Татьяна Макарова - Снег отправляется в город Страница 6

И собаки утвердительно затявкали.

— Я знаю, — сказал лесной Снег. — Но я всё-таки прошу вас об этом. Потому что мне очень, очень нужны двадцать восемь косточек.

— Мы подумаем, — сказал Вася.

И собаки принялись молча думать.

Потом они перестали думать, и Вася сказал:

— Мы кто?

Никто на это не ответил. И Снег тоже. Он просто не знал, как надо ответить.

Но Вася повторил свой вопрос.

— Я спрашиваю, — сказал он твёрдо, — кто мы?

— Вы собаки, — ответил Снег.

— Правильно, — сказал Вася. — Мы собаки. И ещё друзья человека. И хотя ходят слухи, что вы Снег, но вы очень похожи на человека. И мы вам поможем. Правильно, собаки?

Собаки ответили, что правильно.

— Не пожалеем своих костей, собаки? — спросил Вася.

— Не пожалеем, — ответили собаки.

— Тогда за дело, — сказал Вася.

И собаки быстро разбежались. Они вернулись очень скоро и принесли ровно двадцать восемь прекрасных, отборных, даже необглоданных костей. А Вася положил рядом с горкой костей ещё одну.

— Двадцать девятая, — сказал он. — Запасная.

Лесной Снег отправился к Веруне. И застал её за тем же занятием. Он положил перед онемевшей от счастья и изумления Веруней двадцать восемь косточек и сказал:

— Уважаемая Веруня. Я принёс вам небольшой подарок. Двадцать восемь косточек. Дело в том, что мне было бы приятнее, если бы вы научились считать не до десяти, как тот мудрейший фокстерьер, а до целых двадцати восьми. Но я бы просил вас не относиться к моему подарку, как к продукту питания. Пусть это будет для вас только учебным пособием, не больше. А чтобы вам легче было удержаться, вот вам лишняя, двадцать девятая косточка. Запасная.

Веруня была счастлива. Она даже лишилась дара лая. В знак благодарности она проделала перед Снегом все упражнения, какие только умела. Прыгала через голову, переворачивалась в воздухе, ходила на задних лапках. А потом принялась считать и пересчитывать косточки.

Что такое любовь?

Настал день, когда Снег выпал и во второй раз. Случилось это так. Оба Снега сидели на лавочке в сквере и о чём-то беседовали. На соседнюю скамейку сели девушка и юноша. Оба они были молодые, красивые и весёлые. Лесной Снег посмотрел на них, и они ему очень понравились.

— Это кто? — спросил он городского.

— Влюблённые, — ответил тот. — Неужели никогда не видел?

Ну конечно, лесной Снег знал и что такое любовь, и что такое влюблённые. Кто же этого не знает? Вот в прошлом году в лесу случилась такая история. Один медведь влюбился в одну медведицу. А той волк нравился. Какая это была трагедия! Весь лес переживал и обсуждал это. Медведь сначала скрывал свои страдания, а потом перестал. Сидел себе на поляне и ревел на весь лес. И слёзы лапой вытирал. Но потом всё кончилось хорошо. Ведь медведь очень любил медведицу. А разве может при этом кончиться плохо? Они поженились, им дали отдельную трёхкомнатную берлогу, и у них родилось много медвежат…

Снег прекрасно помнил всю эту историю. Так что он очень хорошо знал, что такое влюблённые, и очень их уважал.

В это время юноша вскочил на скамейку, поднял руки к небу и воскликнул:

— Вот захочу и всё для тебя сделаю! Вот захочу, и снег пойдёт! Сколько его не было? Три дня? А захочу — и пойдёт! Вот захочу…

Но в это время девушка перебила его.

— Захоти! — сказала она.

— Что захотеть? — растерялся парень.

— Чтобы снег пошёл. Захоти.

Отступать было поздно. И парень очень неуверенно, с мольбой в голосе сказал:

— Снег… иди… очень прошу тебя!

— Извини, приятель, — сказал лесной Снег городскому. — Я мигом.

И лесной Снег растворился в воздухе и превратился в массу снежинок. И все они принялись кружиться вокруг влюблённых.

