Андрей Белянин - Рыжий и Полосатый Страница 3

– Папа, – виновато начал Полосатый, – я честно играл в индейцев…

– Я тебе говорил, чтобы ты не связывался с бродячими котами? – перебил его Румпель, отвешивая сыну подзатыльник.

– Папа! Но они напали на…

– А мать ждет тебя к обеду, и я бегаю тут по кустам, как ошпаренный юнга.

Полосатый молча принял и второй подзатыльник.

– Но, папа, я только хотел объяснить…

– Молчать, когда с тобой разговаривают старшие! – отрезал адмирал и снова поднял лапу.

Но подзатыльник не состоялся – на лапе повис Рыжий.

– Я не позволю вам, – заверещал он, отчаянно пытаясь лягнуть Румпеля в живот. – Я не позволю вам бить моего друга!

– Что-что? – опешив от удивления, переспросил пан Румпель. – Ты не позволишь мне? Ты – мне?! Да я тебя…

Он попытался поднять вторую лапу, но не смог – на ней висел Полосатый.

– Папа! – орал он. – Папа, не надо – он мой друг!

– Карамба! – зарычал адмирал, махом стряхивая обоих в траву. – А ну, марш домой, пигмеи! Живо!

Котята не заставили себя просить дважды и, взявшись за лапки, пулей полетели к домику-фрегату. Дорогу показывал Полосатый, а Рыжему было совершенно все равно куда идти. К тому же очень хотелось есть.

А позже, вечером, накормленных и вымытых героев уложили спать. Пани Румпелева заботливо подоткнула каждому одеяло и поцеловала обоих в лоб – она была очень нежной и доброй кошкой, хотя и вступала порой в короткие споры со своим суровым супругом, кстати всегда одерживая верх. Когда котята уснули, пани Румпелева тихо спустилась в гостиную. Там, у камина, сидел старый адмирал и, задумчиво глядя на огонь, курил трубку. Пани Румпелева опустилась в кресло и взялась за вязание. Оба молчаливо ждали: кто же заговорит первым. Первым не выдержал пан Румпель:

– Этот мальчишка – из рода Коржиков, – мрачно буркнул он.

– И следовательно, твой племянник, – мягко вставила свое слово его жена.

– Племянник… Чтоб меня подвесили за хвост на бушприте! Я поклялся, что у меня больше нет родственников. Нет! С ними порвано навсегда. Они отказались от меня! Никто не смог мне простить того, что я ушел в море… Эти мышеловы кричали, будто я продался корабельным крысам, каково, а? Тысяча чертей им в глотку!

– Не так громко, дорогой, – поморщилась пани Румпелева, – дети спят…

– Дети, – сурово выдохнул адмирал, – конечно, они еще только дети. Но я не могу… не хочу, в конце концов, чтобы мой сын дружил с отродьем кошачьего дома Коржиков!

– А лично мне показалось, что он очень милый и воспитанный малыш, – заметила жена. – К тому же они с Полосатым прекрасно поладили. Ведь наш мальчик растет совсем один, в округе больше нет детей. Ребенок не может нормально развиваться, играя сам с собой, – ему нужны товарищи…

– А я? Разве я плохо занимаюсь его воспитанием?! Кто научил его петь песни?

– Самые бандитские…

– Это не важно! Их все пели в свое время… Кто научил его боксу?

– О… великое искусство – бить морду! Неужели это самое важное в жизни?

– Черти полосатые! – взорвался пан Румпель. – На тебя ничем не угодишь, дорогая! Чего же, по-твоему, не хватает нашему сыну?

– Сверстников. У каждого ребенка должны быть друзья его возраста.

– Через год я отдам его в юнги, – попытался возразить Румпель.

– А весь год он будет жить один? Зная, что на другом берегу озера у него есть друг? Да он сбежит к нему, даже если ты прикуешь его якорной цепью.

Старый адмирал не мог отрицать справедливости этих слов, он слишком хорошо знал собственного сына. Подумав, он решил:

– Завтра я отведу этого юного героя домой. Но близко к замку я не подойду – и не уговаривай меня! Пусть Полосатый сам доведет его до дверей, если захочет. Потом я заберу сына домой. А сумеют ли они встретиться еще? Это уже не мое дело! Единственное, что я могу тебе обещать, – так это то, что не буду им мешать…

Пани Румпелева только улыбнулась в ответ.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Утро было теплое, солнечное и очень радостное. Пан Румпель с плохо скрываемой улыбкой щурился на солнце. Рыжий и Полосатый вприпрыжку бежали впереди адмирала, ни на минуту не прекращая веселой болтовни. Все трое направлялись к замку Коржиков. Рыжему не хотелось прекращать так замечательно начавшиеся приключения. Но, с другой стороны, он с наивным восторгом предвкушал, что будет, когда он приведет своих новых знакомых в родительский дом. Как все обрадуются его возвращению!… Как он будет рассказывать о своих подвигах, о храбрости Полосатого, о силе и справедливости адмирала и о доброй душе пани Румпелевой!…

