Виталий Бианки - Чей нос лучше? (сборник) Страница 3

О народности его сказок лучше всего говорит такой, не лишённый комичности, факт. Однажды в журнале, где Бианки печатался 20 лет, появилась китайская народная сказка «Муха». О том, как Муха, мечтая заиметь хвост, долго выпрашивала его у разных птиц и зверей, но хвост был всем нужен для дела, и Мухе его никто не хотел отдавать…

Узнав в сей «китайской» сказочке свою давнюю сказку «Хвосты», Бианки послал в редакцию открытку с надписью «Привет из Ленинграда!» – так всегда он делал, когда возмущался чем-то. Но усы у него топорщились весело. Ещё бы! Его сказка облетела весь мир, стала народной и вновь вернулась к нему… Тут не сердиться, а радоваться надо!

Загадка детских классиков

Бианки принадлежит к славному содружеству советских детских классиков, куда входили такие замечательные писатели, как Сергей Григорьев, Корней Чуковский, Борис Житков, Самуил Маршак, Лев Квитко, Евгений Шварц, Аркадий Гайдар, Лев Кассиль, Даниил Хармс, Агния Барто, Л. Пантелеев, Николай Носов, Сергей Михалков (расставляем их по годам рождения)… Существование этой славной дружины в суровых условиях партийно-советского режима и жесткой тогдашней цензуры – удивительное явление, или, как говорят учёные, феномен, над разгадкой которого ломает голову не одно поколение литературоведов. А загадка тут в том, что условия существования так называемых «взрослых» писателей и писателей детских были вроде бы одинаковыми; однако писатели «взрослые», за редкими исключениями, лучшие свои произведения советских лет писали «в стол», а писатели детские создали в тогдашней литературной «пустыне» нечто вроде оазиса, которым пользовались и дети, и взрослые.

Сам я вот давно уже стал взрослым, и даже пожилым, человеком, но книги наших детских классиков так и остались моими любимыми.

Что же позволяло детским писателям устоять в той жестокой, смертельно опасной борьбе? Что вдохновляло их на эту борьбу?

А вдохновляла их прежде всего любовь к детям (для «взрослых» писателей вовсе не обязательная!), желание защитить их от творящихся вокруг жестокости, подлости и предательства.

Может показаться, однако, что к творчеству Бианки это не имеет отношения: он же писал о природе! Нет, и ему не удалось отсидеться в «башне из слоновой кости», где, по мнению некоторых философов XX века, полагалось жить поэтам (а Бианки был подлинным поэтом природы!). Да и всему его славному семейству. И хотя официально писатель, кажется, нигде не рассказал, как их семья перевалила через роковой Октябрь 17-го, легко сообразить, что при советском режиме ей пришлось тяжело: наверняка последовало пресловутое «уплотнение», при котором места для аквариума и террариума скорей всего не нашлось, а отец будущего писателя взят был на заметку как богатый и «чуждый революции элемент». И хотя в 1923 году вышли в свет сразу три детские книжки В. Бианки: «Чей нос лучше?», «Чьи это ноги?» и «Кто чем поёт?», но уже через три года писатель был выслан из Ленинграда в далёкий Уральск и следующее трёхлетие провёл в ссылке. А в 30-е годы последовала новая ссылка, хотя на сей раз поближе – в Новгородскую область. И это пришлось даже кстати, ибо в Ленинграде дела были много хуже. И когда в 1935 году Бианки сочинял свою сказочку «Как Муравьишка домой спешил», он не мог не думать о том, сколь опасно сейчас его землякам покидать родной дом: далеко не все возвращались обратно… (Об этом немного позднее напишет своё стихотворение «Из дома вышел человек…» ленинградский поэт Даниил Хармс).

О природе – значит, о людях!

Писал Бианки свои повести, рассказы и сказки о природе и постоянно слышал укоры критиков: не хочет он, дескать, писать о нашей советской жизни, нарочно уходит в свою «природу»…

Лишь немногие, более внимательные люди спрашивали писателя:

– Виталий Валентинович! Написано у вас всё про зверей, и всё точно написано, а пишете-то вы про человека!

– Вот уже сорок лет пишу! – смеялся в ответ Бианки. – А ты и не заметил?

В самом деле: разве за сказкой о потерявшейся маленькой ласточке-береговушке («Лесные домишки») не встаёт перед нами образ маленькой девочки, потерявшей дорогу домой? А в рассказе «Красная горка» (о заботах и хлопотах молодой воробьиной семьи) разве не проглядывают аналогичные заботы «человеческих» молодожёнов, приучающихся жить дружно со своими соседями (вспомним тогдашние многолюдные коммуналки)? Или взять сказку «Люля» – о доброй птичке, ценой невероятных усилий таскающей со дна моря землю в клювике, чтобы было где жить другим птицам и зверям (да, наверно, и людям: сказка-то философская!), а потом забытой всеми и так и не заслужившей права жить на суше, – не напоминает ли это что-то очень знакомое из нашей, человеческой, жизни?

