Добровольский Н - Сказки Смоленского края Страница 3

 — Продайте мальчишку!

 Родители не продают. Он их давай уговаривать:

 — Ведь он, может быть, скоро помрет и никакой вам от него выгоды не будет. А я хорошую цену даю — триста рублей. Сразу хозяевами станете.

 Отец туда-сюда, начал сдаваться, тоже жадный до денег мужик был. А мать ни в какую: не продам, да и только!

 Марка тогда на хитрость пошел:

 — Я его выращу, человеком сделаю, не каким-нибудь пастухом!

 Уговорили и мать.

 Завернула она мальчика в пеленочки, и отправился Марка с добычей домой.

 Ехали, ехали, приезжают в дремучий лес. Кругом чащи непролазные, самые волчьи места.

 Взял Марка малютку, занес в чащу подальше от дороги, положил под кустик.

 Сел Марка на своих жеребцов и ускакал домой, будто пир отпировал, будто с праздника какого возвращался, подлец. У купца, известно, вместо сердца— кожаный мешок с монетами болтается.

 А в лесу, на том месте, где Марка малютку положил, вдруг снежок растаял, цветики зацвели. Лежит малютка, распеленался, ножонками, ручонками шевелит. Плакать стал. Подошла волчица, тихонько зубами пеленочки в узелок собрала и понесла малютку в свое логово. Принесла и положила осторожно рядышком со своими волчатами. Стала кормить его.

 Прошла зима и весна, наступило теплое лето. Малютка ползать стал. Выползает с волчатами на полянку и играет с ними, как с ребятишками: на другого верхом вскарабкается и поедет, как на лошадке.

 В эти места зашел как-то лесник: он обход этих мест раз в году делал. Смотрит, на полянке ребеночек с волчатами играет. Он к ним. Волчата от него. Мальчик смотрит на лесника, как волчонок, а не убегает. Взял его лесник, стал воспитывать, как родного сына. Были они с хозяйкой бездетные и очень обрадовались находке. Василием мальчика назвали. Лесник грамоту знал, научил приемыша читать и писать.

 Рос Василий, как говорится, не по дням, а по часам. Вырос красавец, молодец молодцом.

 Вскоре лесник с женой умерли. Остался Василий один. Захотелось ему по свету побродить: себя показать и людей посмотреть.

 Задумано — сделано. Пошел. Долго ли, коротко ли бродил он по селам, по деревням: где поработает, а где и так покормят.

 Зашел он однажды на постоялый двор. В хату хозяин не пустил.

 — Марка,—говорит,— купец богатый, всю хату занял со своими работниками да приказчиками.

 С какого-то большого торга возвращался Марка, большие деньги вез с собой.

 Устроился Василий кое-как возле Маркиных лошадей, с какими-то бродягами, прилег на свежей траве в телегу. Не спится только ему. Не спят и бродяги: о чем-то переговариваются.

 Василий притворился, что уснул, стал похрапывать. Бродяги притихли, потом стали громче разговаривать.

 — Мы его возле трех дубов и накроем! — говорит вожак бродяжьей шайки.— Не отдаст по-хорошему казну свою —силой возьмем.

 — Силой-то силой,— говорит другой бродяга,— да и у них сила не маленькая: три работника — как дубы, три приказчика — молодец к молодцу, и сам Марка — один на один на него не ходи!

 — Их семь,— говорит вожак,—и нас семь. Только ножи у нас с вами по три четверти, а у них бабьи ножи, кухонные!..

 Понял Василий, что бродяги-разбойники о купце речь ведут. Утром велел доложить о себе Марке — купцу богатому. Принял его Марка, за столом сидит, черную, как уголь, бороду пощипывает.

 Рассказал ему Василий все, что слышал.

 — Взять их немедленно! — закричал Марка. Выскочили работники и приказчики во двор, а бродяг и след простыл.

 — Хорошо, молодец! — говорит Василию Марка.— Поедешь с нами! Только знай, если ты наврал, велю тебя повесить на одном из этих трех дубов, у которых, ты говоришь, они нас встретить собираются.

 В самую полночь подъезжает Марка со своими молодцами к этим трем дубам. Купец пистолеты батракам и приказчикам — в руки.

 Едут шагом. Навстречу человек подозрительной наружности.

 — Землячки,— говорит,— нельзя ли с вами подъехать (деревню назвал). А то одному боязно. Темные места тут.

 Марка, ничего не говоря, в упор выстрелил из своего пистолета, наповал уложил разбойника. Остальные свист подняли, разбежались.

 Приехал Марка благополучно домой и говорит Василию:

 — Как ты мне жизнь спас, назначаю тебя главным моим приказчиком.

 Сказано — сделано. Стал Василий служить купцу верой и правдой.

 У Марка была дочь-красавица. Приглянулся ей Василий, полюбила она его очень. Спрашивает однажды:

 — Кто ты, откуда, какого роду-племени?

