Станислав Востоков - Криволапыч Страница 6

Но вопреки ожиданиям призрака следующее, двадцать первое столетие привнесло в его жизнь заметное разнообразие. Усадьба превратилась в Дом творчества, куда стали приезжать люди искусства со всего мира.

Они часто собирались в её просторном светлом зале, чтобы обсудить свои произведения.

Призрак, воспитанный на картинах и книгах классической Густавианской эпохи очень любил искусство и старался не пропускать этих встреч. Но он быстро понял, что сто лет, почти безвылазно проведённые в подвале, пагубно отразились на его способности понимать современное искусство.

Окончательно он осознал свою ограниченность, когда посмотрел фильм «Жизнь» одного видеохудожника из Тампере. Эта картина полчаса показывала, как из кухонного крана льётся вода.

После её завершения, зрители, к удивлению призрака, громко захлопали и пустились в жаркие споры по поводу смысла и художественной ценности произведения. А ничего не понявший призрак всю ночь бродил вокруг усадьбы и стенал, переживая свою культурную отсталость. Иногда он даже принимался выть, благо в ту ночь выдалось полнолуние. Призрака поддержала собака Кархунена и стая волков из дальнего леса.

Разговор

Жёлтое как сурепка здание особняка венчало пригорок, хорошо видный отовсюду. Веган и Криволапыч, насколько это было возможно, привели себя в порядок и потрусили вверх по просёлку.

У красного каретного сарая, где теперь стояли машины гостей усадьбы, приятели свернули на дубовую аллею.

Слева и справа за деревьями прятались аккуратные бело-красные домики для гостей Дома творчества. Сейчас их обитатели, конечно, ещё спали, витая в сферах, недоступных простым людям и животным.

Миновав аллею, Криволапыч и Веган остановились у массивной серой двери в каменном основании дома. По сторонам от неё белыми крыльями изогнулась пара лестниц: они вели к парадному входу, а оттуда в главный зал.

Веган хорошо знал дом — Пекка не раз приводил сюда экскурсии. Для пущего эффекта лис иногда просил призрака постонать и поскрипеть половицами. Тот всегда охотно соглашался: всё-таки развлечение! На экскурсантов странные звуки производили глубокое впечатление и позволяли лучше закрепить услышанный материал.

Веган толкнул дверь, и приятели по каменным ступеням спустились в сумеречное, сырое помещение.

Напротив входа, под самым потолком, белело зарешёченное окошко. В него проникало не так много света, но всё же он позволял разглядеть своды подвала и облако, пристроившееся на каменном выступе стены. Оно держало перед собой круглое зеркальце и невнятно бормотало. Можно было разобрать лишь отдельные слова:

«Августин… Августа… Йохан Фредерик?»

При виде этой картины от ушей Криволапыча до кончика хвоста проскользнула холодная змейка. Он вдруг подумал, что хорошо бы здесь оказалась его мать и увидела своими глазами то, о чём читала в детективах. Впрочем, будучи натурой впечатлительной, она бы наверняка завизжала так, что до смерти напугала бы самого призрака.

Тем временем тот опустил зеркало и повернул к гостям ту свою часть, где должно находиться лицо. Но лица не было, Криволапыч смог разглядеть лишь три размытых пятна, вероятно, представлявших собой глаза и рот. Нос требовал более внимательного исследования или же отсутствовал вовсе. Кому это лицо принадлежит, мужчине или женщине, угадать было невозможно.

— Добрый день! — Веган слегка поклонился.

— Здрасьте! — набравшись храбрости, выпалил Криволапыч.

— Здравствуйте и вы, — ответил голос, который иначе как замогильным не назовёшь. — Хотя желать здоровья человеку, который давно умер, согласитесь, несколько странно!

Веган обернулся к спутнику и улыбнулся.

— Он так всегда говорит!

Звери подошли ближе к облаку, и теперь окно светило прямо сквозь него.

— Скажите, пожалуйста, вы не видели тут раньше таких зверей? — Веган кивнул на приятеля.

Призрак вновь направил на Криволапыча пятна, исполнявшие роль глаз. По бедному зверю снова прокатил ручеёк холода.

— Верно, водились тут подобные твари. Помнится, лет десять назад появились в нашем лесу. Да только потом куда-то пропали.

При других обстоятельствах Криволапыч непременно бы обиделся на «тварей», но сейчас он был слишком взволнован.

— А почему пропали? Жрачка тут богатая. Врагов нет.

