Светлана Славная - Первоклашкины сказки Страница 5

– А мне вот немного обидно, – задумчиво произнесла кукла Глаша. – Почему люди дарят друг другу подарки, а мы – нет?

– О, это можно исправить, – тут же вскочил Озорник. – Давай, я подарю тебе… точилку!

– Вот еще! – возмутилась точилка. – Я совсем не хочу быть подарком. И тоже достойна того, чтобы меня поздравили. Подарите-ка что-нибудь мне. Например, карандаш.

– Ни за что! – завопил карандаш. – К точилке не пойду, даже не просите. Подарите мне лучше альбом.

– Это что же, все мои листы будут разрисованы каким-то простым карандашом?! – заартачился альбом. – Нет, подарите мне лучше краски!

– Связать свою жизнь с обычным альбомом? – презрительно скривились краски. – В новогоднюю ночь можно найти компанию и получше. Мольберт! Мы хотим мольберт!

И краски стали прыгать в коробочке, громко топая донышками.

– Тихо вы, уймитесь! – не выдержал Верный.

– Где же нам взять мольберт? – растерянно хлопала глазками Глаша.

– А что это такое – мольберт? – приставал ко всем малыш Непоседа.

– Мольберт – это такая подставка, на которой художник размещает свой холст, – пояснила ему точилка. – И я совершенно не понимаю, зачем он понадобился краскам. Как будто нельзя удовольствоваться альбомом!

– Подожди, я запутался, мы кого кому дарим: краскам альбом или альбому краски? – озадачился карандаш.

Но тут новогодняя елка мигнула всеми своими огнями, и послышался ее ласковый голос:

– А может, не нужно дарить друг другу друг друга?

Все смущенно притихли.

– Но где же нам тогда взять подарки? – пропищал Непоседа.

Зеленые ветки качнулись, заставив шары зазвенеть:

– А вы немного подумайте. Лучший подарок – это, конечно…

– Карандаш… альбом… краски… мольберт… – закричали все наперебой.

– Нет, – остановила их елка. – Лучший подарок – это добрые пожелания! Ведь если ты чего-либо искренне желаешь, это обязательно сбудется.

Она говорила так убежденно, что все ей поверили. И не мудрено: эта елка была даже старше Кати, и встретила в ее доме не один Новый Год. Все знали, что она дружит с самим Дедом Морозом, а уж он-то разбирается в подарках!

– Итак, – продолжала елка, – я хочу пожелать каждому из вас всего самого лучшего. Краскам – вдохновения. Альбому – шедевров на каждой странице. Карандашу – быть острым и никогда не ломаться, а точилке – не тупиться и всегда блестеть так, будто ее только что принесли из магазина. Ну, а кукле Глаше…

– Я хочу новый бантик, – робко прошептала Глаша.

– Глаше я желаю быть всегда такой же красивой, как сейчас, – заключила елка.

– Ура! – захлопал зайчишка Озорник. – Давайте дарить друг другу пожелания. Это так весело!

И все остальные с ним согласились, и стали желать друг другу счастья, и еще много-много всего самого доброго и хорошего. И каждый верил, что все это обязательно сбудется.

А потом они стали плясать вокруг елки и петь веселые песни, а она покачивала ветками в такт, освещая комнату мерцанием разноцветных огней.

Жаль, что Катя в это время спала…

Голубоглазый пингвин

Голубоглазый пингвин был пузатым и неповоротливым. Это не помешало ему быстро стать в Катином доме всеобщим любимцем, однако в глубине души он испытывал мучительное чувство собственной неполноценности.

– Понимаешь, – говорил он кукле Глаше, – я же птица! Я должен летать! А мне, стыдно сказать, и подпрыгнуть-то как следует не удается, пузо к земле тянет.

– Ну и что, – утешала его Глаша. – Не все птицы летают. Страусы, например, только бегают. А вы, пингвины, отличные пловцы. Даже нырять умеете, в самую глубину!

– Подумаешь, глубина, – отмахнулся пингвин, становясь еще грустнее. Потом он оглянулся по сторонам, придвинулся ближе и зашептал:

– А знаешь, что меня мучает больше всего? Я, птица, боюсь высоты! У меня даже на полке в шкафу голова начинает кружиться.

– Так вот почему ты так не любишь там сидеть! – удивилась Глаша.

Действительно, когда Катя прибирала игрушки, Голубоглазый пингвин все время норовил забиться под стол или спрятаться у нее под одеялом. Мама его за это очень ругала.

– А кто-то поднимается выше облаков, – с отчаянием в голосе воскликнул пингвин. – Раскинет крылья – и парит вместе с ветром!

– В облаках рыба не водится, – практично заметила Глаша. – А крылья у тебя не для того, чтобы их раскидывать, а для того, чтобы как следует грести.

