Алена Бессонова - Весёлые и грустные сказки обо всём на свете… Страница 25

– Как, какая? – серьёзно спросил Сквозняк. – Тебе на царском острове должность дадут. Будешь главной птицей!

– Ах, батюшки! – заторопилась Кукушка, – давай быстрее письмо, привязывай к хвосту, полетела я!

Стоило Кукушке улететь, как Сквозняк пуще прежнего развеселился. Глаза его заискрились, поникшие от жары крылья расправились.

– Действительно, кукушка, голова у тебя перегрелась! – клокотал от смеха Сквозняк. – Сама в эту лживую байку поверила! Так это к лучшему – правдоподобнее будет! Уж если кукушка, не самая глупая птица, в мою придумку поверила, то пустоголовые рыбы точно поверят. Посмотрю, что они делать будут, посмеюсь на славу, порадуюсь,…

Сказал и засел в дупле трухлявого дерева, притих, прищурился, уши навострил, слушать приготовился.

Кукушка письмецо, свёрнутое в трубочку, быстро доставила. Плюхнуло его в самую серединку озера. Плавало письмо на поверхности недолго, сразу же было схвачено любопытной Щукой.

– Ничего себе, новость! – почесала плавником затылок Щука. – Письмецо в норку надо припрятать, подумать, что с этого можно поиметь…

Щука думала всю ночь. Застыла как бревно, даже мелкая рыбёшка стала без страха мимо щучьего носа проплывать. Очнулась, когда цапля в хвост клюнула.

– Надо Сому письмо показать, – решила Щука, – у него голова большая, пусть думает, как письмецо с пользой для нас повернуть.

Сом – речной великан, живёт сам по себе, никакого мелькания и суеты не терпит. Он, конечно, не кит, но всё равно – Владыка рек. Четвертую часть тела владыки занимает похожая на сплющенное ведро голова. А усищи-то! Усищи страх, какие длинные!

Щука долго искала Сома – нашла в глубоком омуте, под корягой.

– Чего пожаловала, суетливая моя? – рыбина зевнула, зашевелила усами. – Отдыхаю, не видишь? Ночью выйду на охоту, тогда приходи. Может, и тебя отведаю, вкусная ты моя!

Сом захихикал, заметив щучью дрожь.

– Ладно, – миролюбиво сказал великан, – говори, что стряслось?

– Тут такие новости, Сомище! – затараторила щука. – Обсудить надо, обмусолить…

Щука показала письмо. Владыка прочитал, растерянно захлопал скатившимися к самой губе пуговками глазками.

– Премудрого Пескаря зови, совещаться будем, – в задумчивости прошамкал Сом. – Чехонь тоже покличь, пусть приплывёт…

– Чехонь-то зачем? – взвилась щука. – Эта по всему озеру раструбит.

– Позови! – шикнул Сом. – Она верхоглядка, глаза у неё во все стороны стреляют, ищет, чего бы схапать. Посторожит нас, пока мы совещаемся…

Щука туда – сюда нырнула, всё сделала, как велел Владыка. Пескарь, почитав письмо, изрёк:

– Жабе до поры, до времени говорить ничего не будем. План надо составить – проект. Думаю я: при царевне совет должен быть. Нечего ей самой мозги нагружать. Невелики мозги у жабы. – Пескарь в сердцах шарахнул плавником по воде. – Это ж в страшном сне не привидится, чтобы такой глупой жабе такое счастье привалило!

– Может, как раз неплохо, что глупая? – заметил Сом. – Скажем ей, пусть попросит Ветра Перемен эксперимент расширить и нас во что-нибудь путное превратить. Нехорошо, скажем, от земляков отворачиваться. Без своих в царстве пропадёт! Чужаки погубят, отравят, или того хуже, прибьют! Приведём примеры. Мол, везде, кто царство получал, сразу своих на хорошие места пристраивал. Вот ты, щука, кем хочешь быть?

– Красавицей! – воскинулась Щука. – Белокурой бестией, на куклу Барби хочу быть похожей…

– Тьфу! – в сердцах плюнул премудрый Пескарь. – Тебя спрашивают, не какой хочешь быть, а кем?

– Рыбкой хочу торговать! – зашуршала щука. – Магазинчик маленький рыбный хочу. Нет! Средненький такой. Нет! Большой магазин хочу. Нет! Хочу в царстве одна рыбой торговать и повсеместно!

Сказала, как припечатала.

– Та-а-а-ак… – задумчиво произнёс Пескарь, – а ты чего хочешь, Сом?

– Хочу быть Мистером Твистером, – лениво прошамкал владыка рек, – хочу быть владельцем заводов, газет, пароходов…

– Та-а-а-ак… – ещё более задумчиво произнёс премудрый Пескарь, – мне, ещё в юности, сам Морской царь говорил, что с моей головой можно на должность первого министра царства претендовать. Видать, моё время пришло…

Сом и щука с удивлением переглянулись:

– Когда в их озере успел побывать Морской царь? Никогда такого не было. Врёт! – решили рыбы, но промолчали.