— Враги? — «Лицо» призрака совсем затуманилось и с него исчезли даже пятна, оставив лишь ровную белесую выпуклость. — Враги, молодой человек, да позволите мне вас так называть, есть всегда! А если их нет, значит, либо вы их просто не замечаете, либо вы уже умерли! Вот так-то! Кстати, если вы спросите меня, я скажу, что враги необходимы! Они делают нашу жизнь острее! Они наполняют её смыслом! Если нет врагов, нет борьбы, то нет и смысла! Верьте мне, молодой человек, или всё-таки молодая особа? Простите, я не очень разбираюсь в зоологии! Так вот, я уже двести лет живу без врагов и знаю, о чём говорю!

Лис, внимательно следивший за Криволапычем, понял, что тот совсем опешил от этого разговора, и поторопился откланяться.

— Спасибо большое! Мы пойдём.

Он подтолкнул приятеля к лестнице и по влажным ступеням звери выбрались на свет. Позади раздавалось бормотание призрака, вернувшегося к зеркалу:

— Враги… Всё больше убеждаюсь, что я генерал Йохан Фредерик!

Стоя у подвала, приятели щурились, вновь привыкая к свету. Криволапыч приходил в себя.

— Знаешь, что я решил?

— Что?

— Никогда не умирать, вот что! — При воспоминании о призраке его передёрнуло.

— Отличная идея! Посмотрим, как это у тебя получится!

Приятели обошли клумбу, разбитую перед входом в усадьбу и неспешно потрусили по бывшему графскому имению.

Это место недаром привлекало туристов! Тут можно было увидеть и овин с пожарным колоколом и флюгером наверху, и приземистый ледник для хранения мяса, и даже крохотный, не больше конуры, домик, где когда-то оставляли бидоны для скупщика молока.

Здесь имелся даже идеально круглый пруд. Правда, он не мог похвастать ни глубиной, ни рыбой: он был вырыт для борьбы с пожарами. Зато там водились с лягушки с великолепными голосовыми данными.

Пробежав под окнами крайнего домика для гостей, звери оказались на автостоянке, снабжённой картой заповедника. Тут они простились и отправились по домам.

Вернее, домой побежал лис, а Криволапыч направился в барсучью нору, куда уже вернулся смирившийся с новым соседом Тойво.

Идея Криволапыча

Жизнь в заповеднике шла своим чередом, и Криволапыч старался в неё не слишком вмешиваться. Ровно настолько, насколько этого требовал его желудок. Больше того, Криволапыч изучил по табличкам все виды местных птиц и ловил только самых обычных: по вкусу они были не хуже редких.

Правда, при Вегане, с которым он виделся почти ежедневно, Криволапыч старался об этом не упоминать, чтобы не огорчать приятеля.

Выходные же Криволапыч просиживал в норе, боясь попасться на глаза участникам Общества охраны животных. Он понимал, что если им придётся выбирать между ним и птицами, они сделают выбор не в его пользу.

За месяц жизни в заповеднике Криволапыч свёл знакомство не только с барсуком и лисом. В один из будних дней, когда друзья стояли на вышке, считая птиц, Криволапыч сказал:

— Ты всё ещё хочешь узнать, где зимую журавли?

— Конечно! Только теперь они с нами не станут разговаривать. Можно было бы прикрепить к ним датчик и осенью проследить полёт по спутнику. Но у Общества нет денег!

— Надо прикрепить к журавлям меня! Это намного дешевле.

— Ты о чём?

Криволапыч почесал задней лапой шею и продолжил:

— Я познакомился с парой соек. Да ты их знаешь, они вьют гнездо поблизости. Я попрошу их слетать к журавлям и расспросить, как следует.

Лис покачал головой.

— Боюсь, они не согласятся. Сойки не любят открытые места.

— Боюсь, тогда я разорю их гнездо!

— Ты же не куница! Ты не можешь залезть на дерево!

— Правильно. Только сойки этого не знают!

Лис рассердился.

— Слушай, это просто шантаж!

— Да? Спасибо. Буду знать, как это называется.

— Такими методами ты скоро настроишь всех не только против себя, но и против нашего Общества!

Криволапыч разозлился.

— Тогда выбирай, либо мы будем со всеми дружить и ничего не знать, либо сойки станут дуться на нас, но мы узнаем, где зимуют журавли! Выбирай! В конце концов, это мне, что ли, надо?

Веган молчал целую минуту, глядя на усыпанный белыми точками яшмовый берег под бирюзовым небом. Странно получалось! Криволапыч лез со своим уставом в чужой монастырь, но, кажется, был при этом прав! И потом, сведения о зимовке нужны не для развлечения, а для охраны тех же самых птиц, чтобы когда-нибудь создать на пути их перелёта заповедники…