Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 2: Осада. Страница 4

— Ты спрашиваешь, при чем тут Октавия? — ответила Отулиссе Гильфи. — Но слепота ей не помеха! Она столько лет служил; Эзилрибу, что отлично знает, какие книги из специального отдела по магнетизму могут ему понадобиться. Кроме того, у библиотекарши i без того полон клюв работы. Мы отлично работали, пока не приперлась Вислошейка и не принялась нас поучать.

Друзья шумно вздохнули. Вислошейка была самой скучной наставницей на всем Великом Древе.

— А она-то что делала в библиотеке? — удивился Сорен. — Высший магнетизм не имеет никакого отношения к ее занудной Гахуулогии!

Отулисса взъерошила перышки.

— Какая разница? Ох, вы просто не представляете, с каким не терпением я жду начала занятий по магнетизму!

— Не представляем — и не надо! — огрызнулся Сумрак.

— Просвети же нас, умница-разумница, — еле слышно процедила Гильфи, и Сорен тихонько засмеялся.

Отулисса в самом деле была очень умной. Именно она догадалась, как устроен Дьявольский Треугольник, и придумала, как раз рушить его силу с помощью огня. Только благодаря Отулиссе они узнали о защитных свойствах мю-металла и сумели оградить себя от магнитного излучения крупинок.

Беда была только в том, что Отулисса вечно хвасталась своими знаниями и порой ужасно действовала всем на нервы.

Друзей особенно раздражало, когда она начинала бахвалиться своими именитыми родичами, которые сплошь были мыслителями и учеными, как, например, ее гениальная пра-пра-пра-тетушка Стрикс Эмеральда, автор бесчисленных научных трактатов. Только и было слышно: «Стрикс Эмеральда то да Стрикс Эмеральда сё…»

Через какое-то время сидящие за столом миссис Плитивер перестали слушать Отулиссу и снова заговорили о своем.

Гильфи обернулась к Сорену и тихо шепнула ему на ухо:

— Ты заметил, что в столовой нет ни Эзилриба, ни остальных членов парламента?

Сорен кивнул.

— Великие дела? — усмехнулась его подруга и подмигнула одним глазом.

Сорен заволновался. Гильфи явно что-то задумала! Что ж, ему давно хотелось отвлечься. Жизнь Сорена потихоньку вошла в привычное русло, хотя, разумеется, уже не могла быть прежней после того, как он понял, кто заманил Эзилриба в Дьявольский Треугольник!

Его собственный, его родной брат поклялся убить его!

Сорен часто думал об этом. Днем и ночью его преследовал образ Клудда, улетавшего прочь в своей плавящейся металлической маске, дико визжа на весь лес: «Смерть Нечистым! Смерть Сорену!»

«Мой родной брат. Мой родной брат стал Металлическим Клювом и поклялся убить меня!»

После завтрака совы покинули обеденный зал и отправились по своим дуплам. Снаружи бушевала вьюга, небо побелело от снежной круговерти. В такую же снежную ночь Сорен с Гильфи, Сумраком и Копшуей впервые очутились на Великом Древе.

Когда четверо друзей и Эглантина, сестра Сорена, остались одни, Гильфи негромко сказала:

— Я уже сказала Сорену, а теперь повторю для всех — происходит что-то очень важное.

— Откуда ты знаешь? — спросил Копуша.

— Ни один из членов парламента не присутствовал за завтраком. Значит, у них ответственное совещание.

— Наверное, готовятся к войне! — ухнул Сумрак. — Бьюсь об заклад, нас с вами поставят во главе дивизий!

— Жаль тебя разочаровывать, Сумрак, но война тут ни при чем! — отрезала Гильфи.

Сумрак и в самом деле был разочарован: он обожал сражаться: невероятное проворство вкупе с боевой яростью делали его несравненным воином.

— Речь идет не о войне, — повторила Гильфи. — Все дело в магнетизме!

— Великий Глаукс! — простонал Сумрак. — Что за скучища! Можно подумать, нам мало лекций по магнетизму от Отулиссы!

— Это очень важно, Сумрак. Мы должны как следует изучить этот предмет, — возразил Копуша.

— В этом-то все и дело, — заговорщически прошипела Гильфи. — Этот предмет — скрытень.

— Скрытень? — хором ухнули остальные.

— Так называют запрещенные знания!

— Запрещенные знания? Этого не может быть, Гильфи! — воскликнул Сорен. — Наверное, ты ошиблась! На Великом Древе нет никаких запретов! Это не в обычае Ночных Стражей. Они никогда не запрещают науки, а напротив, стараются дать нам как можно больше знаний!

— Возможно, раньше так оно и было, но сейчас кое-что оказалось под замком, — упрямо ответила Гильфи.

— Мне это не нравится! — отрезал Сорен. — Я против того, чтобы что-то объявлялось скрытней и пряталось под замок!

