Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Золотая Пиявка Страница 41

«По многочисленным просьбам болельщиков драконбол переименован в тухлобол».

В следующей магзете Таня увидела жуткую оживающую фотографию. Костлявая старуха в плаще и младенец у неё на руках, которого старуха прячет в футляр от контрабаса. Надпись под фото поясняла:

«Чума-дель-Торт со слезами отдает сиротку Гроттер на воспитание лопухоидам. Уж кто-кто, а Дурневы сумеют дать девочке достойное воспитание».

После этого в магзетах надолго наступило затишье. Лишь через девять годовых подшивок она наткнулась на жирный заголовок: «Танечка Гроттер возвращается в Тибидохс. Трогательное прощание с родственниками (на фото: Таня целует Г. и Н. Дурневых)».

– Ой, нет! И Пипа тоже растрогана! Дарит мне коробку конфет! А тут что? Мамочки, пристрелите меня, чтобы я не мучилась! – простонала Таня, рассматривая следующую магзету: «Дочь Гроттера поступает на очень темное отделение (на фото: Та-Кого-Нет и Поклеп Поклепыч принимают у новой ученицы клятву на черепе)».

– Мерзость какая! И где они такой череп выкопали? Впрочем, лучше не спрашивать, – сказала Таня.

Просмотрев ещё сорок магзет, она обнаружила в сорок первой небольшую заметку: «Таня Гроттер делает успехи в темной магии (на оживающем фото слева-направо: Баб-Ягун, Т.Гроттер, Г.Склепова)».

– Брр! – поежилась Таня, – Я обнимаюсь с Гробыней! Что на меня нашло? Может, меня гнилыми помидорами обкормили?

Несколько месяцев магзеты молчали, а затем вновь запестрили крупными заголовками:

«Чума-дель-Торт: эта девочка рождена для тухлобола».

«Победа в тухлобольном турнире. Грифы отдыхают. Татьяна Гроттер забрасывает семь кусков гниющего мяса в череп темным».

«Т.Гроттер отказывается от дополнительных занятий по червеедению. „Спортивные нагрузки слишком велики“, – говорит она».

– Уф, хоть одна хорошая новость! – буркнула Таня, возвращая магзеты на место.

Она уже поняла, что магзеты, набитые всякой чушью и однодневными сенсациями, не собираются сообщать ей главного: как произошло, что изменилась реальность. Причем не просто изменилась, а на одиннадцать лет вглубь!

Почему академик Сарданапал был обвинен в убийстве её родителей? Отчего Чума, завладевшая талисманом, не убила её, даже не завладела её телом, а сделала своей любимой ученицей? Почему белые маги сдались почти без боя? И наконец, если Чума достигла желаемого и получила талисман, отчего она не открыла Жуткие Ворота и не выпустила духов хаоса?

Из-за стеллажей донеслось старческое хихиканье.

«Интересно, что он там делает?» – подумала Таня и прокралась к стеллажам. Джинн Абдулла сидел на полу и увлеченно перелистывал дебильные журнальчики для подростков, выстригая ножницами фотографии подмигивающих полуодетых ведьмочек. Он явно вознамерился составить себе целый гарем.

Заметив Таню, Абдулла пугливо оглянулся и прижал журналы к груди.

– Уходи, а то укушу! Не отдам мои картинки! – закричал он.

Таня попятилась, подумав, что переборщила с заклинанием.

«Ну и ладно! От „Склеротикус маразматикус“ ещё можно излечить, чего уж точно не скажешь про проклятия самого Абдуллы», – успокаивая себя, решила она и пошла между стеллажей.

Тысячи книжных корешков нависали со всех сторон и пытались давить своей многочисленностью на неустоявшуюся детскую психику. Некоторые книги были прикованы к полкам цепями. Другие неуклюже шевелились и шуршали. Третьи на глазах раздувались до невероятных размеров.

Что-то с писком выскочило у Тани из-под ног. Это, высоко подскакивая и отталкиваясь от пола залистанными страницами, мчалась тоненькая книжонка. На обложке у неё значилось: «Клавдия Яузник и граф Фоманов. Теория доносительства».

«Нет, так я точно ничего не найду. А что, если попытаться иначе?» – подумала Таня.

Остановившись, девочка сосредоточилась, выпустила из кольца искру и громко произнесла:

– Квасис грасис отыскатис. Я хочу хоть что-то понять!

Не успела зеленая искра погаснуть, как послышался шорох. К Тане катился смятый бумажный ком – вырванная страница из какой-то книги. Снаружи ком был покрыт толстым слоем пыли. Похоже, ему много лет пришлось пролежать где-то под стеллажом.

Разворачивая бумажку, Таня ощутила внутри что-то твердое. К ней на ладонь упал старинный перстень с печаткой. Девочке почудилось, что когда-то ей уже приходилось его видеть, но вот где и у кого? Кольцо Феофила Гроттера ревниво проворчало что-то невразумительное.

