Софья Прокофьева - Сказка о ветре в безветренный день Страница 24

Из толпы вышел бедный старый человек. Спина у него была круглая, как колесо.

— Я всю жизнь сеял хлеб и страдал от голода, — сказал он. — Пусть король будет вместе со мной ходить за плугом. Пусть он выращивает хлеб для голодных.

— Это ты хорошо придумал, — сказали все люди на площади.

— А я прачка. Я научу королеву стирать бельё,— сказала высокая женщина и потянула королеву за руку. Передник на женщине был белый-белый. Как только что выпавший белый снег, по которому ещё никто не сделал ни одного шага. — Мы начнём с того, что выстираем это королевское платье. Ведь просто стыд ходить в таком платье.

— О, мои нежные королевские руки! — зарыдала королева.

Но она всё-таки пошла за прачкой.

Из толпы вышла румяная высокая женщина. В руках у неё была плетёная корзина. А в корзине пели свои коротенькие песни новорождённые цыплята.

— Я возьму вот этого! — Она ткнула кулаком в бок Министра Войны. — Он будет кормить моих кур. Он будет смотреть, как вылупляются из яиц цыплята. Какие они маленькие и беспомощные. И как потом они становятся круглыми и жёлтыми, как шарики мимозы. И он забудет о своей войне.

— А девчонка должна учиться! — сердито буркнула тётушка Пивная Кружка. — Я возьму принцессу к себе. Утром она будет ходить в школу. А когда выучит уроки, будет помогать мне жарить сосиски.

— Не хочу жарить уроки, не хочу учить сосиски! — завизжала принцесса. От злости она всё перепутала. Она подскочила к тётушке Пивной Кружке и укусила её за руку. И тут все увидели, что принцесса очень похожа на крысу.

— Ничего! Она ещё станет похожа на девочку! — с досадой сказала тётушка Пивная Кружка.

Она задрала королевскую юбочку и несколько раз шлёпнула принцессу своей сильной рукой. Принцесса заревела совсем не королевским голосом.

— А Министр Чистого Белья пусть идёт в угольщики!

— А Министр Денег пусть бесплатно раздаёт детям мороженое! У кого, конечно, не болит горло!

— А кто будет жить во дворце? — закричал рыжий мальчишка и чуть не свалился с перекладины.

— Мы отдадим этот дворец детям, — сказал Старший Брат. — Пускай дети приходят сюда после школы. Здесь они будут играть и отдыхать. Так сделали в Стране Весёлых Тружеников. Они отдали детям королевский дворец и назвали его Дворцом Детей. 

В это время на площадь вышли пять грузчиков. Они сгибались под тяжестью пяти огромных тюков. Они были красными и синими от напряжения, и мышцы на их руках вздулись, как баклажаны.

Они сбросили с себя тюки. Верёвки лопнули. И на земле оказалась целая куча колпаков-невидимок.

Они лежали на земле жалкие, грязные и никому не нужные.

— Здесь тысяча семьсот девяносто восемь колпаков,— сказали грузчики. — Здесь не хватает двух колпаков. Их украли Цеблион и его сын Цеблионок. Они их надели и скрылись в неизвестном направлении.

— Им никуда не уйти, — сказал Старший Брат. — Человек не проходит по земле бесследно. Он оставляет следы. Эти следы — его поступки и дела. Поэтому куда бы ни пробрались Цеблион и его сын, люди в конце концов обязательно найдут их.

— А колпаки надо сжечь, — сказал Младший Брат.— Они больше не нужны нам! Ведь мы ничего не хотим скрывать и никого не хотим обманывать!

— Это правда! — сказал весь народ.

И сейчас же прямо посреди площади был разложен костёр.

Сосновые поленья разгорались быстро, с весёлым треском разбрасывая в стороны золотые искры.

Старший Брат первым подошёл к костру. Он поднял с земли один колпак и бросил его прямо в огонь.

И потом все, кто стоял рядом с ним, начали бросать в костёр колпаки-невидимки. И так до тех пор, пока последний колпак не исчез в пламени.

Сначала огонь пригнулся книзу. Повалил густой чёрный дым. Противно запахло палёными тряпками.

Но вот огонь окреп. Ветер разогнал дым. И чистые языки пламени потянулись кверху.

Тут на балкон вышли музыканты.

Среди них был и Трубач с большой трубой. Лица у всех музыкантов были счастливые, но мокрые от слёз. Ведь всё-таки у них были очень нежные души и они не могли не заплакать от радости.

И они заиграли.

Музыка поплыла над огнём, над толпой, над городом, над кораблями, покачивающимися в гавани.

Музыка была глубокая и мудрая.

И как-то получилось само собой, что все люди, стоящие на площади, взялись за руки.

Матя стояла среди них. Она крепко держала за руку Щётку. Она думала о том, что вечером, после ужина, она попросит Братьев придумать для него самое чудесное, самое светлое имя на свете.

А музыка всё звучала.

Как всякая настоящая музыка, она рассказывала людям о жизни, о смерти, о любви.