Эдуард Успенский - Следствие ведут колобки Страница 3

– Где, где? – переспросил Булочкин.

– У одной лодочной станции.

Колобок повернулся к посетительнице:

– Гражданка Чемоданова, вы остаётесь за старшую. Мы идём на операцию.

– А кого будут оперировать? – испуганно спросила Вера Антоновна. – Вы что – ещё и врач?

– У нас версия, бабуся, – успокоил её Булочкин. – Идти на операцию – значит кого-то задерживать. Давайте ваши кастрюли.

– Ничего не понимаю, – заволновалась бабуся. – Кого вы будете задерживать кастрюлями?

– Одного ПЛ. МАЛ. То есть плохого мальчика.

– Отставить разговоры! – приказал Колобок. – Ждите нас, и мы вернёмся. С поста никуда не уходить. На телефонные звонки отвечать. Вот вам рация. Если она заскрипит, нажмите кнопочку.

Они распахнули дверь и скрылись в вечереющем воздухе. В парке быстро темнело. И он быстро опустел. Только шуршали ежи на аллеях. Бабушки и деды сдавали велосипеды, которые они брали напрокат. В кружке электросварки догорали последние электроды. Ослик с тележкой был уже осликом без тележки. Его на поводке вёл домой маленький осликовый ямщик.

– Шеф, – сказал Булочкин. – Если будет опасность, я вас прикрою.

– Опасностей не будет, – ответил Колобок. – Будет сырость. И надо прикрываться одеждой.

Поэтому они зашли в мастерские парка и вытащили из шкафчиков две телогрейки. В этой одежде они ничем не отличались от парковых ночных сторожей.

– А теперь – к лодочной станции, – сказал Колобок. – Будем сидеть в засаде около нового горниста.

Они поставили на «бел. пл.» (на белую плиту) кастрюли из-под котлет и последний пакет молока. Сами забрались в кусты и залегли.

Тихо тикали сверенные часы. Кружились звёзды. Колобка никто не трогал. А Булочкину не везло. Его кусали то комары, то муравьи. На него садились летучие мыши. Изредка по нему пробегали ежи.

– Внимание! – вдруг сказал Колобок. – Слышите?

– Что? – спросил Булочкин. Потому что он слышал множество разных звуков и шумов: звук тормозящего трамвая за забором парка, звук музыки с танцплощадки, звук метлы дворника, подметающего парк, лай собаки, голос человека: «Развели тут собак!» – и т. д.

– Вёсла плещут! – сказал Колобок.

И Булочкин точно услышал плеск вёсел и лишний раз поразился умению Колобка выделить из тысячи звуков самый нужный.

Послышался стук лодки о причал, и кто-то стал карабкаться вверх по склону берега.

– Когда он подойдёт, задержите, – приказал Колобок. – Это Лёша.

– Намёк понял, – шёпотом ответил Булочкин.

– Это не намёк. Это приказ.

Сам Колобок отполз в сторону и исчез. Булочкин собрался, как стальная пружина перед взрывом.

Он увидел, что к «бел. пл.» около горниста подобралась какая-то тень. Она нагнулась, одной рукой ухватила кастрюлю из-под котлет, а другой взяла пакет молока. Тень зубами надорвала пакет и стала пить молоко.

Под луной стояли две скульптуры: мальчик с горном и мальчик с пакетом.

Булочкин пружинным прыжком вылетел из кустов и сказал:

– Ваша игра проиграна! Руки вверх!

Мальчик с пакетом от неожиданности вздрогнул, закричал: «Мама!», стукнул Булочкина кастрюлей и полетел вниз к воде.

У Булочкина засверкало в глазах. Чтобы не упасть, он ухватился рукой за нового горниста. Постоял секунду, потом бросился вниз, в погоню. В два прыжка он достиг берега и кубарем рухнул вниз.

Он хотел сказать: «Скорее. Держи его!»

Но получилось:

– Скорее… буль-буль его!

Раздался плеск вёсел, и лодка с мальчиком отошла от берега.

«Ничего, далеко он не уйдёт! – подумал Булочкин, погружаясь в воду. – Наше озеро круглое! Мы его выловим!»

А мальчик Лёша тем временем сказал:

– Кажется, я ушёл. Это была засада!

Но вдруг сзади него в лодке поднялся Колобок. Он снял кожаную шляпу, и засверкала милицейская мигалка.

– Кажется, вы не ушли. Кажется, вы задержаны. Вёсла вверх!

Колобок сам сел на вёсла и направил лодку к берегу. Ещё секунда – и они упёрлись в Булочкина.

– Поздравляю, шеф!

– Будем проводить опознание, – сказал Колобок. Он включил рацию и вызвал Веру Антоновну. Потом осветил Лёшу фонарём. – Алло, алло, это я – Колобок. Вы меня слышите?

– Слышу, – ответила Вера Антоновна.

– Скажите, у вашего мальчика глаза голубые?

– Голубые.

– Нос с веснушками?

– С веснушками.

– Удочка у него складная японская?

