Тоня Шипулина - Божьи коровки Биби и Бобо Страница 2

Секунда, вторая… и в следующее мгновение из расступившейся зелени проворно выбежала мышь-полёвка – из её желтых зубов торчал колосок пшеницы. Не замечая малюсеньких насекомых, что так некстати оказались у нее на пути, мышка быстро мчалась вперёд. Биби и Бобо, стоявшие неподвижно, надеялись, что гигантское существо их не заденет. Но, к сожалению, когда полёвка почти миновала божьих коровок, её длинный хвост, как хлыстом, ударил по Бобо. И он, будто маленький камушек, отлетел в заросли сорняка.

– Бобо, Бобо! – тут же закричала Биби, охваченная неподдельным ужасом. – Где ты, где ты?

Никто ей не отвечал. Биби вслушивалась в каждый звук, но слышала лишь чьё-то занудное стрекотание.

– И что же мне теперь делать? – спрашивала она себя. – Если я сойду с этого места и пойду искать Бобо, то мы точно потеряем из виду тропинку и заблудимся. А если я не пойду искать Бобо…

Тут в голову Биби пришла славная мысль: она вспомнила потешную песенку, которую Мама божья коровка поет им с Бобо каждый вечер.

– Он должен её услышать и пойти на мой голос, – сказала Биби уверенно и, вытирая с лица слёзы, громко запела:

«Мы маленькие детки, кушаем конфетки,А когда летаем, весело играем.Мы маленькие детки, любиместь конфетки,А когда мечтаем, к солнцу мы взлетаем.Мы божьи коровки, улетим на небо,Мы божьи коровки, принесём вам хлеба».

Биби подождала с минуту и поудобнее уселась на макушку низенькой ромашки. А потом спела песенку ещё раз. И ещё, и ещё… Так она повторила её раз пятнадцать, прежде чем ощутила и усталость, и жажду одновременно. В горле пересохло, а от голода слегка кружилась голова. Божья коровка начала волноваться. Вдруг её старания напрасны, вдруг ей всё же следовало отправиться на поиски брата, а не в сотый раз распевать детскую песенку.

Однако в этот момент сорняки зашевелились и выпустили из себя потрёпанного Бобо. Несмотря на заметную усталость и большущую шишку на лбу, он мчался к Биби и радостно кричал: «Молодец! Какая же ты молодец!». Помогая сестре спуститься с ромашки, Бобо тараторил, не останавливаясь ни на секунду:

– А я уже думал всё – конец! Очнулся и не могу понять: где я, в какую сторону мне идти, где тебя искать?! Я даже про компас свой забыл, представляешь! А тут слышу: знакомая песенка какая-то, прислушался: да это же Биби поет! Ну, я и пошёл на твой голос. Короче говоря, молодец ты, хорошо придумала!

Бобо, наконец, перевел дыхание и одобрительно похлопал счастливую Биби по крылу.

Божьи коровки ещё немного постояли, охваченные каким-то странным, не испытанным прежде чувством, и снова зашагали навстречу мечте. В эти минуты Бобо и Биби неожиданно для самих себя поняли, как сильно они нуждаются в друг друге.

– Я всегда хотел спросить тебя, Биби, – Бобо доел холодный блинчик из заначки и теперь облизывал каждый палец, – почему ты боишься стрекоз? Ну, я понимаю, там еще лягушек, пауков, или птиц, или темноты, или…

– Потому что они такие странные, Бобо! Могут замереть в одной позе и долго смотреть куда-то.

Биби так разволновалась, говоря о стрекозах, что даже перестала есть блин.

– Это так загадочно, что я сразу боюсь. Очень сильно боюсь!

– Биби, а вдруг ты перестанешь их бояться, если узнаешь получше? Помнишь, что однажды сказала мама: «Смело посмотри страху в глаза, и он сам тебя испугается».

– Не знаю, Бобо, не уверена… Ой, какой противный ветер!

Биби пыталась привести в порядок три сильно разлохматившиеся косички.

Воздух как-то резко стал холодным и сырым, а ветер набирал силу. Божьим коровкам почудилось, что вокруг подозрительно тихо – даже кузнечиков и тех не было слышно.

– Что-то мне это не нравится, – сказал Бобо и, схватив Биби за лапки, со всех ног бросился вместе с ней вперед. – Скорее, вон к тому грибу!

Брат и сестра летели как можно ниже к земле, чтобы усиливавшийся ветер не откинул их с легкостью назад.

И вот только громадный гриб приютил под своей надёжной крышей двух маленьких божьих коровок, как в эту же секунду с неба, ломая цветы и сухую траву, стали падать ледяные шары размером с яблоко. Они бухались на землю с ужасным шумом, некоторые разбивались в дребезги, другие отскакивали прямо к Бобо и Биби и, касаясь основания гриба, откатывались в противоположную от него сторону. Брат и сестра, словно окаменев, вцепились друг в друга и не могли вымолвить ни слова. Никогда ещё в своей жизни они не видели града! Это было жутко и великолепно одновременно.

