Влас Дорошевич - Сказки и легенды Страница 4

Веерные пальмы, словно распущенные хвосты гигантских павлинов, тихо качались как опахала.

А в чаще резвились, бегали насекомые, горя, словно самоцветные камни. Огромные бабочки порхали с ветки на ветку и, когда раскрывали свои крылья, сверкали всеми цветами радуги.

Обезьяны с криками цеплялись за лианы, которые, словно толстые канаты, перекидывались с пальмы на пальму. Бегали проворные ящерицы, мелькнул, меняясь из синего в ярко-красный цвет, хамелеон. Огромный, мохнатый, – словно поросший черными волосами, паук раскинул между деревьями свои сети, крепкие как проволоки, и, притаившись, поджидал крошечных птичек, с золотистыми хохолками и хвостиками, – птичек, которые беззаботно чирикали, перескакивая с одного куста на другой. Скорпион, извиваясь, промелькнул около ног Инду и не сделал ему никакого вреда. И все это шептало, все говорило на человеческом языке.

– Будь проклята, моя прошлая жизнь! – ворчал мохнатый паук. – Много мне принесли мои сокровища, я был владельцем большой фабрики и приехал сюда из далекой стороны, с острова, где вечный холод и туман! Сколько индусов начало кашлять кровью от моих побоев, сколько их жен, дочерей и сестер я купил! И вот теперь принужден сосать кровь из маленьких птичек, как пил ее когда-то из индусов! Лучше бы меня убил кто!

– А мы были бедными индусами! – говорили пальмы и бананы. – Но у нас не осталось детей, – и вот почему мы выросли в дремучем лесу. А если бы у нас были потомки, мы выросли бы у их хижин, заботились бы о них, давали бы им плоды, лакомства и пищу.

– Я всегда стремился к небу! – говорил индус, превращенный в кокосовую пальму.

– А я хоть и думал больше о земном, но никому не сделал зла! – весело говорил обремененный плодами банан.

А веерная пальма покачивалась, как огромное опахало, – и шелестела своими листами:

– Взгляни на меня, путник, как я красива. Всю жизнь я помогала нуждающимся. И меня недаром зовут индусы «пальмой путешественников». Ты умираешь от жажды и зноя, сломай один из моих листьев, – внутри таится чистая, прозрачная, как кристалл, как лед, холодная вода.

– Взгляни в мои глаза! – шептала очковая змея, выползая из-под папоротников. – Взгляни! Тебе я не сделаю зла. Взгляни в мои глаза: сколько чар в них, – от них нельзя оторваться. Таковы же они были и тогда, когда я была женщиной. Женой такого же индуса, как и ты. Я любила песни и пляски, наряды, золото и самоцветные камни. И я имела их. И вот теперь меня все бегут, я страшнейшая из гадин, и должна искать человеческой крови для Айхивори, моей страшной повелительницы. Нет крови в сердце Айхивори: бледная, как покойница, посиневшая лежит она. И я отыщу спящего и ужалю его, и подползу к Айхивори и жалом лизну ее по губам. Тогда подымется Айхивори, страшный, бледный, синий вампир, – и на крыльях летучей мыши полетит к трупу, – и вопьется в те ранки, что я сделаю зубами, и капля по капле станет пить кровь. И нальется кровью сердце Айхивори, и грешный румянец, как зарево пожара, который загорится в крови, вспыхнет на бледных щеках. И страсть омрачит ей рассудок и помчится она к своему повелителю, Пурнаку, и осыплет его отвратительнейшими из ласк. Ласки, от которых родятся скорпионы и женщины-вампиры.

Словно два желтых огня сверкнули в темноте чащи, черная пантера щелкнула зубами, завыла и кинулась искать человеческого мяса. В ней жила душа убийцы.

– О, боги! К чему я питался мясом животных и убивал, чтобы жить! – вздыхал кабан, с треском раздвигая кусты. – Вот за что я превращен в гнуснейшее из четвероногих.

– А я была невестой, но умерла до брака! – прошептала мимоза и стыдливо закрыла свои листики.

Иланг-иланг[14] душистым венком обвил голову Инду… И бедный Инду вскочил, получив здоровенный удар сапогом в бок.

– Дрыхнешь, ленивая каналья? Тебе даром платят десять центов в день? – кричал мистер Джон, повторяя удары.

Инду вскочил, провел рукой по глазам, чтобы прояснить мысли и улыбнулся, несмотря на здоровую боль в боку.

Улыбнулся предкам, которые стройно тянулись к небу, улыбнулся душам молодых девушек, душам, которые цвели и благоухали на кустах жасмина. – Еще смеяться, черномазая каналья?

А он улыбался, принимаясь за работу, улыбался, как человек, который знает кое-что, о чем и не подозревают другие. Он знал кое-что, о чем и не догадывался мистер Джон.

