Ричард Адамс - Великое путешествие кроликов Страница 29

— Все налицо! — сказал Лохмач. — Идем, что ли?

— А ведь в клетке было четыре кролика! — сказал Орех. — Где же остальные?

— Мы не могли с ними ничего поделать! Там страшно залаяла собака, — сконфуженно сказал Смородина.

— Так вы их выпустили на свободу?

— Скоро они совсем освободятся, — сердито сказал Лохмач. — Там бегают две кошки!

— Зачем же вы их бросили?

— Они не хотели двигаться с места! Все у нас пошло шиворот-навыворот.

— А собака на привязи? — осведомился Орех.

— Собака-то на привязи! Но разве кролик может не растеряться, оказавшись в двух шагах от разъяренной собаки, хотя бы она и была на привязи!

Орех внезапно принял решение:

— Надеюсь, что в компании с Вероникой и Хокбитом ты сумеешь довести этих кроликов до колонии, Лохмач? На это уйдет почти вся ночь. А Одуванчик пойдет со мной! — объявил он.

— Куда же, Орех-ра? — спросил Одуванчик.

— Надо забрать и тех двоих! — сказал Орех. — Ты быстрее всех бегаешь, Одуванчик, так что не подвергаешься особой опасности. Лохмач, будь другом! Веди отряд в колонию!

Не успел Лохмач ответить, как Орех скрылся под вязами. Одуванчик остался на месте, неуверенно поглядывая на Лохмача.

— Будешь ты наконец слушаться? — грозно спросил его Лохмач.

— А ты сам чего не слушаешься? — дерзко ответил Одуванчик.

Лохмач понял, что если он не выполнит приказания Ореха, то наступит полная неразбериха. Пробормотав что-то о том, что Орех стал в последнее время слишком умен, Лохмач дал по физиономии Хокбиту, который не вовремя принялся жевать листья лопуха, и повел своих пятерых кроликов вниз по склону. Одуванчик же бросился за Орехом во двор усадьбы.

Продвигаясь вдоль амбара, он услышал, как Орех уговаривает Копну Сена. Она и Лавр сидели, замерев, на том же самом месте. Собака вернулась в свою конуру, но была настороже. Одуванчик осторожно вылез из тени на свет и подошел к Ореху.

— Я тут беседую с Копной Сена, — сказал Орех. — Пытаюсь объяснить ей, что идти недалеко. Не попробуешь ли ты уговорить Лавра?

Он говорил веселым голосом, но Одуванчик заметил, что у него слегка дрожат передние лапы.

Внезапно Одуванчик увидел что-то страшное. В темном ночном воздухе появился сияющий свет. Где-то вдалеке пронесся странный дрожащий звук. Он оглянулся, ища глазами кошек, и увидел, что обе они сидят, изогнув спины, перед домом. Помня удары Лохмача, они не собирались приближаться, но, однако, и не уходили прочь. Глядя на них, Одуванчик почувствовал, что его охватывает ужас.

— Орех! Здесь кошки! Великий Фрис! У них глаза светятся зеленым светом! — прошептал он.

Тем временем странный вибрирующий звук, постепенно нарастая, заглушил собой шелест ночного ветра. Все четыре кролика застыли в резком ослепляющем свете, пролившемся на них золотым ливнем. Этот пугающий свет приглушил все их природные инстинкты. Одуванчик попытался было бежать, но не смог. Ужасный свет проникал, казалось, в самый его мозг!

Автомобиль с зажженными фарами появился на дорожке, проехал еще несколько метров и остановился.

— Смотри, кролики нашей Люси удрали!

Человеческие голоса шли откуда-то из-за источника чудовищно яркого света. Они привели Ореха в чувство. Он ничего не видел, но осознал, что ни слух, ни обоняние ему пока не изменили. Он закрыл глаза и сразу же понял, где находится.

— Одуванчик, Копна Сена! Закройте глаза и бегом за мной! — скомандовал он, пустившись бежать в сторону амбара. Через минуту его нос учуял запах лишайников и холодную влагу камней.

Кролики были уже под амбаром: Одуванчик — совсем рядом, а немного подальше — Копна Сена. Возле амбара раздался скрип подошв.

— Вот он! Заходи сзади!

Орех придвинулся к Копне Сена:

— Боюсь, что нам придется бросить Лавра. За мной!

Пробираясь под высоким настилом пола, они проползли к месту, где росли вязы. Голоса людей остались позади. Оказавшись в траве у тропинки, куда не попадал свет фар, кролики учуяли удушливый запах отработанного газа. Копна Сена снова уселась на землю и не поддавалась уговорам двинуться в путь.

— Может быть, все-таки оставим ее, Орех-ра? — спросил Одуванчик. — Люди не причинят ей вреда! Они поймали Лавра и не обидели его, а отнесли обратно в клетку!

