Святослав Сахарнов - В гостях у крокодилов Страница 4

Здесь Малыша переложили на стол, покрытый поролоновым матрасом. Пристегнули ремнями.

Он лежал, печально кося глазами по сторонам. Валерий взял шприц, пузырёк с лекарством, проткнул иглой резиновую пробку, набрал полный шприц и сделал Малышу укол. Потом второй. Измерил пульс и температуру.

Моя рука опиралась на стол около самой морды дельфинёнка. Если бы Малыш захотел, он мог бы укусить меня. Всякий другой зверь на его месте так бы, наверно, и сделал. Да что там зверь! Если бы меня какие-нибудь морские существа затащили под воду и, привязав к столу, начали колоть, честное слово, я бы не выдержал. Я бы кусался и колотил ногами по матрасу. А Малыш лежал спокойно. Только когда делали второй укол — около хвоста, — дёрнулся, и в пустой комнате послышалось комариное: пи-ии-ии!

Мы отнесли Малыша назад и осторожно пустили в воду.

Дельфинёнок кинулся к матери, пристроился около её плавника, и они продолжили свой обычный бег.

В тот день Малыш и Русалка ни разу не приблизились к мосткам и не остановились, чтобы взять из рук у людей рыбу.

Через несколько дней белые пятна на коже у Малыша стали исчезать. Дельфинёнок повеселел.

У дельфинов-афалин прекрасная голубая кожа, блестящая и упругая, как резина.

Перед самым моим отъездом привезли кино.

Мы сидели с Валерием в тёмной комнате, битком набитой народом. Экраном была стена. Над нашими головами танцующий луч выхватывал из темноты ослепительные пылинки и рисовал на стене корабли. Корабли шли пенистым морем.

После этого на экране показали дельфиний цирк. В большом круглом бассейне звери играли в баскетбол. Они забрасывали в корзину мяч. Дельфин подплывал, упирался головой в мяч и мчался с ним к щиту. Бросок — и мяч в кольце.

Потом мы увидели, как люди обмотали паклей обруч и подожгли. Зашипело пламя. Горящий обруч повис над водой. Дрессировщик поднёс к губам свисток. Стремительное блестящее тело дельфина выскочило из воды, пронеслось по воздуху и, пробив огненно-дымный круг, без всплеска вошло в воду.

Я наклонился к уху Валерия:

— А у вас будет когда-нибудь так?

Валерий помотал головой:

— Зачем? У нас научная станция, а не цирк.

По экрану уже двигался плот.

На нём стояла девочка в полосатом купальнике. В упряжке плыл дельфин.

Неожиданно лента кончилась.

Мы вышли с Валерием на воздух.

На верхушке маячной башни то разгорался, то потухал красно-зелёный фонарь. Красные и зелёные волны накатывались на берег.

— Мне бы ещё на инженера выучиться… — сказал Валерий. — Я бы такие приборы изобрёл — переговариваться с дельфинами. Плывёшь под водой, пискнул, а дельфины уже тут как тут. Точно: пойду учиться опять!

Я уезжал с острова в хмурый, непогожий день. Надвигался шторм. Медузы, которых всегда было так много в бухте, исчезли. Они уплыли в открытое море пережидать бурю.

Под причалом бормотала вода. Трещал, вытягиваясь по ветру, флаг. Лодка была готова к отплытию.

Мы простились с Валерием.

— Приезжайте на будущий год, — сказал он.

— Приеду.

Лодка отвалила от причала, проскочила узкий выход, вышла в залив. Впереди запрыгала синяя полоска материкового берега.

Я покидал дельфиний остров.

Друзья были правы: и верно, дельфины — удивительные животные.

Я сидел на корме, над самым винтом, трясся вместе с лодкой и думал про дельфинов: «Очень радостно, что они живут вместе с нами. Рядом и под водой».

РАЗНОЦВЕТНОЕ МОРЕ

Это рассказ о море. Только не о том, которое видно с берега. То море всегда одного цвета: голубое или синее в хорошую погоду, чёрное в шторм. Моё море разноцветное: желтое, зеленое, розовое, фиолетовое. Это море, каким его видят рыбы и люди, которые умеют плавать под водой, как рыбы.

Для того чтобы опуститься под воду, я надеваю своё нехитрое водолазное снаряжение и вооружаюсь.

Снаряжение — ласты да маска. Оружие — гарпунное ружьё и фотоаппарат.

Чтобы дышать, засовываю в рот изогнутую трубку, а свободный её конец укрепляю за ухом.

Вперевалку, как утка, шлёпаю по берегу и, хрипя, продуваю трубку: хр-р-р! хр-р-р!

В воде отражается одноглазое существо с лягушачьими лапами.

Этим летом я жил под Севастополем.

Там и начались мои подводные путешествия.

«Только бы залезть под воду, — думал я. — Сразу же насмотрюсь интересных вещей!»

Однако получилось совсем не так.

Ранним утром я пришёл на берег. Сел на камень. Надел ласты, маску.

