Александр Бурцев - Народный быт Великого Севера. Том II Страница 20

Еруслан Лазаревич слез с коня своего богатырскаго, вошел в полотняный бел шатер. Красота девиц поразила его, разыгралась в нем кровь молодецкая. Подошел тогда он к старшей красавице, взял ее за руку белую, лилейную, смотрит ей в очи, что блестят, как будто две звездочки, да и промолвил своим голосом ласковым:

— Милая и прекрасная Придора Григоровна! Есть ли на свете кто тебя краше, а меня храбрее?

— Государь мой Еруслан Лазаревич! — отвечала ему Придора Григоровна с приятной удыбкой, — что я за пригожая? Вот в городе Дебри, у князя Вахрамея есть дочь Анастасия Вахрамеевна, так та истинно что чудо, какого еще свет не видывал; да еще есть под Индейским царством, у князя Далмата, богатырь по прозванью Ивашка Белая епанча, Сорочинская шапка. Он стережет Индейское царство тридцать три года и так могуч и силен, что мимо его никакой еще человек не прохаживал, ни зверь не прорыскивал и птица не пролетывала. Вот так богатырь! А ты что еще за храбр? О твоей храбрости и слышно не было!

Вышел Еруслан Лазаревич из бел-полотнянаго шатра, сел на коня своего богатырскаго и помчался в путь-дороженьку. Скачет он месяц, другой и третий и видит в чистом поле Ивашку, по прозванию Белая епанча, Сорочинская шапка.

— Что спишь стоя? — закричал на него Еруслан и ударил его по шапке плетью.

— А ты кто таков, — заговорил Ивашка, — что, ни спросясь меня, хочешь проехать в Индейское царство? Мимо меня здесь еще никакой богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал, ни птица не пролетывала. Ну, да что долго толковать о пустяках! Поедем-ка в чистое поле да попробуем нашу крепость могучую.

Сразились богатыри. Еруслан вышиб Ивашку из седла, и богатырский конь его наступил ему на горло и притиснул к земле.

— Ну, что, Ивашка, хочешь: живота или смерти?

— Взмилуйся, Еруслан Лазаревич! — стонет Ивашка, — не предавай смерти, а позволь пожить.

Но Еруслан Лазаревич не взмиловался над ним, ударил его в грудь копьем своим — и Ивашки как будто бы и не существовало.

Очистив себе дорогу, Еруслан Лазаревич поехал прямо в Индейское царство, к князю Далмату. Удивился Далмат молодому витязю и спрашивал:

— Как же пропустил тебя верный страж мой Ивашка, по прозванью Белая епанча, Сорочинская шапка?

— Извини, князь Далмат, — отвечал ему Еруслан, — я убил твоего Ивашку за грубость.

Перепугался тут Далмат и с великою честию принял Еруслана. Сметил Еруслан Лазаревич, что Далмат боится его; оседлал коня своего богатырскаго, да и выехал из города. Далмат очень рад был, что проводил гостя, и приказал тотчас же крепко-накрепко затворить городския ворота, чтобы молодой витязь назад не воротился.

Между тем Еруслан поскакал к городу Дебри, к Вахрамееву княжеству, чтобы видеть хваленую дочку его, прекрасную Анастасию Вахрамеевну.

Едет он месяц, другой и третий да и раздумался дорогою.

— Ну что если ты княжна Анастасия мне понравится? Как возьму ее за себя в замужество, не спросясь наперед ни батюшки своего ни матушки? Не лучше ли мне прежде побывать у моих родителей?

Подумав так, он повернул коня своего и чрез несколько времени приехал в свое отечество.

Но, к великому удивлению, видит, что царство Картауса все разорено и выжжено, а города и следов не осталось; уцелела только в нем одна хижина, в которой жил старичок, да и тот кривой.

Вошел в хижину Еруслан и стал разспрашивать старичка о случившемся.

Старичок разсказал ему, что к городу подступил князь Данила Белый с несметным воинством, что он же и все царство разорил, а самаго Картауса, Лазаря Лазаревича и всех прочих богатырей в полон отвел в свою землю.

Прослезился Еруслан Лазаревич, выслушав старика, и нисколько не медля, поскакал в царство Данилы Белаго.

Было еще очень рано, как он приехал в столицу князя Данилы, поэтому на него никто не обратил внимания.

Где тут сидит князь Картаус? — спрашивает он у проходящих.

Ему указали.

Еруслан подъехал к башне, перебил всех стражей, сорвал замки у дверей и вошле в темницу.

— Здравствуйте, — сказал он, — государь Картаус и любезный родитель мой, Лазарь Лазаревич!

Князь Картаус и Лазарь Лазаревич отвечали ему:

— Мы голос твой слышим, а лица не ведаем, а потому и не знаем, кто ты такой.

— Я — Еруслан Лазаревич! — отвечал он.

Князь Картаус и Лазарь Лазаревич бросились обнимать его, а сами горько зарыдали.

