Эдит Несбит - Чудозавр Страница 3

— С кораблями и потопленными испанскими сокровищами, — подхватил Кирилл. — Я хотел бы найти золотой дублон или что-нибудь в этом роде.

— А как же это вдруг море здесь высушили? — спросил Роберт.

— Уж, конечно, не ведрами его вычерпали, глупый! — усмехнулся старший брат. — Папа рассказывал, что земле под морем стало слишком жарко, как иногда тебе бывает в постели, вот она и высунула плечо, а море с нее и соскользнуло, как с тебя одеяло. Плечо так и осталось снаружи, а потом стало сушей. Пойдемте лучше искать раковины. Мне кажется, что вон в той пещере их должно быть уйма. А еще там лежит что-то похожее на якорь затонувшего корабля. Здесь же, в австралийской норе, ужасно жарко.

Другие согласились, и лишь Антея продолжала копать. Она всегда любила доводить начатое дело до конца, и потом — разве не интересно, не сходя с этого места, добраться до Австралии?!

В пещере, однако, не нашлось ничего любопытного: раковин там не было вовсе, а якорь от разбитого корабля оказался только сломанной рукояткой старой кирки.

Группа, исследовавшая пещеру, уже рассуждала о том, что песок удивительно возбуждает жажду, если он не находится на берегу морском; кто-то даже уже предложил пойти домой и напиться лимонаду, как вдруг Антея крикнула:

— Кирилл, иди сюда! Тут что-то живое. Ой, оно уйдет. Скорей же! Все бросились к ней.

— Наверное, крыса, — предположил Роберт, — и тут нет ничего удивительного! Папа говорил, их много водится в старых местах, а это место должно быть очень старым, раз здесь тысячи лет назад плескалось море.

— А это не змея? — спросила Джейн вздрагивая.

— Посмотрим! — сказал Кирилл, спрыгивая в яму. — Я змей не боюсь, я их даже люблю. Если это змея, то я приручу ее, и она будет ползать за мной повсюду, а по ночам спать, обернувшись вокруг моей шеи.

— Нет, ты этого не сделаешь! — решительно возразил Роберт: он спал в одной комнате с Кириллом. — А если крыса, то можешь хоть на голову себе ее класть.

— Не болтайте чепуху! — прикрикнула Антея. — Это не крыса, гораздо больше крысы. И совсем не змея. У него есть лапы, я их видела, и шерсть. Нет, не надо лопаты, Кирилл! Мы можем сделать ему больно. Копай руками.

— А тогда оно сделает больно мне, — возразил Кирилл, не выпуская лопату.

— Не надо же, Кирилл, не надо! — настаивала Антея. — Быть может, вы смеяться станете, только оно что-то сказало.

— Что?

— Оно сказало: «Оставь меня в покое».

На это Кирилл только заметил, что у его сестры, кажется, голова не в порядке. Оба они с Робертом взялись за лопаты и принялись разрывать песок. Антея же в сильном волнении сидела на краю ямы. Мальчики копали осторожно, и вскоре стало видно, что на дне австралийской норы действительно что-то шевелится.

Антея больше не выдержала:

— Я не боюсь, пустите меня! — крикнула она. Спрыгнув в яму и опустившись на колени, она стала разбрасывать песок руками, словно собачка, вспомнившая, где была зарыта кость.

— О, я чувствую мех! — уверяла она. — Право же, право, так. Но вдруг со дна ямы послышался какой-то незнакомый глухой голос, заставивший всех отскочить прочь.

— Оставьте меня в покое, говорю я вам!

Дети в испуге переглянулись. Однако Роберт довольно быстро оправился и храбро ответил:

— Но нам надо тебя видеть.

— Мы желали бы с вами познакомиться, — сказала Антея, тоже набравшись храбрости.

— О, раз таково желание, то… — прошуршало в ответ. Вслед за тем песок заклубился, завертелся, рассыпался в стороны; что-то темное, круглое, пушистое появилось на дне ямы, отряхнулось, село, позевывая, и стало протирать себе глаза.

— Кажется, я вздремнул малость, — сказало это странное существо. Дети стояли вокруг ямы и с удивлением взирали на свою находку. Да и было на что посмотреть: глаза у этого невиданного зверька были словно у улитки — на рожках, они вытягивались и складывались точно подзорные трубы; уши были как у летучей мыши; туловище — круглое, толстое словно у паука, покрытое темным пушистым мехом; ноги и руки, как у обезьяны, и тоже покрытые мехом.

— Вот так чудо-юдо! — воскликнула Джейн. — Что же мы с ним сделаем? Возьмем домой?

Странное существо повернуло свои длинные глаза и, посмотрев на шляпку Джейн, ехидно сказало:

— Она у вас всегда такая глупенькая, или же только эти тряпочки так вредно влияют на ее головку?

