Максим Кронгауз - Выше некуда! Новогодняя сказка Страница 6

– Мам, а почему вечный лёд – это народный промысел?

Но маму и это не смутило:

– Потому что полярник, хоть и известный, но из народа, а вечный лёд он сам лично добыл, то есть, по-старинному говоря, промыслил. И вообще, идите спать. Все!

Сон № 3

Когда ночью снится ночь, трудно понять, сон это или нет. Вроде нет. Но тревожно, как во сне. Братья почти одновременно услышали какие-то странные звуки и посмотрели друг на друга.

– Это у нас? – спросил Ося.

– Нет, кажется, на лестнице, – ответил Петя.

Они медленно слезли со своих кроватей, подошли к двери своей комнаты и приоткрыли её.

– Не выходи из комнаты, – прошептал Ося. И ещё тише добавил: – Не совершай ошибку.

Петя, кажется, даже не услышал и осторожно, на цыпочках пошёл к входной двери. Родители спали. Он уже начал открывать замок, когда Ося положил ему руку на плечо и сказал:

– Не выходи из квартиры.

– Только посмотрю, – ответил Петя брату. Хотел было по привычке его стукнуть, но передумал. Вместо этого он просто отпер дверь и переступил порог.

– Ой, – тут же ойкнул он.

Ося подошёл поближе, чтобы разглядеть, что это так напугало Петю, и увидел, что тот стоит на поляне перед большим лесом. Петя обернулся и увидел брата, стоящего на пороге их квартиры, а где-то за его плечом – тускловатый свет негасимой лучины.

«Туда или сюда?» – подумали оба.

Потом Ося перешагнул порог и тоже оказался в лесу.

– Только посмотрим, – строго сказал он брату.

– Ты говорил, не бывает, – Ося толкнул брата в бок и показал в сторону леса, где стояла самая настоящая избушка на курьих ножках. – Теперь надо сказать: «Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом», – шепнул он.

– А может, просто обойдём, мало ли чего, вдруг она спит, – предложил Петя, но избушка сама начала поворачиваться к ним передом, то есть дверью, и дверь эта – тяжёлая, бревенчатая – со скрипом начала отворяться.

– Только посмотрим, – повторил Ося, и братья осторожно, чтобы без скрипу, стали подниматься по ступенькам крыльца.

В единственной комнате прямо на полу сидел маленький мальчик в жёлтом свитере и синих джинсах и катал перед собой что-то вроде яблока. Доска под ногой у Пети всё-таки скрипнула, и мальчик удивлённо поднял на них глаза ярко-голубого цвета.

– Ты кто? – строго спросил Ося.

– Не помню, – ответил мальчик.

– Возраст? – ещё строже спросил Ося.

– Четыре года, – подумав, ответил мальчик.

– Рост? – добавил Петя.

– 101 сантиметр, – чётко ответил малыш.

– Ванечка, Ванечка, иду к тебе, что ж дверь-то нараспашку, – раздался откуда-то из лесу голос, удивительно похожий на голос Нинели Филипповны.

Ступеньки заскрипели, а дверь раскрылась ещё шире, пропуская хозяйку.

7. Яблочко от Ванечки

– Вот я тебя и поймала! – И Ося почувствовал, как его схватили за ногу.

– Аааа! – завопил он и подскочил на кровати.

– Ааа! – на соседней кровати с таким же криком подскочил Петя.

– Мальчики, что с вами? – удивилась мама. – Сон, что ли, дурной приснился? Вроде не должен… – Мама поглядела на потолок. – Вставайте быстренько, позавтракаем вместе – и я ухожу. Папа уже ушёл.

Петя и Ося мрачно переглянулись и, не говоря ни слова, отправились умываться.

Завтрак оказался очень коротким. Братья по-прежнему молчали, уткнувшись в свои тарелки.

– Совсем вы у меня загрустили, ребята! – сказала мама. – Ну, ничего, потерпите денёк, завтра папа уже никуда не пойдёт.

Мама чмокнула братьев в лоб и убежала.

– Ну что? – спросил Ося, когда за мамой захлопнулась дверь.

– Пора, брат! – сказал Петя.

И они отправились спасать Ванечку.

Входную дверь братья открывали с опаской, но никакого леса за порогом не было. Оказавшись на лестничной площадке, мальчики задумались. Как именно и откуда спасать Ваню, было неясно. Но тут снизу послышался голос Сан Саныча:

– Ноги-то, ноги вытирать! Для чего тряпка положена? Ходют туда-сюда, только грязь носют!

– Ой, Санечка Саныч, извини! – мальчики узнали голос Нинель Филипповны. – Не разглядела, старая стала! Темно у нас! Да тут тряпки-то отродясь не было!

Нинель Филипповна, шаркая, стала подниматься по лестнице. Братья, переглянувшись, рванули этажом выше.