Тут разсказали они ему, как томятся в темнице, и как князь Данила Белый лишил их всех зрения. «Только тот разве может возвратить нам глаза, — продолжали они, — кто съездит за тихия воды, за теплыя моря, в Щетин град, к чародею по прозванию Огненный щит, Пламенное копье, и кто убьет его самаго и выпьет из него желчь и этой желчье помажет очи наши».

Выслушав князя Картауса и отца своего, Еруслан Лазаревич пришел в негодование, и в душе его закипело страшное мщение. Он готов был сию же минуту растерзать Данилу Белаго, но ему хотелось прежде возвратить пленникам зрение, и он, простившись с ними, поскакал за спасительною желчью чародея.

Едет Еруслан Лазаревич путем-дорогою месяц, другой и третий, наехал на рать силу великую, всю побитую. Смотрит: что за чудо? Лежит живая богатырская голова, из стороны в сторону перекачивается. Удивляется Еруслан на величину ея и спрашивает:

— Скажи, кто ты такой, из какого царства и как зовут тебя?

— Я голова богатыря из Задонскаго царства, отца моего зовут Прохор, а меня Росланей. Рать, которую ты видишь здесь, побита мною, а принадлежала она чародею, по прозванию Огненный щит, Пламенное копье. Ну, а ты, Еруслан Лазаревич, куда путь держишь?

— Я еду, — отвечал он, — в Щетин град, к чародею Огненный щит, Пламенное копье. Мне нужна смерть его для облегчения участи князя Картауса и отца моего Лазаря Лазаревича, над которыми князь Данила Белый совершил неслыханное злодеяние: засадил их в темницу и выколол им глаза. И теперь только одна желчь чародея может возвратить им зрение.

— А когда так, Еруслан Лазаревич, — заговорила богатырская голова, — то вот тебе совет мой: как приедешь в Щетин город, и увидит тебя князь Огненный щит, Пламенное копье, тогда не допустив до себя, жечь и палить станет огнем, и если ты этот огонь выдержишь, то он станет спрашивать о причине твоего приезда. Ты отвечай ему, что желаешь поступить к нему на службу. Он велит тебе ехать с собою, и несколько дней ты послужи ему верой и правдой, а сам выбирай удобный случай поразить его. Знай, что его только может погубить один мой меч, на котором теперь покоится голова моя. Меч этот я, так и быть, отдам тебе; но за услугу и ты заплати мне услугой: как достанешь желчь чародея, заезжай опять сюда и помажь голову желчью, и я приму снова такой же вид, как был прежде.

Взял Еруслан меч из-под богатырь-головы, поблагодарил за совет и поскакал к городу Щетину. Увидал его тут князь Огненный щит, Пламенное копье, выехал в поле и начал жечь и палить. Еруслан слез с коня и замахал шлемом. Чародей перестал жечь и спрашивает его:

— Кто ты такой и откуда едешь?

Еруслан разсказал ему и стал проситься к нему на службу. Чародею очень понравилась его почтительность, и он с охотою согласился на просьбу его. Служит у него Еруслан Лазаревич день, два и три, служит он верою и правдою. Наконец, замечает, что чародей один в своих палатах, быстро вбегает к нему и разит его надвое мечом богатырь-головы. Тот так и замер на месте, не пикнув. Еруслан проворно достает желчь из трупа убитаго и, как вихрь, скачет из города.

Подъехав к богатырь-голове, Еруслан вынул из сумки желчь, помазал ею отрубленную голову, приложил ее к туловищу — и она тотчас же срослась. Росланей встал, как будто бы с ним и ничего не было. Побеседовали несколько времени богатыри и разстались. Росланей отправился в Задонское царство, а Еруслан в Далматское. Был вечер как он въехал в город, перебил стражу и сам пошел в темницу. Здесь вынул он из сумки своей желчь чародея, обмазал ею глаза князя Картауса потом отца своего и, к великой радости их, они все стали видеть и со слезами на глазах бросились обнимать Еруслана за возвращение им зрения.

Потом Еруслан Лазаревич бросился немедленно в терем князя Данилы Белаго, перебил всех, кто только преграждал дорогу ему, и схватив князя Данилу, повлек его в темницу, выколол глаза ему и крепко-накрепко приковал к стене. Пленников же всех освободил, а княжение Данилы Белаго передал Картаусу.

Все начали веселиться, пиры пошли за пирами. Один только Еруслан Лазаревич не разделял вполне удовольствий. Он скакал уже к владениям князя Вахрамея, у котораго была дочь, прекрасная Анастасия. Близ города, в котором жил Вахрамей, было глубокое озеро, а в том озере жил великий змей о трех головах. Каждый день он выходит на берег и пожирает множество людей. Как ни старался князь Вахрамей сокрушить злого змея и сколько раз ни кликал он клича, — все напрасно: змей губил несчастных жителей, и князь Вахрамей очень сокрушался об участи своих подданных.