Но и те произведения Бианки, кои относятся уже точно к природе и не дают рикошета на человеческую жизнь, – разве они так уж бесполезны для нас?..

На VIII съезде писателей СССР (1986), где многие делегаты выступали в защиту природы, прозвучало и выступление Константина Скворцова. «Жил среди нас удивительный, уникальный писатель Виталий Валентинович Бианки, – напомнил он, – его всю жизнь упрекали, что пишет он не о главном – пишет о птичках, цветах и деревьях. Для воспитания нравственного отношения к природе он сделал больше, чем кто-либо другой из нас».

Так сама жизнь подтвердила великую актуальность для нас книг Виталия Бианки, писавшего исключительно о природе (хотя, как мы видели, и не только о ней). Пришло время, когда они оказались нужнее, чем многие другие книги, сугубо «человеческие» и куда более солидные и важные, жизнь заставила нас воочию убедиться, что книжки «о птичках, цветах и деревьях» – это в конечном счёте всё равно о нас самих. И прежде всего о том, жить или не жить человеку на планете Земля…

Рассказы

Мышонок Пик

Ребята пускали по реке кораблики. Брат вырезал их ножиком из толстых кусков сосновой коры. Сестрёнка прилаживала паруса из тряпочек.

На самый большой кораблик понадобилась длинная мачта.

– Надо из прямого сучка, – сказал брат, взял ножик и пошёл в кусты.

Вдруг он закричал оттуда:

– Мыши, мыши!

Сестрёнка бросилась к нему.

– Рубнул сучок, – рассказывал брат, – а они как порскнут! Целая куча! Одна вон сюда под корень. Погоди, я её сейчас…

Он перерубил ножиком корень и вытащил крошечного мышонка.

– Да какой же он малюсенький! – удивилась сестрёнка. – И желторотый! Разве такие бывают?

– Это дикий мышонок, – объяснил брат, – полевой. У каждой породы своё имя, только я не знаю, как этого зовут.

Тут мышонок открыл розовый ротик и пискнул.

– Пик! Он говорит, его зовут Пик! – засмеялась сестрёнка. – Смотри, как он дрожит! Ай! Да у него ушко в крови. Это ты его ножиком ранил, когда доставал. Ему больно.

– Всё равно убью его, – сердито сказал брат. – Я их всех убиваю: зачем они у нас хлеб воруют?

– Пусти его, – взмолилась сестрёнка, – он же маленький!

Но мальчик не хотел слушать.

– В речку заброшу, – сказал он и пошёл к берегу.

Девочка вдруг догадалась, как спасти мышонка.

– Стой! – закричала она брату. – Знаешь что? Посадим его в наш самый большой кораблик, и пускай он будет за пассажира!

На это брат согласился: все равно мышонок потонет в реке. А с живым пассажиром кораблик пустить интересно.

Наладили парус, посадили мышонка в долблёное судёнышко и пустили по течению. Ветер подхватил кораблик и погнал его от берега. Мышонок крепко вцепился в сухую кору и не шевелился.

Ребята махали ему руками с берега.

В это время их кликнули домой. Они ещё видели, как лёгкий кораблик на всех парусах исчез за поворотом реки.

– Бедный маленький Пик! – говорила девочка, когда они возвращались домой. – Кораблик, наверно, опрокинет ветром, и Пик утонет.

Мальчик молчал. Он думал, как бы ему извести всех мышей у них в чулане.

А мышонка несло да несло на лёгком сосновом кораблике. Ветер гнал судёнышко всё дальше от берега. Кругом плескались высокие волны. Река была широкая – целое море для крошечного Пика.

Пику было всего две недели от роду. Он не умел ни пищи себе разыскивать, ни прятаться от врагов. В тот день мышка-мать первый раз вывела своих мышат из гнезда – погулять. Она как раз кормила их своим молоком, когда мальчик вспугнул всё мышиное семейство.

Пик был ещё сосунком. Ребята сыграли с ним злую шутку. Лучше б они разом убили его, чем пускать одного, маленького и беззащитного, в такое опасное путешествие.

Весь мир был против него. Ветер дул, точно хотел опрокинуть судёнышко, волны кидали кораблик, как будто хотели утопить его в тёмной своей глубине. Звери, птицы, гады, рыбы – все были против него. Каждый не прочь был поживиться глупым, беззащитным мышонком.