Миёко Мацутани - Таро и огненная птица Страница 5

Белый конёк посадил себе на спину Таро и взмыл в небо меж скал.

— Гляди, Таро! На ветвях криптомерии, на скалах висят разорванные зайцы и лисицы. Это всё Трёхглазый злобствует.

— Вот злодей! — разгневался Таро. — Корова-чёрт! Дай мне в четыре раза больше силы, чем у Трёхглазого Горного деда.

И не успели затихнуть его слова, как Белый конёк плавно опустился на Плач-гору.

— Спасибо, конёк! Так где этот Трёхглазый Одноногий Горный дед?

Таро не спеша шёл по горе и вдруг услышал оглушительный храп. Храп был такой мощный, что содрогалась земля.

— Трёхглазый! Силён! Ничего не скажешь.

Таро пошёл в ту сторону, откуда доносился громкий храп. Вдруг он споткнулся о комель дерева и сильно ушиб ногу.

— Ой! Больно! — вскрикнул он и стал тереть ушибленное место. Смотрит, а это вовсе не криптомерия и не кипарис, а нога Горного деда. Такая толстая, как ствол вырванной с корнем тысячелетней криптомерии. Шершавая, будто кора сосны: стукнешь по ней, а она звенит. — Так… Значит, это нога. А голова где же?

Голова оказалась далеко от конца ноги. Она была огромной, как большая скала. Оттуда-то и доносился храп.

— Видно, много силы у него. Эй, Горный дед, вставай! — закричал Таро.

Приподнялся Горный дед, протёр по очереди свои три глаза, поморгал ими и сказал удивлённо:

— Ты что, живой?

— Живой. Вставай, Трёхглазый, померимся силой.

Горный дед усмехнулся:

— Силой помериться хочешь? Куда тебе! Ну да ладно. Давай — кто громче крикнет. Как рявкну, так ты, малявка, и улетишь за гору!

— Ладно, посмотрим, кто кого. Ну, давай начинай.

Горный дед встал, сотрясая землю, и заорал зычным голосом:

— У-у-у!

Листья на деревьях вмиг оторвались и улетели в небо, всё кругом потемнело, а листья, кружась, как снежинки, упали на землю.

— Ну как? — гордо спросил Горный дед и оглянулся. Видит: стоит Таро как ни в чём не бывало рядом с Белым коньком и улыбается. Изумился Горный дед: — Мда…

— Не удивляйся, Горный дед. Попробуй ещё раз.

Горный дед то краснел, то бледнел от злости.

— Ну погоди же у меня, малявка! — Поднял он обе руки и заорал что было мочи:

— У-у-у-у-у!

Деревья окрест с хрустом попадали, и одно за другим вереницей взлетели в небо — только их и видели.

Горный дед не спеша опустил руки и усмехнулся:

— Жаль парня. Небось разлетелся на куски.

— Ха-ха-ха! Я цел, невредим, дед!

Обернулся Горный дед и видит: Таро как стоял рядом с Белым коньком, так и стоит, ничего ему не сделалось. Разозлился Горный дед, даже задымился от злости. Затрясся весь, разинул пасть да как заорёт:

— У-у-у-у-у-у-у!

И тут вдруг треснул от натуги пополам. Одна половина на восток улетела, вторая — на запад.

Одноглазый Горный дед залился от радости слезами, согнул свою единственную ногу, сел и несколько раз поклонился Таро. Потом вынул маленькую каменную ступку и протянул Таро:

— Вот… возьми.

— А что это, Горный дед?

— А она колобки печёт…

— Колобки? Вот это здорово. Я колобки люблю. Ну-ка покажи, как она это делает.

Горный дед взял своей ручищей ступку, стал вертеть её вправо, приговаривая: «По велению Горного деда, с Плач-горы колобки явитесь!»

И тут из ступки выкатились душистые рисовые колобки кусамоти.[3]

— Захочешь остановить её, поверни в другую сторону.

— Понятно. Спасибо тебе… Ах, какой вкусный колобок!

Колобки и вправду были вкусны.

— Ой! Чуть не забыл! — воскликнул Таро. — Живая вода! Горный дед, не знаешь ли ты, где найти живую воду?

— Живую воду?

Горный дед склонил голову набок.

— Не знаешь, видно, — огорчился Таро. — Ладно. Полетим дальше. Где-нибудь да найдём. Полетели, Белый конёк.

— Полетели.

И Таро вскочил на конька и помчался дальше через горы, через долы. Летел он, летел и видит: изменилось всё вокруг.

Глава восьмая

Кит в горах

Всё кругом и вправду изменилось. Чаще попадались засохшие на корню деревья. Много деревьев на земле валялось. Огромные корни их были устремлены в небо.

Кое-где попадались небольшие болотца со ржавой водой — возьмёшь в рот и пить не хочется.

— Мрачное место. А не тут ли обитает тот самый… Как его? Ну тот, что выгнал Трёхглазого Горного деда?

— Хозяин Горного дворца?

— Ну да, он.