Пингвин задумчиво почесал в затылке:

– Глаша, а ты уверена, что я умею плавать? Я ведь ни разу не пробовал. Катя меня в ванну с собой не берет.

– Всем известно, что пингвины плавают и ныряют, как рыбы, – убежденно ответила Глаша. – Это научный факт. Можешь спросить у энциклопедии.

После того разговора Голубоглазый пингвин немного утешился. А когда услышал, что Кате купили абонемент в бассейн, то и вовсе повеселел:

– Значит, умение плавать – это очень важное умение, – решил он.

Но дела в бассейне у Кати не заладились. Вода попадала ей то в нос, то в уши, и даже затекала под очки! Это было очень неприятно.

– Мне кажется, что я вот-вот захлебнусь, – жаловалась она игрушкам. – А еще я так боюсь глубины…

– Глубина – не высота, – утешал ее Голубоглазый пингвин. – С ней даже я могу справиться, а уж ты-то тем более! Хочешь, я схожу с тобой в бассейн?

– Хочу, – обрадовалась Катя. – В воду тебя, конечно, не пустят, но мне все равно будет приятно знать, что ты неподалеку.

И вот на следующий день Катя посадила пингвина в рюкзак и отправилась на тренировку.

– На бортике тебя сразу заметят и начнут ругаться, – говорила она ему. – Я посажу тебя на трибуны. Оттуда хорошо видно все, что происходит в воде.

Она поднялась по широкой лестнице и прошмыгнула в какую-то дверь. «Трибуны» оказались рядами пустующих кресел. Во время соревнований тут собиралось много народу, но сейчас не было ни одного человека.

– Я посажу тебя у самых перилл, – сказала Катя. – Не перепутай, я буду в желтой резиновой шапочке с голубыми полосками.

И она убежала переодеваться. Пингвин глянул вниз и похолодел от ужаса. На такой высоте ему еще никогда не доводилось находиться! Вода была где-то далеко-далеко. Наверно, так себя ощущают орлы, сидя в своих гнездах на вершинах неприступных скал.

Голова у пингвина кружилась. Он зажмурил глаза. Ни за что, ни за что он не станет смотреть вниз! И обязательно скажет Кате, что трибуны – совсем не подходящее место для птицы, которая не умеет летать.

– Но ведь я обещал поддержать Катю, – пронеслось у него в голове. – Ей сейчас тоже страшно. И она старается свой страх преодолеть.

Он приоткрыл один глаз. Вон она, желтая шапочка с голубыми полосками. Катя изо всех сил колотила ногами по воде. В руках у нее была пластиковая дощечка, помогающая держаться на поверхности.

– С такой дощечкой она не утонет, – с облегчением подумал пингвин.

Катя старательно опускала голову в воду. У нее это получалось не очень хорошо: то и дело приходилось отплевываться, хватая ртом воздух. Наконец, желтая шапочка с голубыми полосками поравнялась с тем местом, где сидел, сотрясаясь от страха, Голубоглазый пингвин. И тут произошло неожиданное: Катя случайно хлебнула воды, выпустила из рук дощечку, запаниковала – и начала тонуть!

– Не бойся! – кричал ей пингвин. – Хватайся за бортик!

Но она ничего не слышала. Вода заливалась ей в нос, и Катя лишь беспорядочно молотила руками, продолжая захлебываться.

Пингвин выпрямился во весь рост. Он умеет плавать. И даже нырять. Он должен спасти свою Катю!

– Держись, я тебе помогу! – крикнул он изо всех сил и отважно шагнул в пустоту.

Ох, и долго же он летел! Воздух свистел в ушах. Вода стремительно приближалась. Сердце сжималось в груди, но пингвин так и не зажмурил голубых глаз – он следил, как мелькает в волнах желтая шапочка.

Плюх! Брызги фонтаном взметнулись вверх. Жуткий полет оборвался. Сразу стало холодно и… как-то неприятно. Нужно грести крыльями. Они так похожи на ласты! Но плюшевое тело стремительно намокает, тяжелея с каждой секундой, и шевелиться уже нет сил. Прощай, Катя! Я не сумел тебе помочь…

Катя, наконец, уцепилась за бортик и перевела дух. Очки съехали на бок. Она их вернула на место, поймала коварную дощечку и, собрав всю свою волю, снова опустила в воду лицо. Нужно продолжать тренировку.

Но что это? На дне бассейна, раскинув узкие крылья, лежал ее Голубоглазый пингвин!

– Он кинулся мне на помощь! – ахнула Катя. – Как же теперь быть?

Бедный, бедный пингвин! Преданный и отважный, любящий и благородный… Катя положила дощечку на бортик. Потом набрала побольше воздуха. Зажала нос рукой. И нырнула на дно.

Вода попала и в уши. И под очки. И очень хотелось вдохнуть. Но Катя выдержала. Схватив свободной рукой пингвина, она пробкой выскочила на поверхность и прижала его к груди.