“Конечно, папа с мамой сразу же полюбят их, – мечтал он, – да иначе и быть не может… Правда, папа иногда чересчур строгий, но мама… мама сразу все поймет, и Полосатый с отцом останутся у нас погостить. Хоть на денек. Но лучше даже на неделю. Мы бы играли с Полосатым в индейцев, я бы показал ему свою лошадку. А наши родители вели бы беседы о политике или что-нибудь рассказывали о прошлых временах. Ведь наверняка адмиралу флота есть что поведать о своих морских путешествиях. Да и папа может вспомнить немало интересного о жарких боях у форта Мурр-Дог. Ах, как все будет замечательно!”

Что ж, мечтать не вредно, к тому же когда же и мечтать, как не в детстве. Меж тем вскоре показались башни замка. Пан Румпель остановил котят.

– Ну, вот что, малыш, – обратился он к Рыжему, – дальше вы пойдете вдвоем. Я подожду Полосатого здесь.

– А разве вы не пойдете с нами? – удивился Рыжий. – Я так хотел познакомить вас с папой…

– Ну уж нет! Мы с ним отлично знакомы, но вряд ли он мне обрадуется, – покачал головой Румпель.

– Почему?! – еще больше удивился Рыжий.

– Тебе этого не понять. Может быть, узнаешь потом. Ну все, бегите. Полосатый, не задерживайся, я жду тебя здесь.

И старый кот с самым неприступным видом сел на пенек, давая понять, что разговор закончен. Ничего не понимающие котята пошли дальше одни. Рыжему стало немножко грустно, он понял, что не все мечты сразу сбываются, даже если очень хочется.

Появление друзей вызвало в замке жуткий переполох. Прибежали супруги Коржиковы, Рыжего зацеловали, заобнимали и затормошили. Все, от последнего лакея до первого камердинера, сбежались посмотреть на возвращение блудного сына. Дело в том, что стражники, посланные паном Коржиком на поиски сына, вернулись ни с чем, обнаружив, впрочем, помятую шляпу Рыжего, истоптанную поляну и флотский топорик, воткнутый в дерево. Все решили, что наследник погиб. Теперь же, по его возвращении, описать радость обитателей замка было просто невозможно.

Когда шумные восторги немного утихли, Рыжий рассказал о своем первом приключении, особенно упирая на свой героизм и храбрость Полосатого. Когда Рыжий дошел до того, как они с Полосатым дали рукопашный бой бродягам, пан Коржик не выдержал и бросился обнимать юного моряка:

– Милый вы мой! Как я вам благодарен! Вы – настоящий герой! Позвольте пожать вашу мужественную лапу. Благодарю! Благодарю! Кстати, а кто ваши уважаемые родители? Я хочу засвидетельствовать им свое почтение и огромную благодарность за столь замечательное воспитание сына.

Смущенный такой бурей комплиментов, Полосатый скромно ответил:

– Я живу на другом берегу озера. А мой папа – отставной адмирал пан Румпель.

Наступило неловкое молчание.

– Кто-кто? – изменившимся голосом переспросил пан Коржик.

– Адмирал Румпель, – чуть удивленно повторил Полосатый.

Коржик- старший обвел медленным взглядом всех присутствующих в зале и уставился на своего сына.

– Ты кого привел? – сердито спросил он.

– Как это кого? – не понял Рыжий.

– Кого ты сюда притащил, я тебя спрашиваю? – Голос пана Коржика зазвучал грозно и визгливо. – Ты что, не знал – какой негодяй этот Румпель?

– Он не негодяй, папа, – попытался возразить Рыжий, – он очень хороший, он добрый и справедливый, хотя и чуточку строгий, но все равно…

– Молчать! О чем ты говоришь, мальчишка?! Этот Румпель опозорил наш род! Он не вступил в армию мышеловов, а ушел в море. Ты понимаешь это?! Кот с благородной кровью ушел в море, как последний бродяга! Молчать! Всем молчать! Румпель – это паршивая овца в нашем стаде, и ты дружишь с его отродьем?! Подите вон, молодой человек! И чтоб я никогда больше не видел вас вблизи замка! – закончил он, обращаясь к Полосатому.

– Что ты несешь?! – возмутилась пани Коржикова. – Он же ребенок!

А Полосатый, опустив голову и повесив хвостик, медленно пошел к дверям.

– Вывести его побыстрее, – приказал пан Коржик лакеям, – моему сыну не нужны такие друзья.

Рыжий, онемев от горя и стыда, с глазами, полными слез, смотрел, как его друга выводят вон. Когда дверь за Полосатым захлопнулась, он не выдержал:

– Нет! Я не хочу! Верните его! Полосатый, не уходи! Верните его!