Ника Батхен - Сказки с крыш Страница 20

Одним хмурым, дождливым, промозглым, словом совершенно замечательным для нашей феечки утром, она обнаружила, что к завтраку в домике не осталось ничего сладкого. Что поделать? Феечка раскрыла черный-черный зонтик и, крепко придерживая его над головой, полетела за лакомствами. Вот только в лавочке вместо сластей её ожидало разочарование. Все грустные конфеты скупили феечки с соседней крыши, чтобы отметить свадьбу их самого красивого принца. Ничегошеньки не осталось! Внимательный осмотр полок, увы, не помог — в коробках, склянках и ящичках красовались только веселые лакомства. Феечка тихонько отчаялась, решив, что обойдется домашним шербетом. Но чутьё все же не подвело её — на дальней полке вдруг нашлась пыльная банка, полная карамелек, с заманчивой этикеткой «Мрия». Правда фантики на конфетах оказались противно розовыми, но от названия по душе растекалась знакомая сладостная хандра. Бывшая кукла Ариша не успела вмешаться — феечка проворно развернула бумажку и сунула карамельку в рот. Вкус ей не понравился — искристо-кисловатый, чересчур бодрый.

Благодарить хозяйку за такое угощение не хотелось, но вежливость обязывала. Феечка присела в глубочайшем реверансе, расправила крылышки… и вдруг увидела себя в зеркале. Подол траурного платья стремительно розовел, чёрные ноготки стали золотистыми, а по зонтику затанцевали крохотные серебристые бабочки. На щеках у нашей феечки появились милые ямочки, поджатые губы сложились в улыбку.

— Меня отравили! — пискнула феечка и попробовала упасть в обморок, но бывшая кукла поддержала её.

— Простите, милочка, вы жестоко ошиблись. «Мрия» на одном заграничном языке значит «мечта». Вы стали мечтательницей, дорогуша, и это не лечится.

Ариша тоненько захихикала. Наша феечка попробовала было расплакаться, но вместо этого звонко расхохоталась — как будто на хрустальную крышу бросили горсть золотых бубенчиков. Какой-то захожий принц захлопал в ладоши:

— Я влюблен в этот дивный смех! Влюблен навеки!

Очарованный юноша немедля упал на одно колено и начал делать предложение, но бывшая кукла ухватила его за камзол и успела оттащить в кладовую, прежде чем феечка достала из складок платьица волшебную палочку. Ариша знала, на что способны разгневанные красотки.

Наша феечка полетела домой, горько смеясь. Следом порхали белые мотыльки, выписывали пируэты воробьи и синички, скакала по облакам стайка солнечных зайчиков. Крысы высовывали мордочки из щелей и восхищенно ахали, феечки хлопали в ладоши:

— Новенькая! Ах, новенькая!

Громко хлопнув дверью, феечка закрылась в комнате, немедля сколдовала себе траурное платье, туго заплела в косу вдруг закудрявившиеся волосы и отправилась драить лестницу — лучшим средством от проблем она почитала работу. Мелькала швабра, с шумным плеском опускалась в ведро тряпка, поскрипывали под суконкой перила. Дойдя до первой ступеньки первого этажа, феечка оглянулась, чтобы полюбоваться плодами трудов — и звонко расхохоталась. Тусклый камень ступенек сверкал как паркет в рождественской бальной зале, перила стали резными и полированными, голые лампочки обратились в светильники из лунного камня, а на обшарпанных стенах сами собой нарисовались живые картины — рыбки в аквариумах, птичьи деревца и садики маленьких единорогов. Лестницу теперь можно было назвать какой угодно, но не черной. «Парадная покраснела бы от зависти» подумала феечка и быстро-быстро улетела к себе. Она с ногами залезла в уютную кроватку, плотно задернула полог и стала думать — обретенная мечтательность её совсем не радовала, свита из мотыльков раздражала, а траурное платье уже немножко порозовело на воротнике и манжетах. По законам волшебства похорошение ожидало и грустный садик и тихий печальный дом и даже черный-пречерный флюгер, который вертелся только от холодного и противного ветра. Наверное, горю можно было помочь слезами, но плакать не получалось. Как же быть?

