Ольга Быкова - Сны драконов Страница 31

– Не показалось, – твердо произнес Левко. В его голосе послышалось удовлетворение человека, только что убедившегося, что это мир сошел с ума, а с ним самим все в порядке.

– Наверное, стоит нанести на карту те области, где было спокойно, – Наира уже доставала книгу.

– Наверное, – эхом откликнулась Лиска, скользя взглядом по местности с левой стороны. – А там пока все тихо. И вдоль той дороги, по которой предлагал идти Левко, тоже никаких шевелений не наблюдалось.

– Значит, по ней и идти, – «надежда и опора» решительно закинул за плечи мешок и повернулся к Наире, готовый выслушать ее возражения.

Впрочем, ей было не до споров. Огрызком карандаша она наспех отмечала пунктиром скальные массивы и долинки, где было спокойно. Потом спрятала книгу, взглянула еще раз на дороги и не нашла, что возразить.

– Да, похоже, выбирать не из чего. Дорога простая, запоминается легко. У нас впереди две развилки. Оба раза нужно повернуть направо. Пошли.

Спуск до подножия Кареглазой был совсем нетрудным, и шли друзья быстро. Мимо той дыры, где закончилось их недавнее приключение, проскочили почти бегом. Да и дальше беспокоиться было, кажется, не о чем. По обе стороны хорошей твердой тропы начали попадаться то белые, то голубые цветочки. Версты две они прошли среди зарослей курмыша. На обед путешественники остановились на берегу маленькой, больше похожей на широкий ручей речушки.

Левко, едва сбросив мешок, заявил:

– Я буду сейчас ловить рыбу, а вы с Наирой будете ее чистить и варить уху.

Лиска возмущенно подняла голову:

– Ну нет. Это я буду ловить рыбу, а вы с Наирой будете ее чистить и варить уху.

Наира, выслушав и скептически оглядев обоих, очень веско и внятно произнесла:

– Ничего подобного. Вы все путаете. Это вы будете чистить рыбу и варить уху, а я буду ее есть, и это будет справедливо.

Левко вскинул брови:

– Это почему же, справедливо?

– А потому, что тогда каждый будет делать то, что умеет лучше всего.

– Тогда я буду ловить, это я умею лучше, чем чистить, – обрадовалась Лиска.

– Нет, самое интересное буду делать я, потому, что я старше вас обеих.

– А ты мне уступишь, потому, что я самая младшая.

– Нет, это вы оба мне уступите, потому, что я… э… э… А, вот. Потому, что это я вас сюда привела, и если бы не я, вы бы вообще сюда не попали.

В конце концов, вдоволь посмеявшись, отправились ловить все вместе. Для Лискиной сети было слишком мелко, да и дно было неровное и с корягами. Пришлось ловить на крючок. Но то ли рыба была голодная, то ли крючок заговоренный – клевало отменно. Ловилось и на ручейника, и на мух, и на хлеб. Лиска пробовала ловить даже на крошечные засохшие кусочки сыра.

– Лиска, ты бы еще на пустой крючок попробовала ловить.

– Да я уж думала, но как-то перед рыбами неловко.

Вовсю помогал Рушка. Левко его нахваливал:

– Вы только посмотрите на это сокровище. Уже пять окуней поймал, а съел и того больше, не пропадем.

Глава 18

Теплый солнечный день, костер, уха, друзья рядом, трава под ногами и бабочки вокруг. Если это не счастье, то что тогда счастье?

Однако, как ни хорошо было на маленькой полянке, безмятежность которой сторожили старые пихты и плотные заросли ольшаника, пора было собираться и идти дальше. Лиска завернула в лопухи остатки печеной рыбы и рассовала их по котомкам. Запас еды, который они захватили с собой, тратился на удивление быстро, и любое дополнение было очень кстати. Друзья еще раз оглядели уютное пристанище и вместо того, чтобы нежиться на солнышке, снова отправились в неизвестность.

Дорога была легкой и поначалу ясной. Через некоторое время, как и предполагалось, дошли до развилки, которую они разглядели еще с Кареглазой, и свернули направо. Вскоре с правой стороны начали попадаться то отдельные скалы среди зарослей кустарника, то целые участки скальных стенок, перемежающихся с молодым смешанным лесом.

Вокруг было тихо. По-прежнему никого. Ни людей, ни сколько-нибудь заметных зверей не встречалось.

– Интересно, кто же здесь все-таки прокладывает тропы, – удивлялась Лиска. – Никого же нет. Э, а там что такое?

– Где?

– Там, впереди, что-то белое поперек дороги.

– Сейчас подойдем поближе, и будет ясно.