— Она не хотела вас обидеть, — кротко вступилась за младшую сестру Антея. — И, право же, никто из нас не хочет вас обижать. Вы не бойтесь, мы ничего дурного вам не сделаем.

— Мне говорят: «Не бойтесь!».. Мне милостиво обещают меня не обижать!.. Это мне нравится!!! Да вы что же: меня каким-то ничтожеством считаете?

И вся шерсть у невиданного зверька встала дыбом, словно у рассерженного кота.

— Если б мы знали, кто вы такой, — ответила Антея мягко, — то, конечно, мы не стали бы говорить того, что вас сердит. Но ведь, право же, мы не знаем кто вы!

— Не знаете? Да, мне известно, что мир совсем изменился; однако неужели до такой степени?.. Неужели, увидав Псаммиада, вы не можете его узнать?

— Самиада?.. Это что за странное имя?

— Так в старину называли нас греки. На вашем языке меня можно назвать… ну, хоть Диво Песков, что ли. Так неужели никто из вас, всех четверых, не может узнать меня?

Вид у Дива был такой обиженный и печальный, что Джейн опять поторопилась сказать:

— Ну, конечно, мы вас сразу узнали! Ведь мы и пришли сюда на вас посмотреть.

— Слышал я сейчас, как ты меня узнала! — проворчало Диво сердито и стало зарываться в песок.

— О, не уходите от нас, поговорите с нами еще немножко! — воскликнул Роберт. — Я не знал, что вы Самиад, но я знаю, что никогда в жизни не встречал такого необыкновенного существа, как вы.

Диво стало как будто немножко добрее.

— Я не прочь поговорить с вами, если вы будете держать себя как люди благовоспитанные, — сказало оно. — Только я не стану заниматься пустой болтовней; если же вы будете предлагать мне разумные вопросы, то я на них вам отвечу, а быть может, и нет. Вот спрашивайте что-нибудь.

Конечно, никто ничего не мог придумать. Наконец Роберту пришла в голову удачная мысль.

— Давно вы живете на свете? — спросил он.

— О, века! Даже целые тысячи лет.

— Расскажите нам обо всем.

— Все прошлое записано в книгах.

— О вас мы еще ничего не учили, — сказала Джейн. — Расскажите нам побольше о самом себе. Мы о вас ничего не знаем, а вы такой хороший.

Диво разгладило свои баки и улыбнулось.

— Пожалуйста, расскажите! — пристали к нему дети все разом. Удивительно, как легко привыкаешь даже к самым невероятным вещам: пять минут тому назад дети не имели ни малейшего понятия о том, что на свете существует какой-то Псаммиад, а теперь они уже разговаривали с ним, как со старым знакомым.

Диво вытянуло свои глаза на рожках и блаженно прижмурилось:

— Как солнце-то ярко светит: совсем как в прежние времена! Кстати, откуда вы теперь достаете мегатериев?

— Чего? — спросили дети разом. Нелегко ведь вспомнить, особенно когда вы удивлены или взволнованы, что спрашивать «чего?» невежливо.

— А птеродактилей теперь много водится? — продолжало Диво. Дети молчали, не зная, что сказать.

— Что же вам дают теперь на завтрак? — спросило опять Диво, теряя терпение. — И кто вас теперь кормит?

— Мама дает нам яйца, ветчину, хлеб, молоко и всякую всячину. А что это такое мега… или птеро… как это вы их назвали? И разве их кто-нибудь ест? — перебивая друг дружку, оттараторили Антея и Джейн.

— Еще бы! В мое время у каждого на завтрак был по крайней мере птеродактиль; он немного похож на птицу и немного на крокодила. Я уверен, что, слегка поджаренный на вертеле, он был очень вкусным. В старину вот как все это делалось. В те времена наше племя было многочисленно, и вот, обыкновенно ранним утром, люди выходили искать нас, Псаммиадов, и говорили нам свои желания. Большею частью для этого посылали мальчиков; и нередко старшему сыну в семье поручали, чтобы он попросил мегатерия. Это животное было ростом со слона и мяса на нем было, конечно, очень много. Когда хотели рыбы, то просили ихтиозавра: он был от двадцати до сорока футов длиною, значит, его вполне хватало на завтрак. Если нужна была птица, то просили птеродактиля: в нем тоже было чего поесть. Иные дети высказывали порой и разные другие желания; но когда в семье ожидали гостей, то обыкновенно просили мегатерия или ихтиозавра: у последнего плавники считались очень тонким лакомством, а из хвоста приготовлялась прекрасная уха.

— Должно быть, тогда оставались целые кучи холодного мяса? — вообразила Антея, у которой уже проявлялись задатки будущей хорошей хозяйки.

— О, нет! — разочаровало ее Диво. — Этого не могло случиться, ведь вечером, после захода солнца, все остатки обращались в камни. Мне говорили, что и теперь еще здесь повсюду находят окаменелые кости.