— Я тоже, — бухнул Сумрак.

Копуша моргнул, потом еще раз — очень медленно, как делал всегда, когда что-то обдумывал, а потом сказал:

— Да, я тоже считаю недопустимым прятать знания от молодежи. Только представьте, что было бы, если бы Отулиссе запретили читать книгу про Дьявольский Треугольник! Тогда бы мы никогда не освободили Эзилриба!

— Я считаю, надо пойти и прямо заявить им об этом! — подала голос молчавшая до сих пор Эглантина.

— Прежде чем что-либо предпринимать, — решительно заявил Сорен, — нужно убедиться, так ли это на самом деле.

— Значит, лезем в корни, Сорен? — уточнила Гильфи.

— Про скрытень ты тоже там узнала?

Гильфи кивнула. Она выглядела слегка смущенной, поскольку Сорен вынудил ее открыто признаться в таком неблаговидном занятии, как подслушивание заседаний парламента.

Толщу ствола Великого Древа Га'Хуула прорезали тысячи узких ходов, и несколько месяцев тому назад, когда страдавшая бессонницей Гильфи в очередной раз отправилась бродить по его бесконечным коридорам, сычик-эльф наткнулась на очень странное место под корнями Древа.

По какой-то необъяснимой причине древесина ствола там настолько истончилась, что каждое слово, сказанное в расположенном выше зале заседаний парламента, эхом отдавалось в корнях дерева.

Попасть эту в подземную часть было делом очень сложным: огромные корни Великого Древа тесно переплетались между собой.

Однако после долгих поисков, друзьям все-таки удалось найти отличное местечко, откуда можно было без помех подслушивать заседания парламента.

— Я так волнуюсь! — затараторила Эглантина, от нетерпения подскакивая на месте. — Я тысячу раз слышала ваши разговоры про эти корни, но еще ни разу не бывала под землей! Скорее бы туда попасть!

Повисло неловкое молчание.

Четверо друзей неуверено переглянулись.

— Даже не думайте избавиться от меня! Не бросайте меня, слышите? Это нечестно, — дрожащим голоском прошептала Эглантина.

— Просто не знаю, — покачал головой Сорен, глядя на сестру. — Во-первых, ты должна поклясться, что ни слова не скажешь Примуле!

Примулой звали лучшую подругу Эглантины, от которой у нее не было никаких секретов.

— Не скажу, клянусь! И вообще, не будь меня, не было бы и всей этой истории с магнитами!

Это была правда. Если бы не Эглантина, которую Чистые насильно заточили в склепе разрушенного замка, подвергая одурманивающему воздействию крупинок, друзья никогда бы не вышли на след Эзилриба.

— Ладно, — сдался Сорен. — Но помни — никому ни слова! Обещаешь?

— Обещаю! — торжественно кивнула юная амбарная сова.

ГЛАВА IV

«Шмякала я на ваш скрытень!»

— Никогда не поверю, что обучение юных и впечатлительных совят таким сложным материям может принести хоть какую-то пользу, пусть даже в самой отдаленной перспективе. Высший магнетизм — дело темное. Мы сами только-только начинаем постигать его, — говорила Вислошейка, преподавательница гахуулогии.

Пятеро друзей, устроившись в древесных корнях, внимательно внимали парламентским дебатам.

Сорен просто лопался от возмущения. Высший магнетизм, несомненно, был делом необычным, особенно по сравнению с гахуулогией, считавшейся самым занудным предметом на всем Древе. Хотя вообще-то гахууология была важна, поскольку давала знания о жизнедеятельности Великого Древа и учила, как сохранить его здоровым и цветущим, но скука на уроках царила невыносимая!

Между тем в парламенте мнения разделились. Вислошейка и Элван стояли за скрытень, тогда как Эзилриб и кузнец Бубо горячо выступали против. Стрикс Струма колебалась.

Внезапно пятеро друзей поняли, что под корнями они уже не одни. В самом темном месте их убежища шевельнулась чья-то тень, и малого — молодые совы оцепенели от страха. Потом разом повернули головы в одну сторону. Это была Отулисса!

«Что она здесь делает? — в бешенстве подумал Сорен. — Енотий помет!»

Он пошевелил клювом, и все поняли невысказанное: «Я сейчас срыгну от злости!» Оба ругательства были в совином языке самыми страшными. Хуже них было только слово «шмякать», но его никто никогда не произносил вслух. Произнеси такое в обеденной зале — и вылетишь вон, не успев и моргнуть!

Однако Отулисса не выглядела смущенной. Она даже поднесла коготь к клюву, предупреждая Сумрака не поднимать шум. Друзья оказались в безвыходной ситуации. Им оставалось только закрыть клювы и продолжать прислушиваться к дебатам.