Ричард Адамс - Великое путешествие кроликов Страница 31

4+4+2. Рассказ Остролиста и спасение Ореха

Лохмач и Остролист созвали в Сотах собрание. Уже стало очевидно, что Орех не зря рисковал своей жизнью. (Может быть, он даже пожертвовал ею, кто знает!) Налет на ферму оказался отнюдь не глупой шуткой. Все-таки Орех добыл двух крольчих! Разумеется, они неловко чувствовали себя в новых для них условиях и им было неуютно. На собрании не было Главного Кролика, Земляника был болен, а Смородину и Пятого нигде не смогли найти.

— Оставим их в покое, — сказал Лохмач. — Бедняга Пятый, ему лучше всего побыть сейчас одному!

— А в норе его тоже нет, — добавил Желудь.

— Не беда! — сказал вслух Лохмач. Однако мысль о том, куда подевались Смородина и Пятый, не давала ему покоя. Неужели они в самом деле ушли из колонии, ни с кем не посоветовавшись?

Тут Остролист начал свой рассказ, и Лохмач прислушался.

— Я расскажу вам, как получилось, что мы четверо вернулись домой без крольчих, — начал Остролист. — В то утро, когда мы пустились в путь, дорога привела нас к полоске жидкого леса. Странные леса на этих холмистых равнинах! Этот лес был не гуще нашей буковой рощи, и в нем все было видно на далекое расстояние. В нем проделаны совершенно прямые длинные ходы. Не люблю я этих ходов: их делают люди! Кихар вскоре заметил нас и посоветовал слегка изменить направление. Он сказал, что мы уже прошли половину расстояния. Идти по сырой траве было нелегко, но я рассчитал, что к вечеру мы должны уже быть на месте. Я осматривал дорогу, когда ко мне подошел какой-то заяц. Я спросил его, не знает ли он, где тут находится большая колония кроликов.

«Эфрафа? — спросил он. — Неужели вы идете в Эфрафу?» — «Может быть, если она так зовется», — сказал я. «А вы знаете, что это за колония?» — «Нет, не знаем, но хотим знать, где она!» — «В таком случае мой совет вам: берите ноги в руки — и давайте драла!» — сказал заяц и убежал.

Я раздумывал, что бы это могло значить, когда вдруг на откосе перед нами выросли три кролика в боевом строю. Один из них сказал: «Покажите ваши метки!» — «Какие метки? Я ничего не понимаю», — сказал я.

«Значит, вы не из Эфрафы?» — «Мы не из Эфрафы, но мы туда идем». — «Следуйте за нами», — приказал он. Заметьте, он не спросил, издалека ли мы идем, не промокли ли мы, или что-нибудь в этом роде, как спросил бы любой нормальный кролик. Чужие солдаты повели нас вниз по склону, и вскоре мы пришли в Эфрафу. Это огромная колония, гораздо больше нашей прежней. Все норы замаскированы, и солдаты Ауслы командуют всеми кроликами. В их колонии никто не может распоряжаться собственной жизнью. Взамен они получают относительную безопасность и охрану, если только стоит за них платить такой страшной ценой. Кроме Ауслы у них имеется так называемый Сенат, и каждый член Сената имеет свои обязанности. Один отвечает за корм, другой — за маскировку, третий — за производство потомства.

Рядовые кролики не имеют права находиться вне нор в неположенное время. Пастись наверху одновременно всему стаду не разрешается, и все кормятся по очереди. Едва только рождается кролик, на нем ставят метку! Я их видел: это шрамы от глубокого укуса! Их ставят под подбородком, на бедре и на передней лапе. Кролики имеют право водить компанию только с кроликами этой же метки.

— А кто же им может помешать дружить с кем вздумается? — прорычал Лохмач.

— Стража Ауслы — вот кто! Вы и представить себе не можете, какие там строгости! Главным у них кролик по имени Зверобой. Они зовут его генералом. Он руководит капитанами, каждому из которых поручена группа кроликов с определенной меткой. Если солдаты встречают наверху кого-нибудь в неположенное время, они требуют, чтобы нарушитель предъявил свою метку. Фрис один ведает, что происходит, если бедняга не может объяснить, почему он оказался наверху.

У них кролики по целым дням не видят света Фриса! Если почему-нибудь группа какой-либо метки не может пойти на сильфлей, ну, например, если поблизости работает человек, — это ужасно, но они не смеют выйти на пастбище и сидят без пищи! Бедняги не могут ничего сделать без приказа. Солдаты Ауслы у них чрезвычайно сильны и свирепы. Они по очереди несут дежурство в Большом Патруле — так у них называется обход окрестностей дозором. Патруль имеет двоякое назначение: он занимается осмотром окрестностей и в то же время часовые Ауслы проходят в отряде школу выносливости, ловкости и хитрости. Если они при обходе встречают хлессилей, то они обязаны захватить их и привести в Эфрафу. Тех, кто оказывает им сопротивление, убивают!