Таня уже хотела отбросить бумажку, в которую был завернут перстень, но случайно взглянула на неё и узнала... свой собственный почерк.

Точнее, её рукой здесь были выведены лишь некоторые строки. Другие же строки и отсутствующие слова приписывал явно кто-то другой, обладающий старомодным почерком со множеством завитушек.

От яростных молний дрожат небеса -

Не скроются в толще стены чудеса.

Никто не обманет мрака стекло -

Во зле отразится безликое зло.

Старая печь натоплена жарко -

И в щель торопливо вползает Пиявка.

Расставлены сети злодейские ловко

Столкнутся два первых – и лопнет веревка.

Свершится проклятие древних могил.

И встанет Чума во главе темных сил.

Лишь тот победит, кто забу...

И это все, что можно было разобрать. Нижний край страницы – теперь Таня поняла уже, что это была последняя страница из книги исчезнувшего Гуго Хитрого – отсутствовал. Вероятно, в последний момент, уже понимая, что улизнуть ему не удастся, Гуго торопливо вырвал лист и, завернув в него свой перстень, его магией телепортировал расшифрованное пророчество под стеллаж в библиотеке. Он был уверен, что там его рано или поздно найдут.

«Дух, Пиявка и веревка. Когда происходит последнее событие, высвобождается древнее проклятие. Неудивительно, что мир перевернулся с ног на голову. Я подружка Пипы, приятельница Гробыни и любимая ученица Чумы-дель-Торт... Просто крыша едет!» – подумала Таня.

Она попыталась припомнить конец пророчества, его оторванную самую важную теперь строку, но в памяти уже все смазалось. Кажется, Древнир предлагал куда-то шагнуть, но вот куда? Единственным, кто, возможно, мог ещё ответить на этот вопрос, был Сарданапал, томящийся в подвалах Тибидохса. Вот и не верь после этого пророческой жиже профессора Клоппа!

Витражное окно библиотеки залилось нежным поросячьим румянцем. Рассветало. Малютка Гроттер, как тут, похоже, многие её называли, сообразила, что пора возвращаться в магпункт. Спрятав перстень Гуго Хитрого и лист с пророчеством в карман, она выскользнула из книгохранилища.

Джинн Абдулла млел от счастья в объятиях бумажных красоток и заливался визгливым смехом. Журнальный гарем пугливо косился на дрожащие ножницы в старческой руке.

Прежний мир безмятежно летел в тартарары...

Глава 12

САМЫЙ ПРЕДАННЫЙ НЕДРУГ

Вернувшись в магпункт и заглянув за свою ширму, Таня замерла соляным столбом.

На её кровати кто-то лежал, накрытый одеялом с головой. Приготовив на всякий случай кольцо, чтобы метнуть, если понадобится, боевую искру, она рывком сдернула одеяло. Под одеялом обнаружился сияющий Баб-Ягун, в руках у которого была целая связка мухоморов.

– Ага, вот и ты! – засмеялся он. – Где ты шастаешь по ночам? Я уже два раза засыпал!

– Ягунчик! Здорово, что ты пришел! Ты настоящий друг! – радостно взвизгнула Таня.

Она забыла уже все прежние обиды. Ей захотелось расцеловать Ягуна в обе щеки – все-таки родной человек в таком неродном, изменившемся мире!

Вот только Ягун почему-то обиделся.

– Чего ты меня оскорбляешь? Какой я тебе друг? Я твой недруг! Разве какой-то там друг потащится среди ночи в магпункт с целым букетом мухоморов и только что срезанных поганок? Да ещё каких! С капельками росы на гнилых ножках! На такое способен только самый заклятый, самый преданный недруг! – заявил он.

– Ну да... Конечно, ты мой недруг... Самый преданный недруг! Я так сильно шарахнулась головой, что все путаю, – поспешно согласилась Таня.

Она запоздало сообразила, что в опрокинутой реальности всё понятия перевернуты: дружба называется враждой, добро – злом, а лучший друг – злейшим недругом.

«Бедный Ягун, ведь в этом новом мире он был зомбирован вместе со всеми белыми магами, причем ещё ребенком!» – подумала Таня, Интересно, может она доверять этому Ягуну так же, как прежнему? Девочка понадеялась, что хотя бы по сути ничего не изменилось и друг так и остался другом.

– Где ты пропадала? Небось ходила по коридорам и гадила всем? – поинтересовался внук Ягге.

– Э-э... Вроде того... – осторожно ответила Таня.

– Так я и знал! Ты всегда была заученной ботаничкой. Все нормальные маги гадят днем, а заученным – тем и дня мало. Недаром Чума ставит тебя всем в пример. Даже Шурасик завидует, – закивал Ягун.