Открыв дверь своей квартиры, Нинель Филипповна отчего-то не стала в неё входить, а, воровато оглянувшись, вытащила на лестничную клетку табурет. Поставила его посередине и, приговаривая: «Электричества-то всё равно нету! А вдруг подорожают? От одной не убудет!» – начала на него вскарабкиваться.

Чтобы разглядеть, что она делает, братья стали тихо спускаться. Стоя на табуретке и насвистывая развесёлый марш, Нинель Филипповна выкручивала лампочку. Засунув её в карман и пробурчав напоследок: «Нам нет преград ни в море, ни на суше», – она тяжело спустилась с табурета, подхватила его и, бормоча: «Всё-то самой, самой приходится!», – скрылась в своей квартире. Тяжёлая дверь стала медленно, со скрипом закрываться.

– Бегом! – прошипел Петя, для убедительности ткнув Осю кулаком в бок. Братья ринулись вниз, едва успев проскочить перед тем, как дверь захлопнулась.

Квартира Нинель Филипповны оказалась однокомнатной, довольно просторной, но заставленной какой-то несуразной мебелью. Хозяйка сразу прошла на кухню, и у братьев появилось время осмотреться. Несмотря на утро, в квартире было довольно темно – гораздо темнее, чем в их собственной. Окна были снизу затянуты паутиной, а сверху, на карнизах, вместо занавесок висели связки каких-то грибов, трав и даже, кажется, ящериц или змей. Оптимизма это не добавляло.

– Давай искать! – прошептал Петя и двинулся к шкафу.

Ося заглянул под кровать.

– Тут только банки, банки, банки, – доложил Петя. – С вареньем, компотом и почему-то с лягушками.

– А у меня тут полная коробка лампочек! – Ося аж захлебнулся. – Это ж сколько она навыкручивала! Сейчас я посчитаю, сколько их.

Тут послышалось шарканье.

– Прячемся! – Петя нырнул в шкаф, а Ося так и остался под кроватью.

– Что-то опять русским духом потянуло! – Нинель Филипповна вошла в комнату и принюхалась. – Сейчас-то уж вроде не с чего…

Она подошла к кровати, нагнулась и, кряхтя, стала вытаскивать коробку с лампочками.

– Всему свое место, лампочка к лампочке, добро к добру, – начала было она приговаривать, но вдруг громко чихнула.

– Да что ж такое? – Нинель Филипповна стала шарить рукой под кроватью, пока не наткнулась на Осину ногу. – Это что ещё тут у меня?

Она вытянула Осю за ногу из-под кровати, нависла над ним и завопила:

– Ой, что ж это ты, поганец, у меня под кроватью делаешь?

– Лампочки считаю! – честно ответил Ося и перешёл в наступление: – Вы зачем лампочки воруете? Мы Сан Санычу скажем!

– Кто ворует-то, окаянный? У своих брать – не воровство! А если завтра война? – Нинель Филипповна перестала оправдываться и строго спросила: – Ты тут один хоть?

– Один! – ответил Ося, глядя ей в глаза как можно честнее.

– Значит, не один… – сделала старуха вывод. – Пусть второй обалдуй сам выходит, а то отыщу – шкуру спущу!

Петя вылез из шкафа и, сжав кулаки, решительно выкрикнул:

– Не спустите!

– Ах ты, олух неотёсанный! – ничуть не растерявшись, вступила в перепалку Нинель Филипповна. – Дубина стоеросовая! Простофиля! Дурилка!

Оторопев от её напора, Петя сосредоточился, собрался с духом и выдохнул:

– Ведьма!

– Кто ведьма? – Нинель Филипповна задохнулась от возмущения. – Ничуточки я не ведьма! Ты что, ведьм не видал? Я баба Я…

Тут Нинель Филипповна запнулась.

– В общем, баба я. Баба Нинель. Так меня и называй, внучок!

– Петя вам никакой не внучок! – подключился Ося. – И Ванечка вам не внучок! Где он, кстати?

– Нету тут вашего Ванечки! Не знаю никакого Ванечки! Откуда только дознались, проныры! – заверещала Нинель Филипповна. Потом хлопнула в ладоши, противно захохотала и плюхнулась в большое кресло. – Ну что, нечем крыть? Съели?!

Как только Нинель Филипповна произнесла это слово, страшная догадка одновременно поразила братьев.

– Это вы его съели! – возмущённо закричали они. – Вы съели Ванечку!

Петя сжал кулаки и шагнул к старухе. Но вдруг нога его подвернулась, и он чуть не упал. Он наступил на маленькое зелёное яблочко, которое лежало у ножки кресла.

– Вот же его яблочко! – задохнулся Ося. – Только яблочко от него осталось!

Глаза его наполнились слезами. Петя тоже зашмыгал носом.

– Ну, полно, полно! – проворчала старуха. – Глупые какие, право слово! В двадцать первом веке, в цивилизованном мире, детей уж и не едят!

– Но вы же украли его!

– Но воруют… – согласилась Нинель Филипповна. – Такое бывает.

– А где ж он тогда?