Наталия Абрамцева - Сказки для добрых сердец Страница 5

— Почему ты решила, что она твоя? — подозрительно спросила Брыська и тут же подпрыгнула на всех четырёх лапках, — Моя!!! Зажглась!!!

В этот миг прямо над Брыськиной макушкой ярко вспыхнула большая серебряная звезда.

— Нельзя не узнать свою звёздочку, — почему-то шёпотом отозвался лягушонок.

И снова все замолчали. Таким звёздным было небо, так часто падали чужие звёзды, что просто не о чем было говорить. А потом-потом? Ты представляешь, оказалось, что уже утро. И Брыська проснулась дома. И золотистая бабочка проснулась дома — под своим листочком. А когда же они ушли из лопушкового уголка сада, что и не заметили, что ушли? Так бывает.

А утро было!.. А день!.. Солнечный, весёлый, яркий! Брыська и бабочка столько играли, что даже устали.

И следующий день был замечательным. Правда, на третий день пролился дождик. Так, небольшой. А лето шло, расцветало, зеленело, желтело постепенно. И дожди были. И даже ливни. Брыська и золотистая бабочка уже не так на них сердились: всё равно после дождя будет солнце, будет весело.

…Однажды в конце лета, заигравшись до позднего вечера, до звёзд, подружки оказались в дальнем, лопушковом уголке сада. И даже немного удивились, не встретив там маленького серьёзного лягушонка. А потом они удивились, не увидев в небе маленькой голубоватой звёздочки… Брыська и золотистая бабочка были очень рады за лягушонка. И им было очень грустно. Не из-за дождя, конечно. Пусть гуляет. Просто, выходит, не было у них того, что было у лягушонка: обыкновенного заветного желания.

А зайцы паавают?

В лес пришла ночь. Уснули грибы и цветы, зайцы, белки, ежи и даже сороки. Но разве можно спать всему лесу? Мало ли что может случиться. Вот и придумал лес на всякий случай птиц, у которых день и ночь местами поменялись. Это совы. Днём они спят, а как только стемнеет — просыпаются: всё видят, всё замечают.

В эту ночь, как обычно, совёнок Шууфка летел по знакомому лесу. Тихо летел он и вдруг слышит: кто-то воет. Волк, наверное. Кто же ещё в лесу выть может? Но совёнку показалось — странно воет волк. Не кровожадно, как ему положено, а скорее обиженно, растерянно. И тихо полетел разузнать, в чём дело. Вот крохотная лесная речушка. А возле неё-тот, который воет. Ну и волк!.. Просто заяц.

Заяц, а никакой не волк, сидел, печально свесив уши чуть не до самого хвостика, и выл. От удивления совёнок так и повис в воздухе, не шевелясь. И как же тут не удивиться? Зайцы не воют — всем известно. А этот!..

Шууфка хлопнул жёлтыми глазищами, сел на гибкую ветку кустарника, что рос над самой водой, и очень вежливо сказал:

— Уважаемый Заяц, извините, пожалуйста, но почему вы… воете?

А тот и не смотрит на совёнка. И вообще, грустный совсем.

— Ответьте же мне, Заяц!

Грустный Заяц вздохнул:

— Ах, совёнок, я вою от горя. Но ты меня не поймёшь.

— Подождите, — разволновался Шууфка, — не войте, пожалуйста! Может быть, я всё-таки пойму и смогу вам помочь?

— А ты не станешь смеяться? — Заяц недоверчиво скосил и без того раскосые глаза.

Шууфка так решительно замотал головой, что тоненькая веточка, на которой он сидел, запрыгала под его лапками и подбросила совёнка в воздух.

— Если так, я тебе скажу. Видишь ли, Шууфка, мне очень хочется научиться плавать. Смешно, да?

— Смешно? Почему же смешно? Просто немножко непонятно.

Заяц согласно закивал:

— Конечно, конечно. Я же говорил: ты не поймёшь.

— Простите, Заяц, — возмутился совёнок, — но это не я не понимаю, а вы не умеете объяснять. Скажите, почему вам хочется плавать ночью, когда спят все, кто может научить, — и лягушки, и рыбы?

Усевшись на толстой и прочной ветке старой ели, совёнок задумчиво посмотрел на спящую воду.

— Потому что днём… Понимаешь ли… — Заяц смущённо оглянулся, — Неудобно днём: смеяться будут… — Заяц передразнил того, кто будет смеяться: — «Ой-ой-ой! Заяц плывёт! Ха-ха-ха!»

— Вон оно что, — вздохнул Шууфка. — Раз вы такой стеснительный, будем плавать сначала ночью, а потом посмотрим.

— Неужели ты меня научишь?

— Видите ли, — засмеялся совёнок и поднял пёрышки на макушке, — я совёнок. А совята и даже взрослые совы никогда не плавают. Мы летаем. Но у меня есть приятель — лягушонок Лашка. Лашка вас научит. Правда, придётся его разбудить.

Сонный лягушонок сначала никак не мог понять, почему среди ночи он должен учить плавать незнакомого ему Зайца.