Тут послышался страшный треск и чей-то пронзительный крик. Божьи коровки с ужасом увидели, как кусок шляпки гриба, отламываясь от удара сразу нескольких градин, ложится прямо перед ними. А вместе с ним на землю падает смертельно бледная маленькая стрекоза…

Биби громко охнула и спряталась за брата, который уже несколько минут находился в полной растерянности. Божья коровка смотрела на стрекозу, без движения лежавшую от неё на расстоянии нескольких шагов, и боялась не то чтобы двинуться с места, но даже дышать. Как цепкие стебли вьюнка страх накрепко сковал Биби. Ей чудилось: стрекоза вот-вот невозмутимо откроет глаза и как ни в чем не бывало полетит дальше.

– Биби, ну чего же мы стоим? – закричал Бобо, стряхивая с себя недолгий испуг. – Смотри: у неё порвано крыло. Она, наверное, сидела на шляпке гриба, когда пошел град… Ей надо помочь! Да не стой ты как вкопанная! Она ещё совсем маленькая, разве ты не видишь?

Не дожидаясь от сестры ответа, Бобо выбежал из укрытия и попытался оттащить стрекозу ближе к грибу. Он очень старался, пачкался в грязи, пробуя сдвинуться с места, и, в конце концов, у него почти получилось!

– Её надо переложить вон на тот крепкий листок, – сказала Биби решительно, – мы вместе будем тянуть за него.

…Град закончился, и солнце снисходительно осветило всю поляну и каждую травинку в отдельности. Кое-где вновь слышалось стрекотание кузнечиков, кое-где – жужжание пчел. Градины, уцелевшие после столкновения с землёй, неумолимо таяли и превращались в лужи. А две обессиленные божьи коровки переводили дух, сидя под большим, пахнущим плесенью грибом. Рядом с ними лежала стрекоза, укрытая сухими веточками. Биби и Бобо почти час с усердием разыскивали их среди большого количества мокрой и поломанной травы.

– Мы должны идти назад, – грустно сказал Бобо. – Нельзя оставлять стрекозу здесь… Да и дорога к пруду длиннее, чем к дому…

Биби смотрела, как брат ножиком вырезает из лопуха небольшой кулечек, и молчала… Ей так хотелось, чтобы её заветное желание исполнилось. И вот теперь, когда до него оставались всего ничего, она вынуждена сдаться.

– Спасибо, – внезапно огромные, отражающие небо глаза стрекозы неторопливо приоткрылись. – Спасибо вам, божьи коровки. Вы всегда казались мне очень милыми и добрыми насекомыми.

И ослабевшая от этих нескольких фраз стрекоза вновь замолчала.

Наполнив кулечек водой, стекающей с разбитой шляпки гриба, Бобо поднес его к губам стрекозы. Она пила воду жадно, но при этом удивительно аккуратно, не проливая ни одной капли. Биби, исподлобья наблюдавшая за стрекозой, улыбнулась. Божья коровка почувствовала, что она не испытывает к ней прежнего страха. И вообще стрекоза вблизи оказалась очень красива: у неё такие бирюзовые прозрачные крылья, и через них так восхитительно сверкает солнце.

– Наверное, ты был прав Бобо, – произнесла Биби чуть слышно и вернула на место одну непослушную веточку, падающую с «покрывала» раненного насекомого…

С того времени, как Мама обнаружила пропажу детей, уютный домик божьих коровок окутала тревога. Мама, не находя себе места, без конца кружила по круглой комнате, то и дело вглядываясь в темноту за окном, а мрачный как туча Папа караулил Биби и Бобо на улице.

– Ах, это все моя вина, – убивалась Лика, ползающая по крыше дома. Её хвост оставлял за собой витиеватые влажные следы. – Я должна была предвидеть, что им сразу же захочется завладеть этим четырёхлистником. Конечно же, всё дело в моей болтливости! Ах, если бы я научилась определять тот момент, когда мне следует остановиться и замолчать во имя всеобщего блага!

– Не будь к себе так строга, – отвечал ей Папа божья коровка, тяжело вздыхая. – Бобо и Биби всегда отличала особая любознательность. Они всегда находят себе занятие, не слишком подходящее для детей. Папа с беспокойством всматривался в даль:

– Нас волнует не то, что они, не спросив разрешения, отправились к пруду за чудо клевером, а то, что их до сих пор нет.

Часы, висевшие над входной дверью, звонко пробили девять. И вот в глубине уличной темноты стали вырисовываться две красные точки. Приближаясь, они все увеличивались и увеличивались, и в конце концов превратились в Бобо и Биби, тащивших за собой на длинном стебле одуванчика маленькую стрекозу с порванным крылом.