– Складная японская.

– Значит, этот мальчик ваш. Ждите, через десять минут доставим.

Колобок и Булочкин привязали лодку к пристани и пошли вместе с мальчиком в НПДД. По дороге Булочкин говорил и горевал:

– И чего не живётся современной молодежи? И рысцой они бегают, и в английскую группу ходят, и на флейте играют.

– Однако один мой сотрудник не выдержал такой жизни, – заметил Колобок.

– Так я же взрослый. Мне это ни к чему.

– А по-моему, каждый ребёнок взрослый, – сказал Колобок.

И Лёша с ним согласился:

– Правильно, дядя Колобок.

В НПДД бабушка Вера Антоновна бегала из угла в угол и говорила:

– Я ему то, я ему сё. А он… Я с ним бегаю, я с ним плаваю. Вся моя молодость прошла в песочнице…

– Как будем наказывать? – спросил Колобок у бабушки.

– Его надо посадить.

– Как посадить?

– Посадить за стол и заставить съесть все котлеты, которые я ему принесла.

– Нет, – сказал Колобок. – Это невозможно. Потому… потому… что я их…

– Потому что котлеты будут подшиты к делу! – закончил за него Булочкин.

– Верно, – согласился Колобок. – Я попрошу мальчика пройти в угол предварительного заключения и постоять там.

Он показал Лёше на угол в комнате, отгороженный деревянными перилами, и мальчик направился туда.

– Я с ним, – решительно сказала бабушка.

– Но мы не можем, чтобы женщина… – сказал Булочкин.

– Можем, можем, – возразил Колобок. – Пусть постоит. В конце концов, они оба виноваты.

Уже начинало светать. Карту детского парка на стене постепенно охватывал дневной свет. Начинался новый рабочий день.

Следствие второе Похищение века

Колобок был сова, а Булочкин – зяблик. Но Колобок был начальник, и поэтому они больше любили работать по вечерам. Только не думайте, что днём они не работали. Они работали и днём, и вечером, и утром… Просто больше всего они любили работать вечером.

Сегодняшний вечер был вялым и тёплым. Телефон звонил редко – один раз в час.

Вот он опять зазвонил вялым безынициативным звонком. Булочкин немедленно цапнул трубку.

– Алло! Аппарат Колобка у аппарата! – бодро сказал он, пытаясь вдохнуть жизнь в вялое течение событий. Но ничего не вышло. Трубка сказала вялым женским голосом:

– Это НПДД?

– Так точно!

– НПДД, НПДД, у нас на чердаке кошка мяучит музыку Шаинского, а мы с внучкой Бетховена разучиваем. Помогите!

– Заказ принят! – сказал Булочкин. – Кошку поймаем и переучим. Сообщайте адрес.

Он записал адрес в книгу заказов и спросил Колобка:

– Шеф, можно отправляться?

– Подождите, Булочкин, ещё не вечер! – сказал Колобок, хотя уже был вечер. – Думаю, что сегодня будут более интересные дела.

И точно – телефон зазвонил более инициативно.

– Колобок, Колобок, – сказал мужской голос, – у нас пропала собака.

Колобок подвинул к себе печатную машинку:

– Давайте словесный портрет.

– Чей?

– Собаки, разумеется.

– Собака породы овчарка, – начал голос. – Высокая, средней лохматости. По окраске брюнето-шатенка. Повышенной зубастости. Имеет шесть медалей. Охраняла здание вместе со сторожем. Кличка Рекс. Сторож тоже пропал.

Колобок всё это быстро напечатал.

– Давайте словесный портрет.

– Чей? – спросил голос.

– Сторожа.

– Высокий, с уклоном в лысизм. Зовут дядя Коля. Характер рязанский, покладистый. Имеет сына десяти лет. Сын тоже пропал. Дать словесный портрет?

– Достаточно, – сказал Колобок голосу. – Мне всё ясно. А кем вы ему доводитесь?

– Кому – сыну или сторожу?

– Рексу! Пропавшей собаке.

– Я – директор учреждения. Дать словесный портрет?

– Спасибо, не надо. Я всё понял. Товарищ директор, берите свою жену и детей и поезжайте в наш парк. Сегодня здесь выставка служебно-сторожевых собак. Здесь вы найдёте и вашего сторожа, и вашего Рекса.

Человек в телефоне ужасно обрадовался и долго повторял:

– Спасибо, товарищ Колобок. Спасибо, товарищ Колобок.

– Пожалуйста, товарищ директор склада, – сказал Колобок и повесил трубку.

Но телефон моментально зазвонил снова:

– А как вы догадались, что я директор склада? А не директор музея или театра?

– Очень просто. Театры у нас пока не охраняют собаки повышенной зубастости. Привет вашему дяде Коле.

Булочкин, как всегда, был потрясен железной логикой железного Колобка. Он взял книгу заказов и вписал туда, как было раскрыто это таинственное исчезновение, как была найдена сторожевая собака, буквально в присутствии заказчика. И даже более того, буквально без присутствия заказчика.