Подошли, но ясней не стало. Тропа подходила к широким белого мрамора ступеням. Три белых ступени размахом были никак не по тропе. Здесь были бы уместнее широченная мощеная камнем дорога, а поверх ступеней – колоннада с аркой или что-то вроде широкого входа куда-нибудь, на улицы города или во дворец. Только не было ни дворца, ни города.

Кое-где сквозь трещины в ступенях пробивались травки, на белом мраморе кое-где лежал песок, валялись мелкие камешки. Левко озадаченно воззрился на давно не метеные ступени и вопросил пространство:

– А остальное куда подевалось?

Подлесок справа ничего не ответил. Пустошь слева бесстрастно разглядывала небеса. Нигде не было ни развалин, ни каменных блоков, ни хотя бы каменных обломков – ничего. Травки, кустики, цветочки – и все…

– Может, стоит посмотреть? – Левко вопросительно-приглашающим жестом повел рукой в сторону пустоши, взглянул на Наиру, мгновенно одеревеневшую от напряжения, вспомнил утро. – Да нет, пожалуй, не стоит.

– А жаль, – подумала Лиска. Ей вдруг ужасно захотелось остаться здесь подольше, поискать какие-нибудь остатки замка, узнать побольше об этом странном месте, может быть, кого-нибудь встретить… Уже целых полдня они обходились безо всяких приключений. Хотя, с другой стороны, приключения бывают разные… Вслух она сказала:

– Скоро мы должны, кажется, выйти к скальной стенке.

– Да, вдоль нее и идет дорога до самой развилки, а там свернем направо, если я правильно запомнил.

Левко взошел на ступени и, к Наириному облегчению, двинулся дальше. Тропа стала заметно шире. Вокруг по-прежнему никого. Над пустошью звенели кузнечики, под ногами шуршали мелкие камешки.

Внезапно Наира остановилась.

– Стойте! – Она подняла руку, призывая не шуметь. – Постойте. Послушайте.

Она замолчала, вопрошающе глядя на друзей. Те замерли на минуту.

– Ничего не слышите? Что, в самом деле, ничего? – допытывалась она.

Лиска покачала головой:

– Нет.

– И я ничего особенного не слышу. А что случилось-то?

– Был такой странный звук, низкий, ритмичный, размеренный, – она смутилась и закончила совсем тихо, – как будто где-то далеко читают стихи.

Лиска добросовестно прислушалась: кроме птиц и кузнечиков был слышен слабый шелест ветра в листве – и все.

– Нет, все равно не слышу.

Левко подтвердил:

– Вроде тихо.

– Ну, значит, показалось, – Наира тряхнула головой и решительно пошла вперед.

Некоторое время друзья шли вдоль молодого хвойного леса. Потом пейзаж, как они и ожидали, сменился. С правой стороны вместо леса появилась темно-серая скальная стенка. К неудовольствию путников начала меняться и погода. Появившаяся в воздухе легкая дымка постепенно становилась все гуще, пока не растворила в себе сначала дальние горные кряжи, потом ближние перелески, пустошь с левой стороны, заросли кустарника и изрядную часть скалы, вдоль которой они шли.

Приумолкли намокшие в тумане кузнечики, одна за другой попритихли птички, и в наступившей тишине неприятно гулко стал отдаваться каждый хрустящий камешками шаг.

– Хорошо хоть дорогу пока видно, – нашел чему порадоваться Левко.

– Угу, – как можно бодрее попыталась отозваться Лиска.

Наира только слегка кивнула, покусывая губы и будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Вдруг с левой стороны из густого, как кисель, тумана до них совершенно ясно донесся звук, в который трудно было поверить. Некто невидимый низким скрежещущим басом читал стихи.

Все трое остановились. Левко с Лиской посмотрели на Наиру, которая в ответ могла только руками развести, потом друг на друга. Факт был налицо. Втроем с ума не сходят (кажется). Они действительно слышали то, что слышали. Гулкий тяжелый голос исполнял рифмованные тексты, постоянно меняя громкость, тон, манеру и степень заунывности и торжественности, будто пробуя стихи на вкус.

– «…Пред ним открылася поляна.Он видит сумрачный курган…»…М-м… мм-мм… м-мм…«…Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя.То как зверь она завоет…»…Гм… гм… м-м… ага…«…Дробясь о мрачные скалы,Шумят и пенятся валы…»

Исполнено это было красиво и с большим чувством, хотя местами, пожалуй, чересчур драматично.

Голос постепенно приближался. Друзья в поисках укрытия, стараясь не шуметь, крались вдоль голой стены. Как назло, ни справа, ни слева от дороги спрятаться было решительно негде. Судя же по голосу, чтец был совсем не маленьким (каким именно, представлять не хотелось), а сама по себе любовь к поэзии еще не гарантировала теплой встречи.

Камешки хрустели под ногами предательски громко.