Лучано Мальмузи - Неандертальский мальчик в школе и дома Страница 3

– Свисток!

Раздается пронзительный свист.

– Ах вот оно что! Шутить вздумал? Ступай-ка в угол, негодник!

Свистку в угол совсем не хочется, он бросается нау­тек. Но с проворством, неожиданным для такой туши, старый учитель загораживает ему дорогу и хватает за шкирку.

Мячик, большой приятель Свистка, приходит на по­мощь:

– Он не виноват! Дедушка Пузан, припомни-ка, что ты сказал?

– Свисток…

– Вот именно. Он и свистнул. Логично?

– Логично, логично… – бурчит учитель, хватая Мя­чика свободной рукой. – Раз ты такой любитель порас­суждать, составишь дружку компанию.

И ставит обоих в угол.

Хотя у нас в угол не ставят, а подвешивают!

Высоко-высоко прямо из скалы торчат жерди. Де­душка Пузан берет злополучных нарушителей за кожа­ные пояски и нанизывает их на палки.

Время от времени мы оборачиваемся, смотрим на них и хихикаем, поскольку подвешенные раскачивают­ся на ветерке и корчат уморительные рожи.

Дедушка Пузан заканчивает перекличку: сразу вид­но, какой он сердитый.

– Плохое начало! – гремит он. – Школа – дело серьезное. А лучше моей школы вы нигде не найдете.

– Еще бы, – срывается у меня с языка, – других-то нет.

Толстяк звереет: мечется туда-сюда, рычит что-то невнятное, оглядывает детишек, которые сидят на шку­рах в первом ряду.

– Запомните раз и навсегда, я – учитель, и вы долж­ны меня уважать! – вопит он. – Кто, как не я, раздаст вам в конце последней четверти Годовые Копья?

По пещере тут же проносится шепоток, ибо если мы что-то и принимаем близко к сердцу, так это преслову­тые Копья. Дело в том, что их длина определяет не только успехи в школе, но и нашу будущую роль в стойбище. Получив длинное Годовое Копье, мальчики станут великими охотниками, девочки – собирательни­цами, важными и полезными для общины. И наоборот, короткое Годовое Копье показывает, что из тебя ничего путного не выйдет.

Теперь в пещере установилась мертвая тишина, и де­душка Пузан спокойно продолжает читать нотацию.

И не забывайте об этой штуке, – торжественно возглашает он, указывая на дубинку для записей. – Здесь я буду ставить вам отметки. Учитесь прилежно, иначе я попробую ее на ваших затылках. Этот класс­ный журнал в случае чего может послужить и палкой!

– Дедушка, – спрашивает Березка, – а чем мы бу­дем заниматься в этом году?

– Гм-м-м… да, программа. Ну, поглядим: для маль­чиков, естественно, основной предмет – охота. В этом году мы проходим охоту на мелкую дичь. На следую­щий год поищем дичь покрупнее…

– Зубра? – радуется Буйволенок.

– Может быть, – отвечает дедушка Пузан. – Хотя я уже придумал нечто более занимательное.

– Дедушка, а девочки тоже будут ходить на охо­ту? – спрашивает Блошка.

– Еще бы, маленькая. Охота, конечно, мужское дело, но женщины должны знать, как добить зверя, освеже­вать его, прокоптить шкуру…

– Учитель, это правда, что с тобой на охоту ходить опасно? – не унимается Буйволенок.

– Кто тебе сказал? Все говорят…

– Да нет же, нет: я всегда о вас позабочусь.

– А Весенние Игры? – осведомляется Молния. – У Северных Буйволов такая команда…

– Дедушка, кто будет участвовать?

– Когда начнутся Игры?

Ну, ну, поспокойнее. Не все сразу. Во-первых, Ве­сенние Игры начнутся весной…

– Вот так открытие, – бурчу я.

Но у дедушки Пузана острый слух. Он глядит на меня искоса и мерзко хихикает:

– Давай, давай, зубоскаль: увидишь, сколько состя­заний придется на твою долю, Неандертальчик!

Я бы хотел участвовать в Прыжках через Бурный Поток! – звонко выкрикивает Кротик.

– Ты и потока-то не увидишь! – смеется Морж. Щеголь и Вонючка, противная девчонка, покатыва­ются со смеху, а Кротик заливается слезами.

За него заступается Молния.

– Вот выйдем отсюда, я вам покажу! – грозится он.

– У-у-ух! Сейчас в штаны наложу со страху, – паяс­ничает Морж.

Безобразно ведет себя этот Морж. Кто его знает, почему он такой злющий. Может, по­тому, что не такой красивый, как мы все. У нас в де­сять лет уже растут борода и усы, а у него лицо безво­лосое, гладкое как яичко. За это мы его, конечно, изво­дим, но он и сам напрашивается: вечно задирается, ле­зет на рожон и распускает руки.

Только Умник и Березка его защищают.

