесенью. Рибаджо с Васюшкой, Алькой, бабушкой и Кешкой, прятавшимся в кармашке бабушкиного передника, жались друг к другу и всматривались в серую мглу, заполнившую всё пространство комнаты.

– Сейчас всё увидим, – прошептал Рибаджо, – надо, чтобы глаза привыкли.

– Рибаджо, это ты? – донёсся из дальнего угла темницы почти детский приятно – мелодичный голос. – Я здесь! Ты даже голосом похож на Мерлина. Тебя нельзя не узнать….

Постепенно, будто из тумана, начали проступать очертания предметов. Каменный, грубой работы стол, такой – же неуклюжий стул и топчан с кучей несвежей соломы. На ворохе соломы, опершись спиной о сырую стену, сидела девушка-девочка. Голова её была полностью обрита, она обнимала себя худыми руками, пытаясь согреться.

– Это я, Рибаджо! Что не похожа на воинственную Жанну? – девушка усмехнулась, попыталась встать. Кандалы, опутавшие её ноги, мешали ей и она начала падать. Рибаджо вовремя подхватил исхудавшее тело, и что-то прошептав, стряхнул тяжелые кандалы. Тотчас перина из тухлой соломы превратилась в ворох свежей вкусно пахнущей травы. Рибаджо бережно посадил Жанну на обновлённую постель.

– Вот, так будет удобнее, Жанна?! Извини, я немногое могу изменить в прошлом, но вот эта малость в моих силах…

– Спасибо и на этом, мальчик! – улыбнулась Жанны. – Кто сегодня с тобой? Добрые люди?

– Добрые, добрые…, – закивал головой молодой волшебник.

– Я благодарна, что вы появились здесь в мой последний день. Всю эту ночь я вспоминала свою жизнь и рассказывала её себе и ей, – Жанна указала на крысу, притаившуюся в противоположном углу темницы. – Только ей это неинтересно. Она ждёт, когда стражники принесут мне еду.

Крыса уселась на задние лапки и одной из передних лап приветливо помахала Рибаджо, по её морде растеклась притворно сладкая ухмылка, только взгляд черных как бусинки глаз быт жёстким и злым.

– Зя-я-ябша, старая знакомая, – презрительно хмыкнул Рибаджо, – вот кому бы пропасть, так нет, она и здесь пристроилась. Отбираешь у голодного последний кусок? А ну, пошла, ведьма, пошла отсюда… – Рибаджо снял с ноги тяжёлый ботинок и бросил его в крысу. Попал! Крыса взвизгнула и утекла в свою нору.

– Ты верно голодная, Жанна? – Рибаджо едва заметно пошевелил губами, и на грязном каменном столе появилась белоснежная салфетка, а на ней блюдо с куском хорошо прожаренной телятины и бокал прозрачно-золотого виноградного вина.

Жанна в одно мгновение съела всю еду, едва ли девушку кормили в последние дни. Взгляд её черных, как угольки глаз, повеселел.

– Ну, что же вы стоите, дети? – засуетилась Жанна. – Садитесь рядом. А вы, бабушка, занимайте стул. Он неказист и неудобен, но другого у меня нет.

Бабушка присела. Тут же вынула из кармашка передника клубок бело-розовой шести и крючок. Начала вязать.

– Нервы успокаивает, – сразу подумала Василиса о бабушке, – боится расплакаться…

Жанна виновато посмотрела на Рибаджо

– А тебя, друг, посадить некуда…

– Не беспокойся, мой генерал, я похожу, – постарался успокоить девушку волшебник. – Если я сяду и расслаблюсь, вдруг мне захочется разнести этот замок на мелкие каменья. А этого делать нельзя. Мы здесь не действующие лица, а только созерцатели. Итак?

– Итак, всё началось в тот день, когда я решила пойти в лес за ягодой. Утро было погожим, роса на травах ещё не высохла, деревенские коровы только-только плелись на пастбища, спросонья едва волоча ноги. Я быстро добежала до леса Шеню, что раскинулся сразу же за моей деревушкой Домреми у верховья реки Маат. Мне посчастливилось быстро собрать почти полную корзину дикой земляники. И здесь на берегу Смородинового ручья я увидела дерево. Это был старый бук или дерево фей, так называли его в моей деревушке. Неожиданно в стволе дерева открылась дверь, я вошла. Передо мною стояла сама королева фей. От изумления я протянула ей свою корзинку с ягодами. Она приняла её с благодарностью.

– У тебя, девочка, – сказала мне фея, – будет великое будущее. Ты спасёшь свой народ.

С тех пор меня стали посещать пророческие видения6, и я начала слышать голоса. Однажды голос святого Михаила сказал мне, что я должна идти в крепость Вокулер и просить тамошнего коменданта7 сопроводить меня к дофину Карлу8. Он

долго не соглашался. Но я была настойчива.

– Ой! – неожиданно засмеялась Жанна, – дофин Карл тогда был такой смешной! Он решил проверить меня – узнаю ли я его, и посадил на свой трон другого человека, а сам спрятался. Он сначала не поверил, что я слышу не только голоса святых Михаила9, Маргариты10 и Екатерины11, но и вижу будущее.

– Знаешь. Жанна, – Рибаджо до того меряющий большими шагами темницу вдруг остановился, – когда ты родилась, во всей деревне Домреми запели петухи, их песня была прекрасна, лучше соловьиной. Жители Домреми спрашивали друг друга: – Что за чудо произошло сегодня ночью? Этим чудом была ты – Жанна.