— Значит, патруль прозевал вас, когда вы шли вблизи колонии? — спросил Колокольчик.

— Ни в коей мере! Едва заметив нас, капитан Большого Патруля Горицвет послал гонца-скорохода с известием о том, что они нас обнаружили. Захватив нас, этот Горицвет привел нас к канаве, в которой была развалившаяся кирпичная труба, — это и есть вход в их колонию. Здесь Горицвет передал нас другому офицеру, Кервелю. Нас отвели в большую нору и велели устраиваться. В норе было множество кроликов. Слушая их и задавая им вопросы, я многое разузнал. Мне удалось подружиться с одной крольчихой по имени Хайзентли — Блеск Росы. Она рассказала нам об Эфрафе страшные вещи. Кролики у них иногда доживают до глубокой старости, если их раньше не убьют солдаты Ауслы. В колонии такое множество жителей, что она не в состоянии всех вместить. Тем не менее новые норы рыть запрещено. Большую часть жизни эфрафанцы проводят под землей, а это очень вредно. Почему-то у них много крольчих и мало кроликов. Из-за скученности и скверных условий крольчихи не приносят новых выводков, однако им не разрешают также и уйти! Когда несколько дней тому назад Хайзентли с подругами обратилась к Сенату с просьбой разрешить им основать новую колонию в отдаленном месте, Сенат даже не пожелал их выслушать. Затем Хайзентли испугалась, что наш разговор могут подслушать, и замолчала.

Вскоре нас привели на заседание Сената. Пока там разбирали какое-то дело, нас оставили дожидаться у входа. Тут я понял, что мы были для них не почетными послами, а просто задержанными неизвестными! С нами вместе ждал своей очереди еще один кролик, которого сторожили полицейские. Полицию они называют Ауслафа. Казалось, несчастный узник с ума сойдет от страха! Я осведомился, в чем его вина, и один из полицейских сказал, что этот Блэкавар пытался бежать из колонии. Вскоре его ввели в нору Сената, и мы слышали, как он пытается объяснить что-то, а потом рыдает и молит о пощаде. Однако, — видимо, его мольбы не помогли ему, потому что, когда его оттуда вывели, оба его уха были разорваны в клочки. Мы были потрясены ужасным наказанием и сочувственно его обнюхали, а полицейский сказал: «Нечего с ним нянчиться! Ему повезло, что его оставили в живых!»

Не успели мы еще всего этого переварить, как нас вызвали в нору Сената и подвели к генералу Зверобою.

Надо вам сказать, что это собеседник, с которым жутко иметь дело! Вряд ли даже ты, Лохмач, сумеешь с ним справиться. Он величиной почти с зайца, и в нем есть что-то дикое, внушающее ужас. Видно, что кровь, сражения и убийства для него будничная работа! Я думал, что он начнет нас расспрашивать, откуда мы и с каким делом пришли в Эфрафу, но он сказал: «Я познакомлю вас с правилами поведения в нашей колонии. Слушать меня внимательно! Нарушивший эти правила будет строго наказан».

Я было возразил, что здесь произошла какая-то ошибка: мы представляем собой посольство дружественной колонии и просим разрешения уговорить часть крольчих отправиться с нами. Генерал заявил, что об этом не может быть и речи. Я сказал, что мы хотели бы остаться у них на пару дней, чтобы подождать, не переменят ли они свое решение. Я прибавил, чтоб они не забывали, что мы их гости и являемся представителями другой, хотя и более маленькой, колонии, но внезапно с ужасом понял, что мы для них только арестанты, пленники или еще что-нибудь в этом роде, как бы они это ни называли.

Генерал Зверобой объявил, что наш капитан — Бурачник и что мы причислены к группе «Метки на правом боку», и стража увела нас. Наверное, в тот день капитан Бурачник был очень занят, да и я старался не попадаться ему на глаза, боясь, что он начнет нас сразу метить. По нашим нормам все их норы переполнены, и у них легко остаться незамеченным, так как их кролики очень мало знают друг друга. Мы нашли себе место в одной из нор и попытались уснуть, но ночью нас разбудили и выгнали на сильфлей. Я надеялся, что нам представится возможность убежать, но куда бы я ни пошел, повсюду встречал часовых.

Мы держались в стороне, и нас никто не знал в лицо. У меня вдруг зародился план спасения. Он был довольно рискованным, но мог легко удасться по той простой причине, что в Эфрафе любой кролик привык повиноваться и не смеет задавать вопросов.

Я понаблюдал за капитаном Бурачником. Он показался мне славным парнем, добросовестным, но слабохарактерным и страшно замученным бременем непосильных дел.