— Если бы это был кролик, я бы не спорил! — сказал Орех. — Но это крольчиха!

Вскоре кролики почувствовали запах горящих белых палочек и услышали голоса обоих возвратившихся во двор мужчин. Люди, нагнувшись, начали копаться в машине. Послышался резкий звук металла. Это, казалось, пробудило Копну Сена.

— Я не хочу назад в клетку! — сказала она.

— Правда? — спросил Одуванчик. Она прижалась к его плечу носом.

Одуванчик двинулся в сторону изгороди и перелез ее, но, добравшись до лежащей за изгородью канавы, понял, что находится не на той тропинке, по которой они пришли. Это была совершенно незнакомая канава! Однако, казалось, нечего было тревожиться, канава шла вниз по склону и вела к колонии. Ожидая, что Орех к ним вскоре присоединится, Одуванчик медленно затрусил по канаве.

Вдруг Орех услышал, как люди отошли от хрудудиля. Вслед за Одуванчиком он прыгнул в канаву. Тут на него упал свет фонарика, и люди увидели его красные глаза и белый хвост.

— Ой, смотри, вон там дикий кролик!

— Ага, значит, и наши недалеко!

Орех нагнал Одуванчика и Копну Сена в канаве под кустом куманики.

— Выбирайтесь как можно скорее! Люди идут за нами! — шепнул он.

— Мы не можем выбраться! Дальше канава зарыта!

Орех понюхал землю. Сразу за кустами куманики канава была забросана землей и мусором. Из нее не было выхода!

Тем временем люди уже подошли так близко, что по живой изгороди бегали зайчики электрического фонарика. В нескольких метрах от того места, где укрылись кролики, затряслась под тяжелыми шагами земля. Орех повернулся к Одуванчику.

— Слушай и повинуйся! Я сейчас побегу через поле! Пусть люди на меня полюбуются! Они попытаются ослепить меня своим светом. Тем временем вы с Копной выбираетесь из этой канавы! Затем несетесь прямо к амбару со свеклой! Прячьтесь там и ждите меня!

Для споров времени не было. Орех выскочил из канавы и помчался через поле.

— Вон он! Ату его!

— Ослепи его!

Одуванчик и Копна Сена вползли на гребень канавы и спрыгнули на тропинку. Гонимый неумолимым лучом света, Орех почти добежал до поля, но внезапно почувствовал сильный удар по задней лапе и острую боль в боку. Сделав длинный прыжок, он упал в куст жгучей крапивы на дне канавы. Жаль, что он не догадался, что у людей было ружье! Он прополз по зарослям крапивы, волоча за собой раненую лапу. Через минуту рядом с ним появятся люди с фонарями и заберут его! Чувствуя, что кровь заливает лапу, он споткнулся о какую-то стенку. Одной стороны его носа коснулось дыхание ветра, и до него донесся запах земли и гниющих листьев. Возле самого его уха раздалось глухое эхо падающей воды. Значит, он дополз до отверстия какого-то водостока! Перед ним открылся гладкий холодный туннель, немногим более узкий, чем кроличий ход, но все же достаточно широкий. Опустив уши и прижавшись животом к мокрой кирпичной поверхности, он пролез в отверстие, толкая перед собой небольшую кучку жидкой грязи. Услышав, что топающие шаги приближаются, он замер и затаил дыхание.

— Уж не промазал ли ты, Джон!

— Я врезал ему как надо. Будь спокоен! Гляди, сколько кровищи!

— Это еще ничего не значит. Он, хоть и ранен, может, уже до самого леса допер!

— Нет, он в крапиве! Хотя… что за черт! Куда он подевался?

— К дьяволу его! Не шляться же нам за ним всю ночь! Не надо было соваться с выстрелами, Джон! Теперь кролики перетрухнули и упрятались. Раненого поищем завтра!

Снова наступила тишина, а Орех все лежал и лежал в холодном туннеле, слушая нескончаемый шепот воды. Ледяная усталость сковала его, и, чувствуя, что раненую лапу сводит судорога, он впал в дремотное оцепенение. Через некоторое время из отверстия водостока показалась струйка крови, тяжелыми каплями закапавшая в пустую канаву, на дне которой четко отпечатались глубокие следы грубых сапог.

Когда поблизости прозвучал выстрел, Лохмач, лежавший на соломе, подпрыгнул и приготовился бежать, но сразу же одернул себя и набросился на подчиненных:

— Не бежать! Здесь нет ни ходов, ни нор!

— Надо бежать подальше от ружья! — проговорил Смородина, у которого выкатились от страха глаза.

— Стойте! — сказал Лохмач, прислушиваясь. — Кто-то из наших бежит вниз по дорожке! Слышите?

— Я слышу, что бегут два кролика, — сказал Смородина, помолчав, — при этом у одного силы на исходе.

Все переглянулись и затихли. Лохмач снова встал.

— Оставайтесь на месте, я приведу их!