Туве Янссон - Невидимая девочка и другие истории (сборник) Страница 3

– Болото – запретное место, – рассуждал хомса вслух. – Маленьким хомсам сюда нельзя, а большие хомсы сюда не ходят. Но никто, кроме меня, не знает, что в нём опасного. Поздно ночью здесь проезжает большая призрачная колесница с большими тяжёлыми колёсами. Их стук слышен издалека, но кто сидит на козлах и правит – никому не известно…

– О нет! – похолодев, воскликнул хомса.

Его вдруг охватил страх – с самого живота до головы. Только что не было никакой колесницы, и никто о ней и не слыхивал. Однако стоило ему подумать о ней, как она появилась. Она где-то там, далеко, ждёт не дождётся темноты, чтобы пуститься в путь.

– Мне кажется, – сказал хомса, – мне кажется, что я сейчас – хомса, который десять лет ищет свой дом и наконец почувствовал, что дом где-то рядом.

Он принюхался, определяя направление, и пошёл, размышляя о разных болотных змеях и живых грибах, пока они не начали вырастать перед ним во мху.

«Они разом сожрут младшего брата, – подумал хомса. – Если ещё не сожрали. Они повсюду. Я опасаюсь худшего. Но надежда умирает последней – ведь всегда можно снарядить спасательную экспедицию».

Хомса побежал.

«Бедный брат, – думал он. – Такой маленький и такой глупый. Когда болотные змеи его схватят, у меня больше не будет младшего брата и я сам стану младшим…»

Он всхлипывал и продолжал бежать, волосы взмокли от ужаса. Спрыгнув в ручей, хомса перебрался на ту сторону и помчался дальше, мимо дровяного сарая, вверх по ступенькам, и всё кричал, кричал:

– Мама! Папа! Младшего брата съели!

Мама хомсы была большая и тревожная, она всегда была тревожная. Она вскочила на ноги, горох из её передника высыпался и раскатился по полу.

– Что такое? Что такое? Что ты говоришь? – закричала она. – Где твой брат? Ты за ним не следил?!

– Ах, – сказал хомса, слегка успокоившись. – Он провалился в трясину. И тогда почти сразу из норы выползла болотная змея. Она обвила его пухлый живот и откусила ему нос. Вот. Я в ужасе, но что я мог поделать? Болотных змей на свете куда больше, чем младших братьев.

– Змея?! – закричала мама.

Но папа сказал:

– Успокойся. Он шутит. Вот увидишь, он просто шутит.

И папа быстро, чтобы не начать волноваться, посмотрел на пригорок – и впрямь, там сидел младший хомса и ел песок.

– Сколько раз я просил тебя так не шутить, – сказал папа, а мама поплакала немного и спросила:

– Может, его выпороть?

– Можно, – ответил папа, – но сейчас мне немного лень. Пусть просто признает, что так шутить некрасиво.

– Я не шутил, – возразил хомса.

– Ты сказал, что твоего брата съели, а его никто не ел, – объяснил папа.

– Ну и хорошо, разве нет? – воскликнул хомса. – Вы что, не рады? Лично я очень рад и чувствую большое облегчение. Понимаете, такие болотные змеи могут в один присест сожрать кого угодно. И не останется ничего – пустое место. Только гиена будет хохотать в ночи.

– Прошу тебя, перестань, – попросила мама. – Пожалуйста.

– Так что всё замечательно, – радостно заключил хомса. – У нас сегодня будет десерт?

Тогда папа вдруг разозлился и сказал:

– Ты сегодня останешься без десерта. И без ужина тоже, пока не осознаешь, что так шутить нельзя.

– Ясное дело, нельзя, – удивлённо ответил хомса. – Это некрасиво.

– Ну что ты будешь делать! – сказала мама. – Ладно, пусть он поест, всё равно он ничего не понимает.

– Ну уж нет, – заупрямился папа. – Если я сказал, что он останется без ужина, значит так и будет.

Просто бедный папа решил, что если он возьмёт свои слова обратно, то хомса никогда ему больше не поверит.

Поэтому на закате хомса отправился спать без ужина, страшно обиженный на папу и маму. Конечно, они частенько с ним плохо обращались, но так – ещё никогда. И хомса решил уйти из дома. Не для того, чтобы их наказать, он просто почувствовал вдруг, что бесконечно устал от них и от их неспособности увидеть и понять, что́ по-настоящему важно или опасно.

Они провели черту, разделив мир на две части, и сказали, что с одной стороны – правда, что в неё можно верить и ей можно пользоваться, а с другой – сплошь выдумки и ненужная чепуха.

– Что бы они делали, окажись они лицом к лицу с хотомомбом? – бормотал хомса, на цыпочках спускаясь по лестнице на задний двор. – То-то удивились бы! Или с болотной змеёй. Я мог бы послать им одну – в ящике. Со стеклянной крышкой – всё-таки я не хочу, чтобы змея их сожрала.