Так переговаривались между собой Таро и Белый конёк, как вдруг раздался страшный всплеск воды, земля задрожала, небо стало чёрным, словно по нему рассыпали кунжутное семя.

— Что это? Полетим-ка взглянем, Белый конёк!

— Полетим.

И Конёк, стукнув копытами о землю, легко взлетел в небо.

— Ага! Вижу. Река, а в реке ворочается что-то огромное, чёрное. Что бы это могло быть?

Огромное чёрное чудище подняло тучу брызг, и тут же стая мелких птиц взлетела над ним. По-видимому, они поднялись с отлогого песчаного берега реки. И всякий раз, как чёрное чудище ворочалось, туча птиц с гвалтом взлетала в небо.

Белый конёк мягко опустился на берег реки.

— Эй! Чёрное чудище! Ты — Хозяин Горного дворца? — крикнул Таро, спрыгнув с коня.

— Хозяин Горного дворца? — переспросило чудище. — Нет, я Кит.

— Ки-ит? — вытаращил глаза Таро.

— Ну да, Кит, который живёт в море.

— Где, где?

— Ты что, не знаешь, что такое море? Ну и ну! Море — это большая лужа, такая большая, что не видно другого берега, и такая глубокая, что может проглотить солнце.

— Лужа? А вода в ней, случайно, не живая? — подался вперёд Таро.

— Живая вода? Слыхом не слыхивал. Вода в море горько-солёная.

— Вот как! — огорчился Таро. — Зачем же ты из той солёной лужи забрался сюда, в горы?

— Да сдуру. И теперь вот застрял, не могу двинуться ни вперёд, ни назад. И зачем только я заплыл сюда! — взвыл Кит. — Ну, Кета, погоди! Узнаешь у меня, как обманывать, бессовестная!

— А что она сделала, Кит?

— А вот что.

И Кит вздохнул печально и рассказал свою историю.

Однажды Кит спал себе тихо-мирно. Вдруг приплыла Кета, разбудила его и сказала серьёзно:

«Хочу сообщить вам, господин Кит, об одном чуде. Как вам известно, мы, кета, откладываем икринки в верховьях реки. Стала я подниматься вверх по реке, смотрю, а там море. Море в горах! Да такое красивое, берега просто загляденье! И глубокое, да к тому же полно ваших любимых рачков. Прямо в рот прыгают — знай открывай! Может, взглянете своими глазами?»

Кит очень любил всё новое, неизведанное. Вот и отправился вверх по реке. Плывёт, с шумом воду разрезает, фонтан вверх выпускает.

— Сперва река была широкой. По берегам виднелись жилища людей. Забавно было смотреть, как они удирают от меня в своих крошечных плавучих ящичках. Но потом река стала делаться всё уже и уже, а вода мельчала, и скоро не то чтобы вперёд протиснуться — назад, в море, вернуться невозможно стало. Застрял я — ни туда ни сюда. И вот ты видишь, в каком я плачевном положении нахожусь.

И Кит горько заплакал.

— Не плачь, Кит. Я помогу тебе. Вернёшься в море, поймай ту Кету и засоли. Будет знать, как обманывать!

— Ты мне поможешь? Ну да, от такого крошки и помощь такая же.

— Вот увидишь, Кит, помогу. И ты вернёшься в море.

Таро, шумно шлёпая по воде ногами, вошёл в реку.

Ну конечно, где уж тут Киту сдвинуться с места! Воды чуть выше колен Таро.

— Не ворочайся! Я отнесу тебя на глубокое место, и ты сможешь плыть дальше.

Таро подставил руки под брюхо Кита и сказал:

— Корова-чёрт! Корова-чёрт! Дай мне силу вдвое больше, чем у Кита.

И тут стало Таро жарко, тело его налилось огромной силой.

— Сейчас я тебя подниму, Кит, — сказал Таро, с лёгкостью поднял Кита, повернул его над головой и понёс вниз по реке.

Река становилась всё глубже и глубже, вода поднялась до пояса Таро, потом до шеи. Вдруг дно из-под ног ушло, и Таро оказался в воде с головой. Кит обрадовался, с шумом ринулся вперёд. От него поднялись такие волны, что Таро хлебнул воды и стал тонуть. Он бултыхался в воде, стараясь удержаться на поверхности, и тут услышал:

— Хватайся за мой хвост!

Видит Таро — перед ним длинный конский хвост. И когда только он появился? Ухватился Таро за хвост Белого конька и выбрался на берег реки.

А Кит кричал от радости:

— Плыву! Плыву! Теперь я могу вернуться в море!

Наконец он успокоился, взглянул, прищурившись, на Таро и сказал:

— Ты откуда? И куда держишь путь?

— Я — Таро. Еду на Белом коньке в белый свет за живой водой. А коня дал мне Дед — Новый год.

— Ах, если бы у меня была живая вода! — посетовал Кит. — Теперь я ничем не могу отблагодарить тебя, Таро. Но если тебе придётся туго в пути, позови меня. В море я для тебя что хочешь сделаю.

— Спасибо, Кит. Самое дорогое для меня твои слова.