 — Я своего роду-племени не знаю,— отвечает Василий.— Говорят, будто меня лесник в лесу нашел, воспитал, грамоте научил, сам с хозяйкой помер, а я пошел по свету свою долю искать. Зовут меня, как вы знаете, Василием, а прозывают Бесчастным за безродность мою.

 Еще крепче после этого разговора полюбила купеческая дочка Василия Бесчастного. И как не полюбить такого молодца — и статен, и умен, и грамоту хорошо знает, и дело в его руках горит. Свыкся Василий с купеческой дочкой. Марка все узнал через дочку про Василия Бесчастного.

 Думает Марка: «Это тот самый, которому предсказано моим богатством владеть! Не бывать этому!»

 Совсем озверел Марка и про то забыл, что Василий ему жизнь спас.

 Богач никогда добра не помнит. Долги чужие хорошо помнит, а на добро у него памяти нет.

 Решил Марка со свету сжить Василия. Думал, думал и придумал послать его на свой мыловаренный завод. Приказал рабочим:

 — Кто бы ни пришел сегодня к вам в полночь, схватите его — и в котел. Что бы он ни кричал вам, кем бы ни назывался, все равно хватайте — и в котел. Да котел погорячей к этому времени подогрейте, чтобы вода в нем белым ключом била.

 А Василию Бесчастному приказал:

 — Как наступит полночь, иди не медля на мыловаренный завод. Погляди, как там рабочие работают. Сдается мне, что они лодыря валяют. Смотри, чтобы в самую полночь был там!

 Рассказал об этом купеческой дочке Василий. Она говорит:

 — Не ходи! Мы раненько встанем, и я велю рабочим, чтобы они сказали, что был у них.

 — Нет,— говорит Василий,— ложь—это не моя сила, моя сила в правде. Пойду!

 Сказано — сделано.

 За час до полночи пошел Василий на мыловаренный завод. Время осеннее было. На улице хоть глаз коли—ничего не видно.

 Прошел половину пути, слышит, в стороне от дороги стонет кто-то, помощи просит. Бросился Василий туда. Подбежал к тому месту, где человек стонал.

 Видит, лежит старичок в канавке, седенький, голова, как лунь, белая.

 — Спасибо тебе, добрый молодец! Тут меня лиходей какой-то задушить хотел. Ослаб я, помоги мне до дому добраться.

 Поднял старичка Василий, поставил на ноги. Старик еле-еле на ногах стоит.

 «Провожу,— решил Василий,— ноги у меня молодые: добегу ко времени на завод!»

 — Вот это моя домина! — говорит старик. Зашли в хату. Дед по русскому обычаю угощать стал парня. Василий отказывается:

 — Тороплюсь, дедушка! На завод к полночи поспеть надо.

 Старик все-таки задержал Василия Бесчастного.

 — От хлеба-соли,— говорит,— добрый молодец, никогда не отказывайся. Русского обычая не нарушай. Ты мне добро сделал, я тебе должен отплатить тем же. А хозяин твой — большой лиходей, зломысленный человек.

 Накормил, напоил Василия Бесчастного старик. Тот как сидел за столом, так и заснул.

 Марке не терпится, хочется ему узнать, как рабочие выполнили его приказ сварить живьем Василия в кипящем котле.

 Оделся быстро, побежал на завод. Прибежал, дверь открыта, его — цап. Рта открыть не дали и в кипящий котел — бух!

 Хорошая пословица — век не сломится: не копай другому яму, сам в нее попадешь.

 Дочка Марки обвенчалась с Василием Бесчастным, и стали они жить, да поживать, да добро наживать.

 Василий Бесчастный все свои доходы на бедных употреблял, но как умер он, все по-старому пошло. Дети его такими же стали, как их дед. 

КАК БАРИН ЛОШАДЕЙ ВЫСИЖИВАЛ

Посеял мужик арбузы. Уродилось их много, да такие хорошие. Набрал он их и повез в город продавать. Подходит к нему помещик и спрашивает:

 — Что это ты, мужик, продаешь?

 — Яйца,— отвечает мужик.

 — А что из них можно сделать?

 — А вот что можно из них сделать,— говорит мужик барину.— Если ты хочешь ездить на хороших лошадях, то сядь на эти яйца на высокой елке и высидишь себе таких лошадей, каких никогда не видывал.

 Вот барин и купил себе несколько этих арбузов, потом, и говорит мужичку:

 — Ну, брат, теперь я тебе дам сто рублей, только ты мне укажи елку, на которой можно высидеть лошадей.

 Повел мужик его в лес, подвел к елке и говорит:

 — Ну, садись, да смотри, не слезай, пока из-под тебя не вылезут лошади.

 Барин приказал своей жене:

 — Приноси мне завтракать, обедать и ужинать, а домой ходить мне некогда.

 Жена носила ему еду день, другой день и третий день, а потом и позабыла. Барин сидел, сидел, захотелось ему есть.