«Чур, — говорю себе, — всё-всё под водой примечать! До последней рыбёшки!»

Слез ногами вперёд, лёг на воду и… захлебнулся.

Тьфу! Полная трубка воды!..

Пришлось учиться самому простому на свете — как дышать.

Стал вспоминать: кто в море дышит воздухом? Кит! У него дыхательное отверстие на макушке, выше глаз. Значит, учиться надо у него.

Учился, учился — выучился дышать по-китячьи.

Плыву у самого берега. Лицо — под водой, трубка — снаружи. Наберу полные лёгкие воздуха и нырну. Вынырну, воду из трубки выпущу фонтанчиком и снова плыву. Дно видно отлично!

Ну вот, теперь можно уходить прочь от берега.

Зашлёпал ластами по воде, а сам еле-еле вперёд двигаюсь.

Э-э! И тут непорядок. И этому надо учиться.

Пришлось снова вспоминать. У кого на ногах ласты? У тюленя. Как он ими шевелит? Как рыба хвостом.

Поплывём по-тюленьи!

Вытянул ноги и давай часто-часто перебирать ими. Ласты стали извиваться, и я поплыл.

Плыву, только вода по спине журчит.

Вот теперь быстро. Вот теперь можно плыть на глубину. Можно всё примечать.

И тут действительно передо мной открылся новый мир.

Жёлтые и зелёные скалы всплывали из фиолетовой толщи воды, двигались прямо на меня.

Бурые, зелёные, красновато-серые водоросли лесами вставали со дна. Солнечная пыль беззвучно сыпалась на них.

Как тихо! Всё словно замерло в молчании, только я один толок воду да пускал пузыри через трубку: буль-буль-буль!

Удивительное дело: дно было мёртвым. Нигде ни рачка, ни рыбёшки.

«Видно, ещё не добрался я до настоящего подводного мира. Надо плыть дальше».

Уже и ноги начали с непривычки уставать, а вокруг всё по-прежнему пустынно.

Мне вспомнились путеводные огоньки, которые в сказках приводили путешественников в необыкновенные страны. Вот бы мне такой огонёк!

И только так подумал — впереди действительно мелькнул красный огонёк. Трепетный, радостный. Откуда он здесь?

Я поплыл к нему, ещё сильнее размахивая ногами и руками. Огонёк шевельнулся и стал уходить.

Я — за ним. Он — от меня.

Может быть, это и есть мой путеводный огонёк? Только как же он горит под водой?

Мы двигались вверх по береговому склону, и казалось, что я вот-вот догоню его.

Но нет, он свернул в сторону и пропал в куче камней.

Ухватившись за них, я повис вниз головой и стал искать огонёк глазами.

Прошло полминуты, минута… Всё было тихо. Замер и я.

И вдруг что-то красное мелькнуло между камнями, а затем оттуда прямо на меня выплыла рыбка.

Она была такая яркая, что я даже прищурил глаза. Настоящий огонь! Только голова у рыбки чёрная-пречёрная… Ба, да ведь это морская собачка! Старая знакомая!

Я хорошо знал этих проворных рыбок, но такой красивой никогда ещё не видел.

Я протянул руку. Собачка отскочила назад и искрой погасла в камнях.

Ушла. Опять один.

Я посмотрел вокруг.

Вот так чудо!

Дно преобразилось. Стайками сновали серебристые кефальки. Из травы выплывали один за другим прозрачные рачки-креветки. Полосатый краб, близоруко пуча глаза, лез через камень.

Что значит минута тишины! Выходит, это я сам распугал всех подводных жителей.

Вытянув руки и едва шевеля ластами, я медленно двинулся вперёд.

Теперь я плыл без шума.

Вокруг волновалась беспокойная, кипучая жизнь.

Плавали, ползали, преследовали друг друга, гибли и побеждали хвостатые, ногастые, пучеглазые и слепые обитатели морского дна.

Это был настоящий подводный мир, тот самый, куда я так стремился попасть.

Но в этот мир я пришёл не сам. Меня привёл туда путеводный огонёк — маленькая кроваво-красная рыбка-собачка.

Я учился фотографировать под водой.

Аппарат был в чехле, но вода часто попадала внутрь и портила плёнку.

Однако я не унывал.

Особенно мне хотелось сделать цветную фотографию одной из самых ярких черноморских рыб — зеленушки-рулены.

Это долго не удавалось.

Зеленушки всё попадались мелкие, невзрачные. Если и показывалась крупная, то она тотчас же уходила на глубину, в полумрак.

Как-то я плыл мимо одинокого мохнатого валуна.

Камень весь оброс зелёными лопушками морского салата — ульвы. Около камня белела песчаная осыпка.

Вдруг я заметил на песке груду осколков. Это были остатки мидий.

Раковина мидии похожа на большое чёрное семечко. Поэтому груда осколков напоминала кучку мусора, которую оставил после себя любитель подсолнухов. Некоторые обломки раковин были совсем свежие. В них ещё курилась дымком жёлтая кровь моллюска.