Умничек утверждает, будто в его лице есть признаки нового и будущее за такими, как он; Березка же счита­ет, что все дети красивые, даже те, у кого не растет бо­рода…

Тем временем дедушка Пузан поднял дубинку для записей, и в пещере воцарилась тишина. Урок продол­жается.

– В этом году, кроме практических занятий по охоте и рыболовству, мы будем присутствовать при настоя­щей облаве, которую устроят взрослые охотники…

– Дедушка Пузан, а правда, что дяденька Бобер – самый лучший охотник? – перебивает его Медвежонок.

– Ну, не будем обобщать. Лучше бы мне промолчать из скромности, но в молодости я одолел… гм… тигра…

Мы, конечно, это прекрасно знаем, потому что дол­гими зимними вечерами, когда все рассаживаются во­круг огня, он раз сто описывал тот случай во всех по­дробностях. И все же, чтобы не огорчать старика, дела­ем вид, будто слышим об этом впервые:

– Ого!

– В самом деле?

– В самом деле, – кивает дедушка Пузан. – И пред­ставьте себе: безо всякой подмоги…

– Какой удалец!

– Куда там дяденьке Бобру! – восхищается Лучин­ка, чтобы сделать старику приятное.

Дедушка Пузан счастлив. Он поглаживает брюхо, выпирающее из-под шкур, и продолжает рассказ. Я за­мечаю, как, не переставая нас поучать, он достает кусок вяленого мяса, берцовую кость бизона, и обгладывает ее дочиста.

Он слишком стар, чтобы ходить на охоту с другими, поэтому и взял на себя попечение о подрастающих чле­нах общины, которых обучает в своей школе.

За это ему то и дело перепадает лишний кусочек мя­са, хотя трудно так сразу сказать, что дедушка Пузан понимает под кусочком.

Он в основном тем и занят, что набивает себе брюхо.

Ест он все подряд. Челюсти и зубы (случай не то что редкостный, а просто уникальный: в таком-то воз­расте все зубы у него целы!) – самые безотказные час­ти его организма: сам он горбатый, хромой, его одоле­вает артрит, но в том, что касается еды, он любого из молодых за пояс заткнет.

День за днем жует себе и жует.

Для наглядности приведу нашу меру веса: один мед­ведь.

Бабушка Хворостина, например, весит пятую часть медведя; тетушка Жердь – третью; мама Тигра – две трети; папа Большая Рука – медведь с небольшим.

Дедушка Пузан весит полтора медведя в голодные времена, а в дни изобилия – почти два медведя!

– Увы, дети, – сетует он, – все вы знаете, что наше стойбище не слишком богатое и на школу отпускается мало средств. Сегодня, например, я должен научить вас, как приготовить зайца, но согласитесь, для того чтобы приготовить зайца, надо его иметь.

Мы киваем – рассуждение безупречное.

– Вот что: бегите в деревню и попросите у родите­лей учебное пособие. Первому, кто принесет зайца, по­ставлю высший балл на дубинку для записей.

С дикими воплями мы выбегаем из пещеры и всей толпою летим к стойбищу.

Но наши родные, хорошо зная прожорливость учите­ля, ничего не хотят слушать, и вскоре мы возвращаем­ся в школу с пустыми руками.

– Нет зайца – нет урока, – ворчит дедушка Пузан. И в наказание ведет нас в лес, на физкультуру.

«Вот здорово!» – скажете вы.

На самом деле ничего тут хорошего нет.

Десятки и десятки раз дедушка Пузан гоняет нас из леса в деревню, да не налегке, а с сухими сучьями и вязанками хвороста, которые мы складываем перед школой.

По вот наконец проходит под скалами Рука Загребу­щая, местный богатей, отец Щеголька.

– Не нужно ли тебе хвороста? – кричит с высоты дедушка Пузан.

Что ты за него хочешь?

– Зайца…

– Идет.

Зайца приносят, и вскоре начинается долгожданный урок стряпни. Дедушка Пузан учит нас, как раздувать огонь, подкладывать хворост, ворошить угли, накалять плиту из песчаника; наконец, как испечь зайца и съесть его целиком, до косточки.

Последнее он демонстрирует очень наглядно. Раз – и заяц исчез, даже костей не осталось.

– Видали? – облизывается учитель. – Настоящий ледниковый человек должен не только хорошо охо­титься, но и искусно стряпать. Я в своей жизни нико­гда ничем не брезговал, и…

– И это видно! – вставляет Блошка. Все смеются.

Дедушка Пузан сначала хмурится, но потом хохочет вместе с нами.

– Ты просто завидуешь, – втолковывает он Блош­ке. – Надо бы научить тебя есть как следует, иначе ты за зиму превратишься в скелетик. – Потом, приосанив­шись, добавляет: – Ребята, урок окончен. Можете идти по домам. Но не забудьте: завтра наш первый поход. Захватите все необходимое. Наша школа – суровая школа жизни, в ней закаляются сильные духом ледни­ковые мужчины…