Анатолий Приставкин - Летающая тетушка Страница 6

Но папа молчит. Он съедает свой завтрак и бежит на работу. Папу понять можно, у него тяжелый портфель и торопливая походка человека, у которого нелегкие земные дела, которые не ждут отсрочки. Сейчас они строят, судя по его рассказам, дорогу прямо через тот лес, где должен был, судя по всему, отдыхать мистер Х. И поскольку речь идет не о каком-то случайном, никому не известном лесе, а очень даже всем нам знакомом, который при желании можно увидеть даже с нашей крыши, мы обозначим здесь так, как его называют горожане, — Веселый Бор. Хотя при некоторой фантазии ему можно было найти имя и покрасивей, скажем, Зеленая Пуща или как-то еще.

Так вот, папа строит свою дорогу прямо через Веселый Бор, куда будут, как он говорит, приезжать горожане и некоторые чиновники, такие, как мистер Х, которые общаются с природой, только сидя в своей автомашине. И тогда становится понятным, что распоряжение о прокладке дороги через наш Веселый Бор мог сделать господин Х, когда еще был мэром. И не случайно тетушке предложили выдвинуть себя городским главой (интересно, а как бы прозвучало: «городская глава», что ли?), потому что она уж точно запретила бы портить Веселый Бор и проводить там дорогу.

И хотя тетушка по этому поводу дома не произнесла ни словечка, папа очень опасался, что ему придется выяснять отношения с тетушкой Дорой и вести разговоры на эту тему. Особенно после того, как она стала летать.

И однажды тетушка Дора за завтраком как бы мимоходом, пригубляя медленно кофе, спросила:

— Ну и как ваша дорога к Веселому Бору? Все строите?

— Строим, — ответил папа, глядя на часы.

— И много построили? — спросила негромко тетушка.

— Пока немного. А что?

Папе не надо было, наверное, задавать такой вопрос, а просто встать и уйти, как всегда делал, на работу. Но он спросил чуть нервно: «А что?» И стало понятно, что он ждал вопроса. И готов на него ответить.

— Да, в общем, ничего, — произнесла тетушка, поджимая губы. — Вы же хотите лес погубить?

— Нет, — сказал торопливо папа. И опять посмотрел на часы. — Мы только сделаем просеку, а весь остальной лес останется.

— А что такое просека? — спросила тетушка. — Просека разве не лес? Сколько на этой просеке деревьев? Вы считали?

— Не знаю, — торопливо отвечал папа и, отставив чашку, встал из-за стола.

— А вот люди в письмах ко мне пишут, — настойчиво повторила тетушка вслед папе, было понятно, что он хоть торопится, но все слышит. — Люди пишут, что остальной лес, который зовется Веселый Бор, погибнет, если вы построите через него свою дорогу. Деревья не перенесут запаха гари и бензина.

— Люди! Люди! — вскричал, повернувшись, папа. Он никогда не позволял себе крика. А тут он разнервничался. Но потом опомнился, добавил тише: — Люди пишут, наверное, им больше делать нечего… А мы работаем!

Папа ушел, а мы остались сидеть за столом. И мама, помешивая ложечкой в стакане с чаем, вдруг сказала, обращаясь к тетушке:

— Ну, а правда, что будет делать наш папа, если он не станет строить эту дорогу?

— Будет строить другую, — предположила тетушка. — Но не через Веселый Бор.

Мама только покачала головой. Не надо было никому объяснять, тетушке тоже, что папина фирма тогда просто закроется, если они перестанут строить эту дорогу. И папа не станет ходить на работу, но будет от этого глубоко несчастный. А значит, и вся семья с тетушкой вместе. Что пользы от ее полетов? И от леса, который уцелеет?

Тетушка не стала отвечать, а молча ушла к себе наверх. Может, она обиделась, что ее упрекнули полетами. А мы с Димком вдруг решили доехать на велосипедах до Веселого Бора, чтобы посмотреть, что там на самом деле происходит. И права ли мама, когда переживает за папу больше, чем за Веселый Бор?

А там ничего не происходило. Шумели под ветром золотые сосны, куковала кукушка, цвели вдоль тропинки, по которой мы пешком зашли в лес, ромашка, зверобой, мышиный горошек и много других цветов. Этот зверобой, да и другие цветы и травы, как утверждала тетушка Дора, люди раньше рвали тут охапками, для всяких домашних лекарств, и их почти не стало. Но следом пропали бабочки, кузнечики и пчелы. Веселый Бор стал совсем невеселым. А скорей, как сказал кто-то, унылым. И, как определила тетушка, опустился на землю. И тетушка обратилась через газету ко всем горожанам с просьбой, такой маленькой-маленькой, скромненькой-прескромненькой, не рвать в лесу цветов. А если нужны лекарства, то они продаются недорого в аптеке. И так всем стало стыдно, что все перестали рвать цветы. А прогуливаясь через лес, говорили детям: «Летающая тетушка просила ничего не трогать. А она зря просить не станет, она самого мэра сняла».

