Мария Грипе - Дети стеклодува Страница 5

В эту пору София ходила, как обычно, по усадьбам и трепала лён. Этот приработок был кстати, потому что Альберт немного наработал той осенью.

Зима выдалась длинная, холодная и серая, но всё-таки в конце концов пришла весна. И тогда словно сразу полегчало.

Когда дни стали светлее, Альберт снова стал похож на самого себя. Весне он сопротивляться не мог. В стеклодувной началась спешка, ведь всю зиму он промешкал, а теперь надо было готовить товар к весенней ярмарке.

На этот раз он хотел ехать один. И его никак нельзя было уговорить. Он считал: дети слишком малы, чтобы брать их с собой, да и в последний раз было так тревожно. София была разочарована, но ничего не поделаешь. Ей пришлось смириться.

Альберта подвёз на ярмарку крестьянин, ехавший продавать деревянные башмаки и многое другое, что он успел настолярничать за зиму. У Альберта на этот раз стекла было не больше, чем могло уместиться на возу крестьянина.

Он собирался переночевать в Блекерюде и на следующее утро вернуться вместе с этим же крестьянином. Обещано было вернуться домой рано.

Но они не приехали, как обещали, и этот день стал днём тревоги и ожидания для Софии. София раз сто выбегала, высматривая их внизу, у развилки дороги.

В конце концов она и встревожилась, и рассердилась, и забыла караулить детей, хотя это она обещала Альберту твердо.

Но никакой беды с Класом и Кларой не случилось. Клас выучился зимой ходить и был теперь настоящим молодцом. Да и Клара была шустрой не по летам.

Взяв Класа за руку, она вышла на дорогу, посмотреть, куда это беспрестанно бегает матушка. София велела им сидеть в лачуге, но это ещё почему? Так красиво было на дворе. Солнце сияло, птицы пели. Трава уже зеленела. И глядь, ведь там вдали, по дороге шла матушка. Они поплелись за ней, пока она не исчезла за поворотом.

Тут им встретились две девочки, которые сказали, что нынче, когда народ поедет с ярмарки, можно заработать много денег.

Надо только пойти в лес и собрать много цветов, а потом встать внизу у большой дороги, где едут разные повозки. Нужно махать цветами и тогда люди купят их, потому что у всех сегодня много-много денег.

Вот это да!

Ведь у отца и матери всегда туго с деньгами! Но где найти цветы?

Да, девочки как раз знают где. Они покажут им. В лесу цветов полным-полно. Там растут какие хочешь цветы!

— А подснежники и фиалки?

— Да, тоже, видимо-невидимо!

И девочки пошли вперед. А Клас и Клара последовали за ними. Всё было точь-в-точь, как они говорили. Лес просто светился от белых подснежников и синих фиалок. Дети набрали большие букеты.

Им даже не пришлось далеко идти, так что никакой опасности заблудиться, чего так боялись отец с матерью, не было. Девочки, в случае чего, выведут отовсюду. Потом они пошли лесом, наикратчайшим путём вниз, к большой дороге. И какое чудо им представилось! Там, вдоль всей дороги, уже тянулись целые ватаги ребятишек, все с цветами в руках; они махали букетами навстречу подъезжающим повозкам.

Крестьяне, возвращавшиеся домой, были весёлые, да к тому же и щедрые. То один, то другой покупали букеты, не скупясь, но Клас и Клара были, вероятно, слишком малы или же не умели размахивать цветами, как другие, потому что никто у них так ничего и не купил. А девочки уже продали свои цветы, опять помчались в лес и нарвали новые букеты — так хорошо у них шли дела.

Клас и Клара прошли чуть вдоль дороги, вниз, попытать счастья там. У Класа устали руки и цветы стали падать на дорогу, да они немного уж и привяли.

Но Клас и Клара всё же упорно стояли в ожидании. Одеты они были не очень-то красиво и скорее походили на маленькие охапки тряпья, откуда торчали метёлочки волос да выглядывали синие глазки, теплившиеся надеждой, и круглые разинутые ротики. К тому же и вид у них был не больно весёлый, когда они стояли там в ожидании чуда.

И чудо наконец свершилось.

По дороге ехал роскошный экипаж. Не какая-нибудь там обычная крестьянская повозка, запряжённая неуклюжими медлительными лошадьми. А красивый экипаж, который тянули два белых жеребца с развевающимися гривами; на облучке же сидел кучер. Белое облако пыли вздымалось из-под копыт коней — так быстро они мчались. В экипаже было окошко со шторками, и как раз, когда экипаж проносился мимо Класа и Клары, кто-то помахал им оттуда рукой.

