Иван Ваненко - Тысяча и одна минута. Том 3 Страница 2

– Надуваешь ты меня, шляхта поганая, – думает Грицко;– чертей не то, что раков ловить! а делать нечего, соглашается, берет батог да люльку свою и идет куда велено.

Похождение третье

Приходит Грицко к пруду, сел на берег, снял с себя веревку, которою был подпоясан и давай концы ее вместе сплетать, а сам потягивает из люльки тютюн, да мурлыкает с горя песенку свою любимую удалую:

Ходыв Гарбуз по городу,Пытаючи свого роду:Ой чи жины, чи здоровы?Вси родычи Гарбузовы?

Ходыв Грицко по вулице,Пытается дивуетца:Ой чи вышли чи у хаты,Вси хорошие дивчаты.

Ой чу к парубик,Излиз на дубик,Нарвав ягодок,Назвав дивчаток:

– Ой, чуки, чуки, чуки,Вы дивчата билоруки, –Черны брови, кары очи,Що як зырочки у ночи!

Ой чи хочете хадыти.Грицка Гарбузка любыти,Бо вин парубик хороший,Бо вин маеи нсоби гроши!

«Чом, чом, боса ходишь,На чеботы не заробишь?»– Стану Грицынька любляти,На чеботы заробляти!

«Что ты тут распелся!» закричал черт, выскочивший из пруда.

– А якое тоби дело? отвечал Грицко.

«А такое дело, что это мой пруд; пошел прочь отсюда, а не то я тебя утоплю!»

– А от тоби втоплю, сказал Грицко; сотворил молитву, да как вытянул его батогом, черта как не бывало. Нырнул он в пруд к своему водяному дедушке и рассказывает: «пришел, дескать, какой-то повеса к нашему пруду, кричит во всю голову, я было его испугать-унять, высунулся из пруда, закричал на него, куда тебе, он и глазом не моргнул.»

– А зачем он пришел? спрашивает водяной дедушка.

«Кто его знает!»

– Поди, узнай от него поучтивее; может быть, он хочет сказать нам что нибудь дельное!

«Нет, воля твоя, дедушка, отвечал черт,» он мне батогом сбоим такой раз отмерил, что еще и теперь по спине мурашки бегают.»

– Велик ты вырос, молвил черту водяной дед, а дурак дураком. Разве с людьми нашему брату надо грубо обходиться? Этак век ничего не сделаешь! позови ко мне моего внука любезного!

Кинулся черт ко дну пруда, схватил, лежавший там соляной куль, в котором, десять лет тому назад, гайдамаки жида утопили, тряхнул его; оттуда выскочил чертенок, ростом в полтора аршина и два вершка; он было там пришел отдохнуть. «Чего тебе Хочется, что ты меня тревожишь?» закричал он.

– Пошел скорее к дедушке; он тебя спрашивает! Мигом тот процарапал себе глаза лапами, утер нос хвостом, обсмыгнул об кулек тину с рог и нырнул в самый омут.

«Что прикажете, водяной дедушка?» спросил он дискантом.

– Поди, милый внук мой, на берегу нашего пруда сидит человек; спроси, узнай чего ему от нас хочется? Сам бы пошел, глухота да слепота меня одолела, давно уже не могу толком разобрать, что люди говорят или делают, но ты смышлен не меньше моего, уму-разуму тебя неучить стать; поди поскорей. Тряхнул бесенок рогами, кивнул хвостом и в минуту очутился на береге.

Грицко, занятый работою, и не видал, как он из пруда выскочил. Сделал чертенок вперед три шага, отставил правую лапу, хлопнул хвостом но земле и отвесил Грицку низкой поклон; увидев это Грицко помор со смеху; смотри, думает, какой вежливый, хоть бы нашему пану шляхте такому быть!

– Що треба? спрашивает он у чертенка.

«Я пришел от моего дедушки узнать, зачем вы изволили к нам пожаловать?»

– А за тем, говорит Грицко, чтобы вы или отсюда убралися, или бы платили моему пану поземельные.

«Пана твоего мы не знаем, и поземельные ему платить не станем.» отлезал чертенок. «Тому тысяча лет, как наш Водяной родной дедушка этим прудом завладел, так стало быть твоему пану до него дела нет.

– Дело не до него, а до пруда его, прибавил Грицко; а коли вы мне денег не заплатите, так я вас всех отсюда повытаскаю.

«А чем повытаскаешь? Наш пруд бездонный.»

– Да этою веревкою; посмотри-ка, и она бесконечная.

Взял чертенок веревку, вертит ее со всех сторон. «Поди ты, какое дело: в самом деле, ни конца ни начала нет.»

«Хорошо,» говорит он Грицку, «пойду доложу дедушке.»

Юркнул чертенок опять на дно, явился перед дедом своим, что хорошего? тот распрашивает.

«Да что, дедушка, человек этот куда мудрен: принес он веревку бесконечную и хочет нас ею, из бездонного омута, всех повытаскать, если мы не заплатим его пану пошлины за все время, которое здесь прожили.»

