Святослав Сахарнов - Сказки из дорожного чемодана Страница 24

Долгий стон, который он издал, перелетел океан и сообщил всем людям, что самый могучий из ракшасов умер.

Тогда армия Сугривы с визгом и криками, потрясая копьями и палицами, кинулась на последний штурм Ланки. И ракшасы в ужасе бросились бежать, потому что впереди обезьян шли Рама и Лакшмана, а в воздухе, оглашая поле победными криками, летел торжествующий Хануман.

КОНЕЦ ИСТОРИИ РАМЫ И СИТЫ

По улицам, покрытым, как ковром, телами ракшасов, вступили в Ланку Рама и его товарищи.

— Но где же Сита? — повторял Рама, оглядывая пустынные дворцы.

Тогда Хануман, взлетев, помчался туда, где за каменной стеной в ашоковом саду прекрасная Сита с ужасом прислушивалась к тишине, которая сменила грохот сражения.

— Твой супруг ждет тебя, госпожа! — сказала летающая обезьяна, низко склонясь перед Ситой. — Идем!

Печальным был путь прекрасной царевны через улицы поверженной Ланки. Жители с ужасом показывали на нее.

— Смотрите, — говорили они, — вот идет та, из-за которой разрушен наш город и убиты тысячи тысяч. Это из-за нее стал безумным Равана, самый жестокий из правителей!

Слыша эти речи, Сита печалилась и, когда Рама, увидя ее, бросился навстречу, жестом остановила его.

— О супруг мой! — сказала она. — Я виновата перед тобой и перед народом трех царств — людей, обезьян и ракшасов. Страсть, внушенная мною Раване, обернулась небывалой бедой. Да и обычай не позволяет тебе коснуться меня после того, как я была во дворце ракшаса. Только всеочищающий огонь, быть может, вновь соединит нас.

И она повелела слугам развести на площади перед дворцом большой костер.

Молча отправились те в лес и принесли оттуда вязки ароматного самшита и тонкие ветви бимбы. Они сложили их грудой перед дворцом, и Сита, попросив прощения у людей, взошла на костер.

Вспыхнул яркий огонь. Багровые языки пламени взметнулись в воздух, черные клочья дыма взлетели, как стаи ворон. И все, кто был на площади: и оставшиеся в живых ракшасы, и жители окрестных деревень, и косматые обезьяны — все испустили горестный вопль.

Но вдруг пламя и дым разделились — из костра вышел великан в красной одежде. На руках он нес бесчувственную Ситу. Это был бог огня. Он сошел с костра и направился к обезумевшему от горя Раме. Молча передал он ему Ситу, отступил назад, пламя сомкнулось вновь, огромный клуб черного дыма вырвался из костра и устремился к небу. Костер погас.

— Смотрите, она открыла глаза! Она вздохнула! Сита жива и по-прежнему прекрасна, огонь не коснулся ее! — закричали люди. — Хвала Сите!

И тогда счастливый Рама приказал заложить воздушную колесницу Раваны. Держа за руки Ситу, он взошел на нее, рядом стали Лакшмана и Сугрива. Кони взвились в воздух и, провожаемые прощальными криками и визгом обезьян, устремились в обратный путь.

Герои пролетели над океаном и увидели под собой мост, соединивший отныне Ланку с материком, гору, на вершину которой Сита обронила кусок платья, и скалу, около которой погиб в неравной битве мужественный царь ястребов. И все время впереди колесницы, оглашая воздух радостными кликами, несся верный Хануман, похожий сразу и на льва и на птицу.

— Смотрите! — говорили люди, живущие и на самом краю земли, на песчаном желтом мысе Коморин, и на плоских красных горах Декана, и на берегах великого мутного Ганга. — Вот несется по небу колесница великого Рамы. Как светлая луна, сияет рядом с ним прекрасная Сита. А впереди мчится, как туча, ликующий сын Ветра. Смотрите, потому что это летят те, кто долг всегда ставил превыше жизни!

Так Рама вернулся в Айодхью. Старый раджа к тому времени умер, государством правил сын Кайкейи. Но и он, и другие братья беспрекословно отдали престол Раме. Его короновали. Рама простил Кайкейю (ее служанки уже не было в живых), и еще много лет они с Ситой жили и правили страной, ободряя воинов, облегчая труд земледельцев, строго наблюдая за торговцами и сочувствуя бедным…

На этом кончается сказание о Раме, его жене Сите и летающей обезьяне Ханумане. Но история эта столь поучительна, что, как написано в великой книге индийцев — «Махабхарате», «одни поэты уже рассказали ее, другие рассказывают, а третьи еще будут рассказывать много раз…»

Примечания

1

Первая сказка, написанная для детей на языке суахили в Танзании после завоевания страной в 1961 году независимости.

2

Слова «шикамбо» и «марахаба» употребляются как выражение вежливости.