Светлана Лаврова - Три сказки об Италии. Лошади, призраки и Чижик-Пыжик... Страница 26

— Ты чего дерешься? — удивились детки.

— Вот, сломайте лучше веник, — сказал отец и подал означенную утварь.

Сыновья ломали-ломали — соответственно, не сломали.

— Импортный, наверное, — говорят они. — Крепкий. Египетский, поди.

Отец разобрал веник по прутикам и сказал:

— Теперь сломайте веник в разобранном виде.

Братья, соответственно, легко поломали прутики и говорят:

— Может, еще чего сломать надо?

— Не надо. Лучше извлеките из этого мораль, — сказал отец.

Братья поворошили кучу прутиков — нет в них морали, ничего нет, соответственно, мусор.

— Поодиночке прутики легко сломать, а веник вы не смогли осилить, — подсказал отец. — Будете все вместе — никто вас не осилит. Вон воробьи из клана Навона всей стаей нападают — будьте и вы заедино.

— Ага, — кивнули братья. — А как же тогда драться?

Подумали они, подумали и пошли, соответственно, в гладиаторы. И всегда побеждали, потому что дрались вместе, втроем против одного. Они всегда помнили про веник. Их и прозвали «братья Веники».

Вот так и с Италией вышло. Отдельные государства — Неаполитанское, Сицилийское, Венецианское и другие — были слабые, хоть и красивые. А все вместе они образовали могучую и великую Италию. Соответственно.

— А мораль? — спросил Чижик.

— В единении — сила! — закончил Виктор Эммануил.

— А я бы сказал так: «его по морде били веником, электробритвой и кофейником, а надо было утюгом…» — процитировал Чижик старую студенческую песню. Он ее тихо пропел, чтобы король не услышал. Вдруг зазря примет на свой счет и обидится. Короли — они такие. А этот Чижику понравился, даром что Чивио его критиковал. Добрый, сказку рассказал. И бабахает душевно. Соответственно…

Глава 9

Кошка с улицы Кошки

— Ой! Кошка! Кошка! — заорал Чижик и сел на карниз дома.

— Ну и что? — зашипел на него Чивио. — Ну, кошка. Ты что, кошек не видел?

— Но она же мраморная! Это памятник кошке! Ура!

— Что мраморные, что живые — все равно гады. Вернее, гатты. Гатта по-итальянски кошка. Эта улица из-за мраморной кошки называется Виа делла Гатта.

— Ура! Гады! — радовался Чижик. — То есть гатты! Бей гадов! То есть гаттов!

Он клюнул в хвост мраморную кошку, сидевшую на карнизе Министерства иностранных дел Италии. И очень удивился, когда кошка зашипела и шлепнула его лапой.

— Будешь дразниться — дам больно, — сказала мраморная кошка и полизала хвост.

— И рад бы не клеваться, да приходится, — вздохнул Чижик. — Кошки и птицы — естественные враги. Мы клюемся, вы кусаетесь и когтитесь… или что вы там делаете с когтями?

— Маникюр, — фыркнула кошка. — Мы с тобой оба памятники. Ты — птице, я — кошке. Что нам делить? Иди поближе, я расскажу тебе чудную сказку.

— С моралью? — оживился Чижик.

— С чудной моралью и стихотворным эпилогом, — сказала кошка и облизнулась. Чижик подскочил поближе, приготовился слушать…

— Не верь ей! — закричал Чивио.

Но было поздно. Мраморная кошка прыгнула… в ее лапах бился бронзовый комочек.

— Так не честно! Так не честно! — верещал Чижик-Пыжик.

— А нападать сзади и клеваться честно? — спросила кошка. — Молчи уж о чести, маленький бронзовый шпион… я тебя насквозь вижу. Впредь будет наука.

Она разжала когти. Чижик вывалился, затрепыхал крылышками и отскочил на соседний карниз. Кошка изогнулась и вылизала спину.

— Чего она все время лижется? — спросил Чижик.

— Это у нее нервное, — предположил Чивио, разглаживая другу перышки.

— Сейчас и ты получишь, — пригрозила кошка.

— А что? Воробьи не вылизываются, потому что у них нервы крепкие. Между прочим, вы обещали сказку с моралью, госпожа кошка. На стихотворном эпилоге я не настаиваю.

— Это была военная хитрость, — объяснила кошка. — Чтобы ты поближе подошел.

— Я сам знаю историю про нее, — сказал Чивио. — Все римляне знают, что в этом доме — дворце Грациоле — не всегда было Министерство. Когда-то здесь жил один богач. Его красавица-дочка полюбила бедного офицера. Отец запрещал им встречаться и даже запер дочь во дворце. А девушки не воробьи, крыльев не имеют. Но зато они хитрые. Девушка выдрессировала своего кота — живого, а не мраморного. Непонятно как — эти зверюги плохо обучаются, не в обиду вам будь сказано, госпожа Гатта. Тем не менее кот исправно бегал от девушки к офицеру и относил любовные записки. Офицер придумал, куда девице бежать из дома, чтобы встретиться с ним и жениться.