— Да потому, что он хороший Заяц! И потому, что он хочет плавать! И не умеет! А ты умеешь! И потому, что я!.. И потому, что ты!.. — Совёнок захлопал глазами, крыльями, завертел головой, запутался в словах.

— Ну что ты! Что ты! — Лашка выпрыгнул из своего домика под старой корягой, — Я не против. Просто я не сразу проснулся. Где твой Заяц?

Заяц ждал. И уже боялся, что совёнок не вернётся, и лягушонка не приведёт, и плавать его никто не научит… И ему снова захотелось выть.

— Добрый день! В смысле — ночь! В смысле — здравствуйте! — проквакал, выскочив из травы, лягушонок, — Я — Лашка.

— Да, это он, — подтвердил совёнок, устраиваясь на старой ёлке.

— Ой! — Заяц сжался в комочек.

Теперь ему было страшно, потому что знал: придётся лезть в воду.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, — успокаивал лягушонок. — У вас всё получится. Вы ведь хотите плавать?

— Очень! — Заяц кивнул так энергично, что уши его слегка стукнули Лашку по голове. — Ой, простите, я не хотел.

Заяц вздрогнул и отскочил.

Лягушонок посмотрел на Зайца, посмотрел на воду и задумался: «Как же можно научить его плавать?!» Но не научить было нельзя, потому что Заяц ждал и смотрел на лягушонка с такой надеждой, что Лашка даже немного завоображал.

— Так, — сказал он и потрогал лапкой воду, — вода хорошая. Заяц, пожалуйста, внимательно следите за мной.

Лашка прыгнул в воду. Лягушонок очень тщательно проделывал все плавательные движения, объясняя, что для чего нужно. Заяц смотрел и не дышал. Лашка выпрыгнул на берег.

— Вот, — сказал он Зайцу, — теперь давайте вместе прыгнем!

Прыгнули. Лягушонок — в воду. Заяц тоже очень хорошо, отлично прыгнул, высоко, легко — вот только опустился не в воду, а туда же, откуда прыгал. И очень удивился. Потому что хотел-то прыгнуть в воду.

— Заяц! — Лягушонок выпрыгнул на берег, — Вы раздумали плавать? — Лашка даже расстроился. Ему и самому уже хотелось научить Зайца плавать.

— Не мог Заяц раздумать! — Это совёнок слетел со своей ветки, — Вы, наверное, просто боитесь, Заяц!

— Боюсь, — признался Заяц.

— Ничего, — сказал лягушонок, — я придумал. В воду вам, Заяц, окунуться всё-таки придётся. Без этого никак нельзя плавать. Но, — Лашка важно прохаживался, — чтобы вам не было так страшно, вы будете держаться за лапки Шууфки, а ты, Шууфка, спрячь когти и лети над самой водой. Сможешь?

— Смогу, — Совёнок показал, как он уберёт когти.

— А я, — лягушонок подскочил к Зайцу, — я буду поддерживать вас за хвостик. Вы не возражаете?

— Нисколько! — обрадовался Заяц.

Он медленно вошёл в воду. Вода еле-еле доходила ему до живота и была тёплой и спокойной. Вот и «поплыли» они вместе: Заяц — в воде, Лашка — под водой, а Шууфка — сверху. Плывут. А вода выше не поднимается, и ничего удивительного в этом нет. Ведь речка называлась речкой только для лягушат, а на самом деле была маленьким лесным ручейком. Совсем маленьким. Заяц убедился в том, что вода, а вернее, дно ручейка держит его надёжно, и совсем перестал бояться. Отпустил лапки совёнка, осторожно стряхнул с хвостика лягушонка и запрыгал в воде.

— Плыву! Плыву! — завизжал Заяц. — Вы видите?

Ну конечно же, и совёнок, и лягушонок видели, и им тоже показалось, что Заяц плывёт замечательно. Он «плавал», «плавал», пока не расплескал половину ручейка, выбрался на берег, отряхнулся и удивлённо спросил:

— Это я плавал?

— Конечно, конечно, вы очень хорошо плавали, Заяц! — Лашка и Шууфка были довольны не меньше его самого.

И только старая ёлка, что росла у ручья, поняла, что Заяц просто прыгал, а совсем не плавал. Но она никому об этом не скажет — пусть думают, что плавал. Раз так хочется и Зайцу, и совёнку, и лягушонку.

Про сову

В одном городке, конечно волшебном, в том самом городке, что далеко-далеко за лесом и речкой, жили-были… кто только не жил! В домике с красной крышей жила мама Зайчиха со своим зайчонком. В доме с зелёной крышей жила тётушка Коза с козлёнком. В самом маленьком домике с ярко-жёлтой крышей жил дедушка Ёж с ежатами. Ещё было много разных домиков с разными жильцами.

И вот в одном доме жила-была сова. Это была очень серьёзная птица. И красивая. Её мягкие серые пёрышки отливали коричневым блеском. А большие-пребольшие жёлтые-прежёлтые круглые глаза были добрыми и очень внимательными.