Джеймс Барри - Питер Пэн в Кенсингтонском Саду Страница 4

Однако, чтобы завоевать расположение своего влиятельного друга, Питер этим не ограничился. Надо сказать, что Соломон отнюдь не собирался оставаться на своем посту до самой смерти, а хотел со временем уйти на покой и посвятить лучшие годы своей старости беззаботной жизни на некоем тисовом пеньке в Кенсингтонском Саду, который ему особо приглянулся. Для этого он уже долгие годы понемногу делал запасы в своем чулке. Чулок, принадлежавший какому-то человеку, когда-то выбросило на берег, и ко времени, о котором я рассказываю, в нем уже было сто восемьдесят крошек, тридцать четыре ореха, шестнадцать хлебных корок, старательная резинка и шнурок от ботинка. По подсчетам Соломона, он мог бы уйти на покой и иметь обеспеченную старость, когда чулок наполнится. Сейчас Питер дал Соломону один фунт. Он отрезал его от своей банкноты острой палочкой.

После этого Соломон навеки стал Питеру другом, и, посовещавшись, они позвали к себе дроздов. Скоро вы поймете, почему приглашение получили одни дрозды.

Идея, предложенная на суд дроздов, принадлежала Питеру, хотя говорил в основном Соломон (он быстро раздражался, если говорили другие). Начал он с того, что выразил свое восхищение мастерством и изобретательностью, которые дрозды проявляют при постройке гнезд. Птицы все время спорят о лучшем способе постройки гнезд, и поэтому такое начало сразу привело дроздов в хорошее расположение духа. Другие птицы, продолжал Соломон, не выкладывают свои гнезда глиной, в результате чего они не держат воду. Соломон гордо вскинул голову, словно привел неопровержимый довод, но тут явившаяся на эту встречу без приглашения полевка крикнула: «Гнезда строят, чтобы в них держать яйца, а не воду», после чего дрозды приуныли, а Соломон настолько растерялся, что несколько раз глотнул воды.

— А вспомни, — произнес он наконец, — какими теплыми становятся гнезда от глины.

— А ты вспомни, — возразила полевка, — что, когда в такое гнездо попадает вода, ей из него не уйти, и все ваши птенчики потонут.

Дрозды взглядом молили Соломона ответить на это чем-нибудь сокрушающим, но он опять растерялся.

— Сделай еще глоток, — нахально посоветовала полевка. Ее звали Кейт, а все, кто носит такое имя, ужасно дерзки на язык.

Соломон и впрямь сделал еще глоток, и это воодушевило его.

— Твое гнездо, — заявил он, — если его поставить на воду, намокнет и развалится на куски, а дроздиное останется сухим, как спина лебедя.

Дрозды зааплодировали! Теперь-то они знали, почему они выкладывали гнезда глиной, и когда полевка выкрикнула: «Мы никогда не ставим свои гнезда на воду!», они сделали то, что им следовало сделать с самого начала, — просто выпроводили ее с собрания, которое после этого пошло как по маслу. Соломон объявил дроздам, с какой целью они собрались все вместе: их юный друг, Питер Пэн, желает, как все хорошо знают, пересечь озеро и добраться до Кенсингтонского Сада, и он предлагает им помочь ему построить лодку.

Услышав это, дрозды заерзали от беспокойства, отчего Питер Пэн стал опасаться за судьбу своего плана.

Соломон поспешил разъяснить, что он вовсе не имел в виду те неуклюжие лодки, какими пользуются люди, — нет, эта лодка должна быть простым дроздиным гнездом, только достаточно большим, чтобы выдержать Питера.

Но дрозды оставались мрачными, и сомнения Питера не рассеивались.

— Мы очень заняты, — ворчали дрозды, — а работа предстоит большая.

— Большая, — согласился Соломон, — и конечно же Питер не позволит вам работать на пего за просто так. Вы должны помнить, что в данный момент он обладает значительными средствами, и вы будете получать такую зарплату, какую не получали еще ни разу в жизни. Питер Пэн уполномочил меня сообщить вам, что он будет платить каждому по шесть пенсов в день.

Тут все дрозды запрыгали от радости, и в тот же день началось знаменитое Строительство Лодки. Обычные дела были заброшены. В это время года дрозды должны создавать семью и строить гнезда, но все они строили только одно большое гнездо, так что скоро Соломону стало не хватать дроздов для удовлетворения запросов с земли. Из дроздов получаются пухленькие, довольно жадные карапузы, которые быстро задыхаются при ходьбе, но превосходно смотрятся в колясках, а женщины очень часто просят именно таких. Как вы думаете, что сделал Соломон? Он послал за ласточками, живущими под коньками крыш, и приказал им откладывать яйца в старые дроздиные гнезда, а потом рассылал родившихся птенцов с уверениями, что они и есть настоящие дрозды! Позднее на острове этот год назвали годом ласточек, и если в Саду вы встретите взрослых людей, которые пыхтят и отдуваются, словно считают себя более солидными, чем они есть на самом деле, то почти наверняка они родились в этот год. Спросите у них сами.