Целеустремленная феечка обошла всю крышу в поисках помощи и совета. Крысиная королева невежливо махнула на неё тремя хвостами, хозяйка Лавки ненужных вещей выслушала внимательно, вот только все время прятала лицо, и подозрительно булькала, а старый волшебник, пуская кольца дыма из старой трубки, улыбнулся — мир так прекрасен, радуйся ему, малышка! Отчаявшаяся феечка закрылась в библиотеке, и тихонько хихикая, зарылась в пыльные фолианты по самые крылышки. Она листала страницу за страницей, вчитываясь в скучные буквы, и смеялась все громче, так что библиотечная крыса даже сделала ей замечание. Наконец между толстенным томом «О тщете всего сущего» и крохотной «Прелестью жизни» отыскалась искомая книга «Заклинания. Работа над ошибками». Феечка хихикнула в последний раз, вытерла носик кружевным платком и открыла нужную страницу. Всё оказалось просто — достаточно заставить кого-нибудь заплакать от всей души и ужасное заклятье спадет навеки!

Довольно потирая ручки, феечка вернулась домой и полезла в сундук за большой простыней — спасение крылось в театре теней и драматической пьесе. Пусть зрители зарыдают! Соорудив ширму, она тут же принялась рисовать афиши, упоенно мечтая о будущем представлении.

Удивленные жители крыши конечно же собрались почти в срок, даже феечки не особенно опоздали. Грянул гром, зазвонили серебряные колокольчики, и спектакль начался. По белой простыне заковылял силуэт брошенного всеми хромого зайки, дрожащим голоском воспевая жестокость своей хозяйки, зрители уже зашмыгали носами… и тут порыв ветра опрокинул ширму. Феечка взлетела, зацепилась платьем за антенну и повисла вниз головой, беспомощно трепыхая крылышками. Зрители покатились со смеху, один крысенок упал в водосточный желоб, и его потом пришлось вытаскивать. Неудачливая артистка хохотала в три ручья под грохот аплодисментов. Наконец две вороны отцепили ей платьице и помогли спуститься. Принцы тотчас сбегали за цветами, феечки разразились комплиментами, умоляя повторить представление. Триумф вышел полный, но нашу феечку он почему-то совсем не обрадовал.

Бедняжка заперлась в домике и три дня не выходила никуда кроме своей больше-не-черной лестницы. Она упоенно мечтала, как зальет чернилами платьице феечке водосточной трубы, подмочит порох в пушке у самого храброго принца, отнимет конфеты у всех крысят и покажет мышкину мать всем кошкам. Тут-то они и заплачут! Но дальше мечтаний дело не шло — феечка не умела и не хотела вредить соседям. Пришлось смириться.

Колыхая подолом розового как роза платья наша феечка порхала над полированными перилами, подсыпала корм живым картинам, протирала светильники и временами тихонько смеялась в углу. Улыбка словно приклеенная украшала её остренькое бледное личико. Мотыльки порхали вокруг, стоило феечке показаться на улице, а для солнечных зайчиков пришлось ставить блюдечко с облачным молоком, чтобы малыши не ослабели. Принцы наперебой торопились представиться очаровательной хохотушке, посвящали ей стихи и наперебой делали предложения, приводя потенциальную невесту в ужас. Двоих-троих кавалеров она ненадолго превратила в лягушек, но остальных это не остановило.

Очередной принц, с шумом ворвавшийся в садик, походил на разбуженного жирафа. Длинноногий, тощий как жердь, с огромными доверчивыми глазами и детской улыбкой, он был неуклюж, медлителен и невероятно нерасторопен. Плюхнувшись за чайный столик, он смахнул со стола чашечку из любимого сервиза хозяйки, потянувшись сорвать розу, вытащил из земли целый куст и полчаса потом пробовал приживить корешки обратно. Предложение потанцевать феечка восприняла недоверчиво, но принц отличался щенячьим обаянием, и она не устояла. Щелчок пальцев — и в саду заиграла арфа, запели флейты, зазвенели легкие колокольчики. Феечка закружилась в пленительном менуэте, принц сделал па, второе — и всей тяжестью костлявого, долговязого тела наступил партнерше на ножку, обутую в хрустальную туфельку. Это было чертовски больно.

Феечка рассмеялась в голос, из глаз у неё посыпались крохотные жемчужины, изо рта — лепестки роз. Произнести унимающее боль заклинание получилось совсем не сразу. Принц смотрел на свою жертву, оторопев, потом неуклюже поклонился и начал бормотать извинения путаясь в превосходнейших и восхитительнейших. Берет свалился у него с головы, феечка увидела потную лысинку, на которую тут же сел мотылек. Удержаться не получилось. Феечка зажала ладонями рот, фыркнула, прыснула — и расплакалась изо всех сил. Удивлению принца не было предела. Он попробовал вытереть слезы своим не слишком свежим платком, прошептал ещё что-то простительное, а потом сам разрыдался, словно ребенок — от сочувствия и стыда. «Какая чуткость» — подумала феечка. «Какое тонкое понимание!». Она машинально поправила кружевные манжеты — и увидела, что они быстро-быстро чернеют. Мечтательный кошмар кончился.