Лия Гераскина - СКАЗОЧНЫЕ ПОВЕСТИ Страница 3

– Любезный принц Хрустальд, – ласково сказала она. – Вам теперь будет трудно удивить нас.

– Но я не собирался удивлять вас, ваше величество, – спокойно ответил Хрустальд.

Все в недоумении уставились на него, а он хлопнул в ладоши. Вошёл его старый слуга Ионас, неся в руках какой-то предмет, покрытый тканью. Хрустальд взял этот предмет, поставил его на столик рядом с музыкальной шкатулкой и сдёрнул с него ткань.

– Это... розы? – неуверенно сказала принцесса. – Розовый куст... до чего же они здорово сделаны!

– Самое удивительное в том, что они чудесно пахнут! – воскликнула первая дама.

– Какой чудесный аромат, – мечтательно протянула королева. – С утра у меня была ужасная мигрень, но едва я вдохнула запах этих роз – всё прошло!

– Обратите внимание на лепестки, – попросила гофмейстерина. – Они сделаны из тончайшего бархата!

– Эта вещица сработана ещё тоньше, чем музыкальная шкатулка и поющая кукла, – заметил гофмейстер.

Принц Христиан и принц Олаф тревожно переглянулись.

– Я бы хотел знать имя мастера, изготовившего такую тонкую штучку, – сказал король. – Я бы сделал ему большой заказ.

– Я должен объясниться, – смущённо ответил Хрустальд. – Вы все ошибаетесь, господа. Эти розы не искусственные, они живые. Я сам вырастил этот куст для своей невесты. Эти розы обладают волшебным свойством, они...

Но ему не дали договорить. Все возмущённо ахнули разом и прервали Хрустальда.

– Какая неслыханная дерзость! – возмутилась первая дама.

– Да как вы осмелились! – злобно топнула ножкой принцесса.

– Небывалый скандал в королевстве! – задыхаясь от гнева, выпалила гофмейстерина.

– Какое постыдное невежество! – изрёк король.

Королева промолчала, только загадочно улыбнулась. Принц Христиан и Олаф злорадно рассмеялись.

– Чего ожидать от принца, который пришёл пешком! – прошипела вторая дама.

– Но чем я вызвал ваш гнев? – недоумевающе спросил Хрустальд.

– Вы ещё смеете спрашивать? – возмутилась принцесса. – Поднесли мне, наследной принцессе, простые розы, словно какой-нибудь белошвейке или горничной.

– Но... простите, вы только что восхищались красотой и ароматом моих роз. Почему вы всё-таки так вдруг разгневались?

– Потому, – высокомерно ответила принцесса, – что мы считали ваши розы великим произведением искусства, а вы осмелились обмануть нас! Вот вам ваши ароматные розы, которые можно купить в каждом цветочном магазине! Нашёл что подарить!

И принцесса злобно толкнула столик. Горшок с розами упал, а музыкальная шкатулка издала печальный звук, но удержалась на столике. Все демонстративно отвернулись от Хрустальда, а он опустился на колени и взял в руки разбитый горшок.

– Бедные мои маленькие подружки, – грустно и нежно сказал Хрустальд. – Мы с вами не ожидали такого приёма.

Он поставил горшок на пол и поднялся с колен, озираясь вокруг.

– Куда я попал? – спросил себя Хрустальд. – Вы все кажетесь мне не живыми людьми, а манекенами... Даже эта кукла выглядит среди вас живой. В её стеклянных глазах мне чудятся искорки сочувствия, а в ваших глазах светит пустота... Душно мне среди вас!

С этими словами он быстро покинул тронный зал. Его слуга Ионас поспешно последовал за ним.

– Ну вот! – сердито воскликнула принцесса. – Так я и знала. Мне непременно испортят настроение! Недаром я видела во сне крысу!

– Не показывайте своего суеверия, принцесса, – заметила ей гофмейстерина.

– И эта крыса была удивительно похожа на вас! – огрызнулась принцесса.

– Прекрасно сказано, моя наследница! – рассмеялся шут.

– Не расстраивайтесь, дочь моя, – важно сказал король. – Мы вас сейчас развеселим. Любезный принц Христиан, заведите свою шкатулку!

– С удовольствием, ваше величество, – просияв, ответил Христиан и завел музыкальную шкатулку. Раздалась танцевальная музыка. Христиан пригласил принцессу, и они закружились в танце. Их примеру последовали придворные. Все, кроме принца Олафа. Вдруг шкатулка замолчала. Все танцующие пары остановились. Христиан бросился к шкатулке, пытаясь её завести, но все его попытки были тщетны. Шкатулка упорно молчала.

Принцесса нетерпеливо стучала ногой по полу.

– Ну, в чём там дело у вас? – резко спросила она Христиана.

– Простите, принцесса, – смущённо ответил Христиан, – но моя, вернее, ваша шкатулка не может больше играть. Что-то испортилось в механизме...