Бичер-Стоу

(Негритянские легенды)[15]

У «Хижины дяди Тома» [16] нет памятника.

Но у мистрисс Бичер-Стоу есть такой памятник, какого нет ни у одного писателя мира.

Этот памятник – миллионы полных благодарности человеческих сердец.

Согласитесь, что это стоит той «пирамиды из черепов» [17], которую воздвиг себе один из великих завоевателей и с которой нас познакомила картина В. В. Верещагина.

От Сан-Франциско до Нью-Йорка и от Нью-Орлеана[18] до Албэни, – вы не встретите ни одного негра, как бы он ни был беден, забит, невежествен, – который не знал бы имени Бичер-Стоу, «заступившейся за бедных негров». Вот бедняга негр. Едва грамотный.

На вопрос: «Каких вы знаете ветхозаветных святых?» – он ответит: – Давида и Голиафа[19]. Но спросите у него: – Знаете ли вы имя Бичер-Стоу?

Его черное лицо расплывется в улыбку, полную умиления:

– Мистрисс Бичер-Стоу, которая заставила весь мир заступиться за бедных черных? Какой же негр не знает этого имени?!

– Кто была мистрисс Бичер-Стоу?

На этот счет среди негров ходит масса легенд. Негр, рабочий в таможне, носильщик тяжестей в Сан-Франциско, объяснил мне:

– Мистрисс Бичер-Стоу была не кто иная, как английская королева! Это была самая славная, самая богатая, самая могущественная королева в целом свете. Когда она слышала, что где-нибудь кого-нибудь притесняют или обижают, она посылала туда свои корабли и войска и спасала страдающих. Во всем мире не было, казалось, такого уголка, где бы не знали имени доброй и великодушной королевы Бичер-Стоу и не произносили с благоговением этого имени. Вот однажды королева Бичер-Стоу справляла день своего рождения. Ее военачальники привезли ей всевозможные подарки. Тут было все, что только есть самого диковинного в мире. Один привез такой ананас, который с трудом могли нести двое, другой – ручного льва, который лежал у ног великой королевы, послушный как собака, третий – слона величиною с маленького пони. Словом, всякий привез что-нибудь удивительное. Только один генерал явился с пустыми руками.

– Я привез вам, могущественная королева, – сказал генерал, когда очередь дошла до него, – самый изумительный подарок в мире. Человека, который никогда не слыхал об имени королевы Бичер-Стоу!

Те были поражены.

– Этого не может быть! Королеву Бичер-Стоу знает весь мир!

– А когда родился этот изумительный человек, который никогда не слыхал имени королевы Бичер-Стоу? Быть может, только сегодня? – с лукавой улыбкой спросил один из придворных.

– Ведь ему около тридцати лет? – отвечал генерал и приказал ввести Тома.

Это был бедняга негр, бежавший от своего хозяина. После того, как его исколотили плетьми и бросили в поле, думая, что он уже умер. Том пришел в себя, отдышался, сначала пополз, потом пошел, потом побежал в Филадельфию. Там он потихоньку забрался в трюм первого попавшегося корабля и пролежал среди кип хлопка вплоть до тех пор, пока Америка не скрылась из глаз. Тогда он вышел из трюма и его заставили топить машину. Около берегов Англии пароход, на котором плыл Том, разбился, и Том один только спасся на обломке мачты. Вот кто такой был Том.

Войдя в королевскую залу и увидев много народу при оружии, Том, конечно, испугался, упал на колени и завопил:

– Не убивайте меня! Дайте жить бедному Тому! Я готов вернуться к своему хозяину, и буду работать вдвое больше. Вот вы увидите. Только не убивайте меня!

Но королева Бичер-Стоу с доброй улыбкой сказала ему:

– Встань, бедный черный, и не бойся, – никто здесь не сделает тебе вреда. Прежде всего, скажи, как тебя зовут?

Этот вопрос поставил беднягу Тома в недоумение:

– Это глядя по обстоятельствам! – отвечал он. – Когда я падаю обессиленный от работы, – меня зовут лентяем. Когда я прошу есть, – меня зовут обжорой. Когда я кричу от боли в то время, как меня бьют, меня зовут негодяем. Но чаще всего меня зовут скотом.

Королева Бичер-Стоу была удивлена и спросила:

– Но в какой же стране ты живешь?

– Говорят, что страна, где я живу, называется Америкой, – отвечал Том, – но я этому не верю!

– Почему же? – спросила королева.

– А потому, что страну, где я живу, называют также страной свободы. Разве это не ложь? Страна, где людей бьют плетьми и продают как собак, – называется страною свободы!

Королева задумалась и спросила:

– А слыхал ли ты когда-нибудь имя королевы Бичер-Стоу, которая заступается за всех несчастных?