Хомса пошёл на запретное болото, чтобы доказать самому себе, что он самостоятельный. Теперь болото было синее, почти чёрное, а небо – зелёное. На горизонте тянулась ярко-жёлтая полоса заката, отчего болото казалось бесконечно огромным и печальным.

– Это не шутки, – говорил хомса, шлёпая дальше. – Всё чистая правда. И враг, и хотомомб, и болотные змеи, и призрачная колесница. Они существуют точно так же, как ёлки, садовник, куры и самокат.

Хомса остановился среди осоки и замер, прислушиваясь.

Где-то далеко-далеко выкатилась призрачная колесница, вереск озарился красным. Колесница скрипела, стучала, катилась всё быстрее и быстрее.

– Не надо было говорить, что она существует, – сам себе сказал хомса. – Вот она и прикатила. Теперь только беги!

Болотные кочки уходили из-под ног; чёрные, как глаза, омуты выглядывали из осоки, грязь сочилась между пальцами.

– Только не думай о болотных змеях, – сказал себе хомса и тут же о них подумал, так сильно и так живо, что змеи выползли из нор и заоблизывались.

– Хочу быть таким, как мой толстый брат! – в отчаянии воскликнул хомса. – Он думает животом и объедается опилками, песком и землёй, пока они не встанут комом у него в горле. Однажды он попытался съесть свой воздушный шарик. Если бы ему это удалось, мы бы никогда его больше не увидели.

Поражённый этой мыслью, хомса остановился. Маленький толстый брат поднимается в воздух. Ножки беспомощно торчат в стороны, а изо рта свисает верёвочка…

О нет!

Вдалеке на болоте горело окошко. Как ни странно, это была не призрачная колесница, а всего лишь маленькое квадратное окошко, светившееся ровным светом.

– Сейчас ты туда пойдёшь, – сказал хомса. – Пойдёшь, не побежишь – иначе испугаешься. И ни о чём не думай, просто иди.

Домик был круглый, – видно, там жила какая-то мюмла. Хомса постучал. Потом постучал ещё раз, и ещё, и, не дождавшись ответа, вошёл.

Внутри было тепло и уютно. Лампа стояла на подоконнике, и ночь из-за неё казалась чёрной как уголь. Где-то тикали часы, а со шкафа, с самого верха, на хомсу смотрела крошечная мюмла.

– Привет, – сказал хомса. – Еле ноги унёс. Болотные змеи и живые грибы! Если б ты только знала!

Маленькая мюмла пристально разглядывала его. Немного помолчав, она сказала:

– Я Мю. Я тебя уже видела. Ты выгуливал маленького толстого хомсу и всё время бормотал себе под нос и размахивал лапами. Ха-ха.

– Ну и что? – ответил хомса. – Почему ты сидишь на шкафу? Это глупо.

– Как сказать… – протянула малышка Мю. – Для кого-то, может, и глупо, а для меня – единственное спасение от страшной судьбы. – Она свесилась со шкафа и прошептала: – Живые грибы добрались до гостиной.

– Что?! – воскликнул хомса.

– Отсюда мне видно, что они сидят и за дверью тоже, – продолжала малышка Мю. – Ждут. Было бы неплохо свернуть этот ковёр и подложить под дверь. Иначе они проползут в щель.

– Ты серьёзно? – спросил хомса. В горле у него застрял комок. – Этих грибов ещё утром не было. Это я их придумал.

– Вот как? – высокомерно отозвалась Мю. – Такие липкие, да? Которые растут толстым слоем и могут заползти на тебя и приклеиться?

– Я не знаю, – дрожащим голосом прошептал хомса. – Я не знаю…

– Моя бабушка уже вся ими заросла, – как бы между прочим сказала Мю. – Она там, в гостиной. Вернее, то, что от неё осталось. Она теперь похожа на большой зелёный холм, только усики торчат с одного боку. Ты под эту дверь тоже коврик подложи. Если это, конечно, поможет.

Сердце хомсы громко стучало, руки не слушались. Он с большим трудом свернул коврики. Где-то в доме продолжали тикать часы.

– Это от грибов такой звук, – объяснила Мю. – Они растут, растут, пока двери не лопнут, и тогда они заползут на тебя.

– Я хочу на шкаф! – завопил хомса.

– Здесь нет места, – сказала Мю.

В дверь с улицы постучали.

– Странно, – проговорила малышка Мю и вздохнула. – Странно, что они утруждают себя стуком, хотя могут войти, когда захотят…

Хомса бросился к шкафу и попытался залезть наверх. Стук повторился.

– Мю! Стучат! – крикнул кто-то в доме.

– Да, да, да, – крикнула Мю в ответ. – Открыто! Это бабушка, – объяснила она хомсе. – Удивительно, что она до сих пор может говорить.

Хомса не сводил глаз с двери в гостиную. Она медленно отворилась – маленькая чёрная щёлка. Хомса вскрикнул и кубарем закатился под диван.