Но кот с запиской, где это написано, попал под лошадь. Его задавила карета. И девушка не знала, куда бежать. А куда-нибудь она бежать боялась, потому что боялась прибежать не туда. А жених решил, что она его срочно разлюбила, обиделся и назло невесте погиб на войне. Девушка очень горевала и заказала скульптору мраморный портрет кота…

— Логичнее было бы, если бы она заказала мраморный портрет жениха, — заметил Чижик.

— Ну… может, кот ей больше нравился, не знаю. А может, скульптор умел ваять только котов.

— А мораль? — спросил Чижик.

— Тут нет морали, это же не сказка, а правда, — сказал Чивио. — Ведь это правда, госпожа Гатта?

— Сплошное вранье от усов до хвоста, — сказала кошка и вылизала заднюю лапу. — Я, конечно, могу рассказать, как все было на самом деле…

— Только близко мы не подойдем, — отодвинулся Чижик.

Это было давно и не здесь, а на пьяцце Минервы. Там сейчас стоит церковь Девы Марии и мраморный слоник. А тогда был иной храм иных богов. И вот однажды вечером внутрь проскользнула маленькая тень. Тень оглянулась, сверкнула зелеными глазками и сказала: «Мяу!»

— Брысь! — поморщилась Изида, хозяйка храма.

— Сама брысь, — оскорбилась гостья. — Зазналась, однако, сестрица богиня. Своих не узнаешь.

— А, это ты, Бастет, — слегка кивнула Изида. — Зачем пожаловала? Хочешь о чем-то попросить?

— Нет, я хочу, чтобы ты меня попросила, — ответила гостья. — Я могу тебе помочь… может, даже спасти… мяу.

И полизала лапку.

— Ты неприличная богиня, все время вылизываешься, — сделала замечание Изида. — И о чем мне просить тебя? Мне — которой молятся тысячи египтян и римлян. Тебя — которую забыли в Египте и почти не знают в Риме?

— О чем? О совете, — сказала богиня-кошка. — Я могу дать совет.

— Не хочу, — дернула плечом Изида.

— А я все равно дам, я вредная, — хихикнула богиня-кошка и вылизала хвост. — Уходи из Рима, сестрица, убегай, пока не поздно. Или найди хорошее убежище, спрячься в подземелья Колизея, там уже есть наши… Катакомбы на Аппиевой дороге тоже неплохое место. Спасайся, всемогущая богиня.

— Да кого мне бояться? — изумилась Изида. — Я самая великая, самая…

— Скоро римляне прогонят всех богов, сожгут и побьют их камнями, — сказала Бастет. — Их сердца иссохли и не вмещают веру во всех богов. Их маленькой души хватает только на одного бога. Тень креста нависла над твоим храмом, Изида…

— Глупости, — скривилась Изида. — Да и чего ждать от богини, которая ловит мышей! Уйди с позором, о негодное млекопитающее!

— Сама земноводная насекомая, — обиделась Бастет. — Ну и уйду. Мяу.

— В моем храме нет места вылизывающимся кошкам! — и Изида величественно указала на дверь.

— Нет места кошкам? Как мило! Пи-пи-пи, — сказала мышка и вышла на середину зала.

— А-а-а! — заверещала Изида. — А-а-а! Бастет, будь хорошей киской, убери этого мыша! А-а-а! Какие у него клыки… ой, боюсь! Съешь его!

— А вот сама ешь, раз в твоем храме нет места кошкам, — сказала Бастет, с сожалением оглядев толстенькую мышку. — Мышь, ты что замерла? Фас! Пиль! Хватай ее!

Мышка радостно бросилась на Изиду. Бастет выскользнула на улицу и пошла по ночному Риму, вдыхая свежий воздух. «Конечно, можно спрятаться в Колизее, — размышляла она. — Там уже Василиск, там стриги и вообще много знакомых. Можно освоить катакомбы… но как жаль покидать эти улицы, не видеть эту толпу, не нюхать эти розы…»

Кошка подняла голову и посмотрела, как воробьи устраиваются на карнизе дома — на ночлег. Воробьи подали ей мысль… Кошка прыгнула на карниз дома и замерла камнем. Мраморное изваяние пережило гибель языческих богов, вселение новых святых в старые храмы и многое другое. Она была не римской, а египетской богиней — но она полюбила Рим и осталась в нем навечно.

— Но этому дому нет двух тысяч лет, — возразил Чивио.

— А кто тебе сказал, что Бастет приклеилась к одному дому? — ехидно спросила кошка. — Пару сотен лет посидишь на одном карнизе, еще пару сотен на другом… Зато здесь, в гуще событий, в римской толпе. А где Изида? То-то. Сама земноводная.