Теперь, зайдя в лес, но без велосипедов, их мы оставили на опушке, увидели сразу, что все цветы снова выросли. Да и Веселый Бор воспрял и стал снова красивым и веселым.

Я так и сказал:

— Мистер Х не понимает, что здесь красиво.

— А папа понимает? — спросил Димок.

— Не знаю. Наверное, понимает.

— Тогда зачем же он взялся строить тут дорогу?

И так как я молчал, он спросил еще:

— И на эти цветы нальют асфальта? Да?

— Ну, знаю, — отвечал я. Но не очень уверенно.

— А мне жалко, — протянул Димок. — Но ты представь, представь, что вот по этим цветам проедет бульдозер, который мы видели на опушке леса!

Я не смог все это представить и предложил Димку вернуться домой.

На опушке, возле бульдозера, мы задержались. Мы осмотрели его сверху донизу. Он был как танк и грозно сверкал на солнце стальным лезвием, которое было направлено прямо в сторону ближайшей опушки. А на опушке росла белая-пребелая березка. С нее-то, наверное, и начнут. Людей пока не было. Но можно представить, что им завтра скажут: заводите свою махину, и они, лязгая гусеницами, пойдут крушить деревья и цветы.

Тетушку Дору мы застали в саду на скамеечке возле своих белых роз. Она подняла голову, заслышав нас, но ничего не говорила. Но по нашему виду просекла, что мы расстроены. Когда мы присели рядом, она спросила:

— Вы побывали в лесу?

Мы не удивились ее вопросу. Наверное, сверху ей было видно, где мы находились. Ведь она летает, и иногда очень высоко.

— Но Веселый Бор еще цел? — поинтересовалась она, заглядывая нам в лица.

— Цел. Еще цел, — торопливо отвечал Димок. — Но там, на опушке, стоит такой страшный бульдозер!

— Знаю, — сказала тетушка, поджимая губы. — Его сверху видно.

— Это все папа, да?

Тетушка не ответила. Но когда собралась к себе в мансарду, сказала на прощание, что мы должны идти спать, а огорчать родителей разговором на эту тему не стоит. А вот завтра, если получится, мы сходим вместе в лес и поглядим. Тогда и решим, что делать.

Нам с братом понравилось, что тетушка так сказала, что мы будем вместе думать и решать, как нам спасти лес.

А Димок еще спросил, не может ли тетушка перебороть бульдозер, ведь она переборола самого мэра!

— Утро вечера мудренее, — произнесла тетушка и вздохнула. Но когда она направилась к себе наверх, мы сразу увидели, что в ее походке почти нет летучести. Судьба Веселого Бора была для нее тоже нелегкой.

Глава десятая, в которой тетушка придумала, как спасти лес и папу тоже

Наутро, дождавшись, пока мама уйдет в магазин, тетушка попросила выйти в сад, чтобы посекретничать. Она поднялась чуть выше деревьев, чтобы убедиться, что нас никто не может слышать, потом приземлилась на свою любимую скамеечку перед цветником с белыми розами и объявила:

— У папы болит душа.

— Что болит? — не поняли мы с братом.

— Душа. Вы знаете, что такое душа?

— Нет, — отвечали мы с братом.

— А совесть? Понятнее? — И тетушка поджала тонкие губы.

По поводу совести мы тоже не все поняли, но расстраивать тетушку не стали. Вчера Димок дразнил чужую собаку, и она цапнула его за палец. Так вот у него ничего не болело, кроме пальца, а про собаку мы, конечно, промолчали.

— Ваш папа мучается, — между тем продолжала тетушка. — А мучается оттого, что не знает, как ему поступить. Не строить свою дорогу он не может. Ваша мама права, это его работа. Но и строить дорогу он не может. Или не хочет. Вы заметили, что бульдозер на опушке стоит без дела. А ведь его завезли не вчера. Поэтому мы должны помочь папе сделать так, чтобы бульдозер вообще исчез с опушки леса и не пугал посетителей. А дальше ваш папа пусть решит, как ему поступить.

Тетушка сказала и стала что-то высматривать в траве. Нагнулась, взяла на ладонь мохнатую гусеницу, которую мы могли нечаянно раздавить в траве, и пересадила, поднявшись чуточку над землей, на стволик дерева. Потом, обращаясь к нам, поинтересовалась, а как бы мы, Мартин и Димок, поступили на месте папы. Димок сказал, что он бы сломал бульдозер. Но тетушка резонно заметила, что тогда пришлют другой бульдозер. И дело вовсе не в технике, а в водителе, который ею управляет.