– Вы все сговорились злить меня сегодня! – гневно закричала принцесса. – Возьмите свой дурацкий ящик и убирайтесь отсюда!

– Гофмейстерина! – грозно сказала королева. – Вы отвратительно воспитали нашу дочь!

– Все! Все! Только злите меня, – бушевала принцесса. – Все меня изводите! – кричала принцесса, бегая по залу. – Убирайтесь все отсюда! Немедленно убирайтесь! Видеть вас всех не могу!

Взбешённая принцесса, расталкивая придворных, убежала из зала. За нею устремились придворные дамы и кавалеры. Присоединились к ним и перепуганные принцы Христиан и Олаф. Ушла и королевская чета, ошеломлённая поведением своей дочери. Еле живая от страха гофмейстерина ушла последней.

В неожиданно опустевшем зале неподвижно стояла кукла. Но она была не одна. Во время скандала, устроенного принцессой, шут спрятался за спинкой трона. Когда же все ушли, он осторожно покинул своё убежище и вышел.

Уходя, он остановился позади куклы, нагнулся, чтобы поднять свой упавший с головы колпак, и вдруг заметил, что кукла медленно переступила с ноги на ногу. Это его заинтересовало настолько, что он решил понаблюдать за ней. Долго ему ждать не пришлось. Кукла зашевелилась, стала разминать затёкшие руки. Оглянулась по сторонам, увидев шута, испугалась и приняла прежнюю позу.

– Эге-ге! – сказал шут. – Вот где начинаются настоящие чудеса! Вы, кажется, слишком искусно сделаны, моя дорогая! Вы умеете вертеть головкой. А ну-ка ещё разок!

По щекам куклы покатились слёзы. Шут подошёл к ней поближе.

– Слёзы? – удивился он. – Уж не хотите ли вы сказать, что это механические слёзы? Ну-ну, брось плакать, дурочка! – ласково сказал шут и вытер ей глаза своим носовым платком. – Расскажи мне, как ты стала куклой?

– Ах, добрый господин шут, – всхлипывая, начала кукла. – Когда принц Олаф узнал о любви принцессы к механическим игрушкам, он задумал преподнести ей куклу, которая умела бы петь и танцевать. Но ни один мастер в нашем королевстве не смог смастерить такую. Тогда королева-мать посоветовала ему...

– Ах ты бедняжка! – посочувствовал ей шут. – И твоя мать решила продать тебя принцу?

– Добрый господин шут... Если бы у меня была матушка... Я похоронила её пять лет назад. Продал меня мой отчим пьяница... Меня обучили танцам и песням, сшили нарядное платье. И вот я тут... Изображаю куклу...

– Бедная сиротка. Уж я-то хорошо знаю, как тяжело носить маску и казаться не тем, за кого тебя принимают. Ты, поди, и голодная?

– Да, очень, – вздохнула кукла. – Вы так добры ко мне... Спасите меня, я готова работать с утра до ночи... я...

– А что ты умеешь делать, куколка?

– Шить, вязать, полоть, косить, доить, печь пироги...

– Стоп! Печь пироги... Это хорошо! А как зовут тебя, куколка?

– Катринка, с вашего позволения, сударь.

– Вот что, Катринка, не знаешь ли ты случайно, где находится королевская кухня?

– Знаю, сударь, я её заметила, через окно видна огромная плита.

– Отлично, – засмеялся шут, – беги, пока тебя не хватились. Смело заходи на кухню и спроси главного королевского повара. Скажи ему, что ты племянница королевского шута и что он прислал тебя к нему в услужение. Всё понятно?

– Всё! Добрый господин шут! Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас? – воскликнула повеселевшая Катринка.

– Беги, беги, Катринка, сюда могут прийти, – поторопил её шут.

Катринка убежала, но у двери остановилась и, вернувшись, подняла разбитый горшок с розами.

– Не разрешите ли вы мне взять эти розы, сударь? – попросила она шута.

– Бери, – разрешил шут, – всё равно их выбросят. Бери и беги отсюда!

– Я задрожала от страха, когда принц Хрустальд заговорил обо мне. Какие смелые слова он говорил... – горячо сказала девушка.

– Да-а, – задумчиво протянул шут, – этот жених не придётся к нашему двору. Беги! Я слышу, сюда идут!

– Мы ещё встретимся, добрый господин шут, – сказала, убегая с горшком в руках, Катринка.

– Непременно, моя племянница! – крикнул ей вдогонку шут.

Через несколько минут в тронный зал вошла взволнованная гофмейстерина. Увидев шута, она недовольно вскрикнула:

– Ах, это опять вы! До чего же вы непроходимо глупы, сударь!

В ответ на её «комплимент» шут насмешливо пропел:

Меня все люди, с кем знаком,Считают круглым дураком,А я, ну право, это смех!Я во дворце умнее всех!И даже вас, моя любовь!

– Не-на-ви-жу! – завопила гофмейстерина.