Чуточку поодаль кучер сдержал лошадей, и экипаж остановился посреди дороги. Кучер слез с облучка и отворил дверцу. Дети толпой ринулись к экипажу и окружили его, но кучер прогнал их. Зато он помахал Класу и Кларе, чтоб они подошли ближе. Подумать только — в этом экипаже хотели купить только их цветы!

В экипаже сидели важные господа — красивая дама и знатный господин. С улыбкой смотрели они на серьёзных малышей, стоявших разинув ротики. Особенно улыбался им мужчина. Он сказал, что узнал их, осенью он купил у их отца стекло на Блекерюдской ярмарке. Помнят ли они это?

Нет, они не помнили. Но всё-таки он хотел купить их цветы. Он сказал что-то кучеру, и тот вытащил большую монету и дал её Кларе, но тогда богатый господин захотел, чтобы он дал монету и Класу.

Дети были так изумлены, что даже не сообразили отдать цветы, и кучеру пришлось сказать им, чтобы они преподнесли цветы даме.

Взяв цветы, дама положила их рядом с собой в экипаже. Она не очень-то разглядывала букеты, но мужчина сказал, что цветы — красивые. Потом он снова улыбнулся Класу и Кларе и спросил даму, не кажется ли ей, что дети — забавны.

— Да, — ответила она, — в самом деле, они милы. Поедем дальше!

— Как хочешь, мой друг, — сказал он, кивнув детям.

Кучер закрыл дверцу. Он был жутко старый и, прежде чем влезть на облучок, строго взглянул на детей и сказал, чтоб они не потеряли деньги, а шли бы прямо к отцу с матерью.

— Потому что это — большие деньги, — серьёзно добавил он.

Экипаж тронулся, красивая бледная рука утомлённо помахала им между шторками, на миг показалось в окошке лицо знатного господина, но потом лошади понеслись вместе с экипажем с такой жуткой быстротой, что он тотчас исчез в облаке пыли.

Клас и Клара, совершенно онемев и разинув рты, смотрели ему вслед. Но тут же все дети окружили их, чтобы посмотреть на монеты. И они вскоре наверняка остались бы ни с чем, если бы в тот же миг не примчалась бледная от испуга София.

Но она несколько удивилась, увидев, сколько выручили дети. Удивилась и обрадовалась.

— Это — настоящее золото, — сказала она.

Они пошли домой и стали ждать отца, но теперь уже София не осмеливалась больше бегать к развилке. Теперь она терпеливо сидела дома.

Время шло, и наступил вечер. Альберта всё не было. И вернулся он, когда минуло десять часов и дети уже давным-давно спали в сундуке.

Он попал в беду: крестьянин, конечно, напился до чёртиков на ярмарке и ехал как сумашедший, так что воз на обратном пути опрокинулся в канаву. Весь товар Альберта разбился вдребезги, но какое это имеет значение? Всё равно никто не желает покупать его стекло. Он не продал ничего. Как всегда!

Никто из богачей не зашел на этот раз к нему в лавку, никто ничего у него не купил. От досады Альберт просто не находил себе места.

София с таинственным видом расхаживала по горнице, но ничего не говорила. Когда же он кончил свой рассказ, она достала золотые монеты, которые получили дети, и показала ему.

— Представь себе, прежние покупатели были здесь, — сказала она.

Альберт вытаращил глаза.

— Тебе ведь нечего было продавать, — сказал он.

— Продавала не я, — рассмеялась она, — а дети. Они собрали цветы и продали их внизу, у дороги.

И она рассказала о шикарном экипаже, в котором ехали знатные господа, пожелавшие купить у их детей, другим не дозволили даже подойти к экипажу. София страшно гордилась этим, но Альберт нахмурился. Прежде всего ему было не по душе, что она оставила детей без присмотра.

А кроме того, ему было горько, что несколько увядших цветочков, оказывается, ценится дороже, нежели его искусная работа. К чему тогда всё его мастерство стеклодува?

Да, вот так и закончилась весенняя ярмарка.

6

Настало и ушло лето, потом зима, и вот год подошёл к концу.

Альберт и София видели, как меняются времена года, а дети становятся старше, но в остальном всё было по-прежнему. Жизнь бежала старой колеёй.

К добру или к худу, но Альберт по-прежнему выдувал стекло. А работая, он всегда был счастлив. Тогда он не задумывался над тем, как пойдет торговля. Во время работы он забывал всё на свете и был доволен.

Он хотел бы не выходить из мастерской и не ездить на ярмарки. Но это была единственная возможность продать свою работу, так как в городе его изделия вовсе не покупали, и с выручки за него никому бы не прожить.

София же, наоборот, всегда ждала ярмарку. Там она просто оживала. А нынешней осенью её обещали снова взять с собой. Дети подросли, да и ярмарка в Блекерюде в нынешнем году будет позднее, не раньше конца мая, когда так тепло и чудесно.