Пока заговорщики совещались, прикидывали, кто кем да куда править пойдёт. Дома рисовали, в которых жить будут. Должности распределяли. Озерцо помаленьку бурлить начало. Слухи поползли, сплетни размножаться стали (Кукушка с Чехонью этому сильно способствовали). А уж когда из-за океана, куда слушок добежать успел, Аист прилетел с письмом от акулы – хотела хищница царской охраной заведовать, озерцо совсем из берегов вышло. Рыбий народец зашумел, завозмущался, всем хотелось в царство попасть. Утки над озером пролетали и те орали, как оглашённые:

– Хотим царскими гвардейцами быть!

Откуда ни возьмись, появился Павлин. Такой птицы здесь видом не видывали.

– Хочу быть при царстве Главной птицей, – тоном, нетерпящим возражения, сказал гость, – поскольку никто из вас претендовать на эту должность не может по причине своей серости.

– Как?! – завизжала Кукушка. – Эту должность мне Сквозняк обещал! Не позволю! Не допущу!

– Кто обещал?! – вытаращил глаза Сом.

Уж на что Пескарь донная рыба и тот из воды выскочил:

– Кто обещал?!

– Как кто? – продолжала возмущаться Кукушка, – Ветер Сквозняк обещал, когда письмо писал и велел его вам подкинуть. Сказал, если лживое письмецо подкину – сразу главной птицей царства стану. Чего я стараться буду напрасно?!

– Ты хоть думаешь, что говоришь? – схватился за сердце премудрый Пескарь. – Обманул нас Сквозняк! Потешился над нами! Мы губы раскатали. Ветер Перемен здесь не при чём. Сквозняк сам ничего делать не умеет, не дано ему. Только мы, дурачьё, повелись, размечтались! Тьфу!

Пескарь постучал по голове плавником и исчез под корягой. Сом в свою берлогу в омут поплёлся. Щука от горя комара съела. Только Жаба всё это время дремала в своей норке под моховым покрывальцем в полном одиночестве. Не пришёл ещё её час на охоту выходить. Не любит Жаба дневного солнца вот и спит себе посыпохивает.

Долго ещё над озерцом раздавался смех Сквозняка и всхлипы Кукушки. Она хоть и не глупая птица, а самая последняя поняла, как над ними всеми противный Сквозняк посмеялся. Уж больно ей хотелось главной птицей царства стать. Плакала, плакала, а потом полетела и Ветру Перемен пожаловалась.

– Ах, проказник! – возмутился Ветер Перемен – Это он что же, себе на потеху всё озеро перебаламутил? Да ещё моё честное имя своим враньём осрамил…

Прилетел, и загнал вруна в старое дупло:

– Пусть посидит, ему полезно…

О степном коне Буране и чахлой кобыле Лауре

Буран родился в свободной степи свободным конём. Его спина никогда не чувствовала седла, а голову никогда не опутывала узда. Табун, в котором Буран был вожаком кочевал по степи к морю, от моря в степь. Море Буран любил больше. Он похож был на большую волну: огромный, темно-серый, с серебристой гривой, полыхающей белыми бурунчиками кудрей. Только в глазах его поселилась тоска, поселилась и не уходила.

– Прогони её, Буран! – однажды сказал коню Ветер Перемен. – Не должна тоска жить в тебе. Сожрёт она тебя, погубит окаянная! Когда тоски много, в душе для радости места не остаётся. Смотри, в табуне все кони с кобылками парами ходят, а ты всё один и один…

– Нет у меня пары, была да сплыла! – Буран опустил голову низко-низко, так чтобы Ветер не видел его слёз. – Угнали мою кобылку в плен. Мою Лауру! Родились мы с ней в табуне в один день, вместе росли. Любила Лаура весенние степи. Вихрем проносилась по цветущей земле. После неё ещё долго колыхалась степь красными волнами маков, жёлтыми волнами тюльпанов, синими ирисов. В этой степи, накинул злой человек на шею Лауры аркан, увёл мою подружку. С тех пор кочую, ищу её. Пока не нашёл. Ты не встречал её, Ветер?

– Может, и встречал, разве всех упомнишь? Кого я только на этом свете не встречал! Какая она?

– Статная, белая в серых яблоках. Грива чёрная, как смола, глаза карие. В глазах искорки, солнечными зайчиками прыгают. Веселушка, хохотушка, надо мною подтрунивала: «Б`урушка, Бур`ушка, на голове два ушка».

– Полетаю, посмотрю, если увижу, что передать?

– Передай, жду её. Всю жизнь буду ждать! Любую! Больную или здоровую, счастливую или несчастную, статную или хромоногую……

– Встряхнись, Буран! – прикрикнул на коня Ветер. – Негоже вожаку табуна раскисать, киселём растекаться…

Буран поднял голову. Тряхнул гривой. Вздыбился. Из ноздрей пар повалил. Копытом так по земле стукнул, что искры посыпались.

– Э-ге-гей, табун! – протрубил конь. – Травы молодой сочной отведали? Воды ключевой из ручья напились? Теперь к морю, купаться! Пошли! Пошли!