Питер был хозяин своему слову и платил своим работникам каждый вечер. Они рядами сидели на ветвях, учтиво ожидая, пока он нарежет из своей пятифунтовой банкноты полоски по шесть пенсов, после чего Питер выкрикивал по списку имена, и каждая птица, услышав свое имя, слетала вниз и получала шесть пенсов. Зрелище, наверно, было замечательное.

И вот наконец после многих месяцев работы лодка была построена. О, вам не представить себе радость Питера, когда он увидел, как с каждым днем дроздиное гнездо становилось все больше и больше! С самого начала строительства он спал рядом с гнездом и, просыпаясь, часто шептал ему нежные слова, а когда гнездо выложили глиной и глина высохла, он стал спать прямо в нем. Он до сих пор спит в гнезде, сворачиваясь очаровательным клубочком, потому что устроиться в нем с некоторым удобством он мог только свернувшись как котенок. Изнутри гнездо — темно-коричневое, зато снаружи — зеленое, так как оно сплетено из травинок и веточек, а когда они засыхают или вянут, то их заменяют новыми. Кроме того, то тут, то там попадаются перышки, которые выпали у дроздов во время работы.

Остальные птицы испытывали самую жгучую зависть. Одни из них пророчили, что лодка будет неустойчива, — но она сохраняла равновесие замечательно, другие говорили, что она будет протекать, но сквозь ее стенки не просачивалось ни одной капли воды. Потом они сказали, что у Питера нет весел, чем привели дроздов в сильное замешательство, но Питер ответил, что весла ему не нужны, поскольку у него имеется парус, который был не что иное, как его ночная сорочка, и надо сказать, парус из нее получился на славу. В ту же ночь — к счастью, луна была полной — Питер взошел на свой ковчег, как сказал бы капитан Фрэнсис Претти, и отчалил от острова. Прежде всего, сам не зная почему, он посмотрел вверх, прижав руки к груди, а потом устремил взгляд на запад.

Питер обещал дроздам для начала проделать несколько коротких путешествий, взяв их в качестве проводников, но едва заметив вдали Кенсингтонский Сад, манящий его из проема моста, он не мог больше ждать ни минуты. Лицо его горело, но он ни разу не оглянулся, его маленькую грудь переполняла радость, которая прогнала былые опасения. Разве Питер был менее отважен, чем английские мореплаватели, идущие на запад навстречу Неведомому?

Сначала лодку носило по кругу, и Питер вернулся к тому же месту, от которого он начал свое путешествие, после чего он убавил парус, оторвав один из рукавов рубашки, и тут же был подхвачен ветром противоположного направления, что грозило ему неисчислимыми бедствиями. Тогда он свернул парус, и его отнесло к дальнему берегу, где вставали темные тени опасностей, о которых он мог лишь смутно догадываться, а там снова развернул свою ночную сорочку и стал медленно удаляться от того гиблого места, пока наконец его парус не поймал ветер, который понес его в нужном направлении, причем с такой бешеной скоростью, что Питер чуть не разбился о мост. Чудом избежав столкновения, суденышко миновало мост, и, к неописуемой радости Питера, его взору открылась восхитительная панорама Сада. Однако, сделав попытку бросить якорь, которым служил обыкновенный камень, привязанный к веревке от воздушного змея, Питер не достал дна и был вынужден держаться на некотором расстоянии от берега. Выбирая место высадки, он напоролся на затопленный риф, и силой удара его вышвырнуло за борт, но, находясь на волосок от гибели, он сумел уцепиться за борт суденышка и вскарабкаться обратно. Тут поднялся страшный шторм, волны падали с таким грохотом, какого Питер никогда еще не слышал, его швыряло во все стороны, а пальцы закоченели настолько, что их было не согнуть. В конце концов, избежав и этих опасностей, Питер благополучно вошел в маленькую бухточку, и его лодка мирно закачалась на волнах.

Тем не менее на берегу Питера поджидали новые неприятности, ибо, совершив попытку высадиться, он увидел множество крошечных человечков, которые выстроились на берегу, чтобы помешать его намерению. Они пронзительно кричали, чтобы он убирался прочь, так как Запретный Час давно наступил. И их крики сопровождались угрожающим размахиванием остролистом; а несколько человечков несли стрелу, которую какой-то мальчик забыл в саду, — они собирались использовать ее как таран.