– Гм! молвил дед, дело-то не так хорошо! Сказать мимоходом, водяной дедушка страх как любил копить денежку, хоть было у него вдоволь всего: и жаб, и змеи, и пиявок, и всякой водяной гадины девать некуды; жаб он продавал иностранцам на соусы, змей в кабинеты естественно-физически-натуральные и нашим штукарям, которые их сюда возят за деньги показывать; пиявок фершелам да аптекарям. Сбыт был велик, стало у деда лежало денег с три-пропасти, а все и не много отдать было очень жаль. Что делать, видно и у чертей много людских слабостей!

– Поди, говорит он чертенку, как нибудь там с ним разделайся, вот тебе моя палка железная в тридцать пуд, кто ее из вас выше вскинет, тот от другого и будет вправе требовать чего ему хочется, только смотри же не затеряй!

Схватил чертенок палку, очутился перед Грицком, объясняет чего требует водяной дедушка.

Похождение четвертое

– Хорошо, говорит Грицко, пожалуй спытаем; кидай вперед!

Кинул чертенок палку тридцати пудовую, легче, чем бы мы шапку бобровую, точно галка к верху взлетела.

«Кидай же ты теперь, дядюшка», сказал он Грицке оскаляяся.

– Зараз, зараз, отвечал тот; взял ее в руки; фу ты шельмовская! Был силен Грицко, а насилу на калено приподнял; вертит ее, да к верху посматривает.

«Что же ты, дядюшка, не кидаешь?»

– А вот погоди, дай этому облачку подойти, за него и заброшу как раз.

Струсил чертенок. «Ай! что ты это выдумал? Да я после с дедушкой и не разделаюся!» Схватил палку в руки, да и в пруд скорей. «Ну, совсем беда, дедушка: он чуть чуть твою палку не зашвырнул за облако; хорошо, что я спохватиться успел. Что теперь делать?»

– Поди, вот еще одно условие: кто из вас перебежит кого!

Явился чертенок к Грицку. «Давай, дядюшка, станем рядом, пустимся; кто из нас кого обгонит, тот пусть с другим что хочет и делает!»

Похождение пятое

– Ах, ты водяной гад, сказал Грицко, да мой братишка маленькой, без году семи недель, который еще в люльке и теперь качается, да еще бедненькой от природы кос, и тот тебя загоняет так, что умаешься, а никак не сравняешься.

«Покажи мне его, дядюшка,» молвил чертенок.

Подвел его Грицко к заячьей норе, да как гаркнул: беги! Вскочил заяц, заложил уши, пустился с перепугу по пням, по кустам, чертенок за ним. «Дядюшка, дядюшка! погоди, дай рядком стать!» Куда тебе! нашего зайца и след простыл.

Бурк чертенок в воду. «Плохо дело, дедушка; бегался я по твоему приказанию, и, кажись, я куда востер, а не только его, а самого меньшего из его братьев, которому только еще без году семь недель, и того никак не мог перебежать.»

– Ну, говорит дед, поди, попытай еще: кто из вас поборит кого.

Пришел чертенок, «давай,» говорит, дядюшка, поборимся; уж если и в етом ты осилишь, тогда воля твоя над нами бедными.

Похождение шестое

– Ах ты постреленок этакой! отвечал Грицко; смешно мне смотреть на тебя. Где тебе со мною справиться! Да высылай всех ваших больших и малых чертей, хоть порознь, хоть поодиначке, хоть каждого особенно, похватаю я их всех за хвост, да стукну о землю, так тут и растянутся; а тебе, этакому карапузику, не справиться с моим дедушкой, которому еще с год назад было сто семдесят лет, ни одного зуба во рту нет, да и борода-то от старости обвалилась, так и тот тебя поперег перегнет.

«А ну, дядюшка, поведи меня к нему. Как, думает чертенок, с старым не справиться! Знал Грицко берлогу медвежью, повел он туда чертенка. «Войди, говорит, да покличь его!»

Только тот подошел, начал кричать, выходит медведь, встал на задния лапы, ухватил чертенка и ну ломать.

«Погоди, погоди, дедушка, дай ухватиться получше!» Медведь не слушает, коверкает, да и только, пригнул рогами к хвосту почти. Завизжал бесенок: «дедушка пусти, голубчик пусти, не буду более с тобою барахтаться.» Медведь и знать ничего не хочет. Грицко стоит вдали, покатывается со смеху. Вырвался чертенок, да в пруд катком.

«Ну, дедушка, воля твоя, не буду более с ним тягаться; так меня отделал его старый дед! Я думал, что он мне все кости повыломает; хорошо, что я еще с ним самим не схватился!»

– Испытай, друг, последнее, говорит водяной дедушка; поди, попробуй: кто из вас громче свиснет: когда ты сидел в соловье разбойнике, то сшибал свистом прохожих с ног, где, кажется, ему в этом против тебя устоять.

«Ох! водяной дедушка, едвали и в этом одолеть мне его! Ну, да пойду, попробую, от этого хуже ничего не будет.