Юноша решил, что он, наверное, стал волшебником. Ведь то, что произошло, было настоящим чудом!

— Вот захочу, и цветы расцветут! — крикнул он.

При этих словах Снег опять принял свой прежний образ и опустился на скамейку рядом с городским.

— Вот этого я уже не могу, — грустно сказал он. — Рад бы, да не могу. Ни разу в жизни цветов не видел. Только подснежники. Но они — как я. Голубые все. Они — мои дети. А сосны говорят, что есть цветы разноцветные. Разноцветных я ни разу не видел.

— Ну, в городских условиях это можно устроить, — снисходительно пообещал городской Снег.

Разные цветы и разные звери

И вот оба Снега стоят перед большим зданием. Оно всё из стекла. А над входом — надпись.

— «О-ран-же-ре-я», — прочёл лесной Снег по складам. Он уже немного научился читать, — Это что же такое?

— Ну, это от слова «оранжевый», — не задумываясь, пояснил городской, — Цвет такой есть — оранжевый.

Городской Снег вообще был воображалой. Но при этом он был ещё и лентяй. И очень необразованный Снег. Но признаваться в этом не желал.

— Оранжевый? — переспросил лесной Снег. — Я такого цвета не знаю. Зимой его не бывает, по-моему.

— А там внутри — цветы. Не только оранжевые. Вообще всякие. Разноцветные, — продолжал городской. — Сейчас мы туда войдём, и ты всё увидишь. Только нам, Снегам, там дышать не очень рекомендуется. А то цветы все перемёрзнут.

Они вошли в оранжерею. Затаив дыхание ходил по оранжерее лесной Снег. Ему так нравились цветы! Они были такие красивые! Жаль, что они не могут расти зимой на Снегу. Вот было бы приятно! Один цветок показался ему особенно красивым, и Снег, забывшись, протянул было руку. Он не хотел его сорвать, нет, только дотронуться, но вовремя вспомнил, что нельзя ему трогать цветы. Ведь он холодный!

А Снег городской вёл себя иначе. То есть он тоже слегка прикрывал рот ладонью, но делал это очень небрежно и изредка дышал вправо-влево. И цветы никли, становились сморщенными, некрасивыми…

А когда Снега выходили из оранжереи, городской сорвал тот самый красивый цветок, до которого лесной Снег не посмел даже дотронуться, и воткнул его в петлицу своего пиджачка.

Цветок сразу замёрз, согнулся и стал жалким-жалким…

Когда они вышли на улицу, лесной Снег вздохнул и сказал:

— А знаешь, мне кажется, сосны правы. Цветы и вправду красивее меня. Они мне тоже больше нравятся.

На это городской Снег ничего не ответил. Он-то считал себя красивее всех цветов на свете.

— Цветы — это ещё что! — сказал он, — Это ещё не чудо. Вот ты каких зверей знаешь? Ну, лисицу, волка, медведя бурого, птиц всяких там лесных, да? Собак теперь знаешь, да? А есть ведь совсем другие, дальние, холодные страны, где мы с тобой лежим всегда, круглый год, понимаешь? И там ни о каких снегоочистителях и речи быть не может, потому что там мы глубокие, мы там вековые льды. Вот в тех краях звери совсем другие! А я их видал!

— Да ну?! Где? — спросил лесной Снег.

— В зоопарке, — ответил городской.

Когда Снега вошли в зоопарк, первым, кого они увидели, был жираф. Он стоял в своём загончике, зябкий, южный, золотистый, и был недоволен, когда к нему подошли Снега. От них веяло холодом. А жираф этого не любил. И он испуганно сказал:

— Отойдите от меня! Не дуйте на меня! Вы холодные! Я не терплю мороза!

Лесной Снег даже немного обиделся, но не показал этого, а вежливо извинился:

— Простите, пожалуйста. Я не знал. Очень жаль.

И Снега пошли дальше.

Следующим был попугай.

«Может, этот тоже не любит холода?» — подумал лесной Снег и на всякий случай не стал особенно близко подходить к клетке.

Но попугай все равно почувствовал сквозняк, нахохлился и раскатисто проговорил:

— Прошу вас покоррнейше немедленно пррекрратить прребывание ррядом со мной. Я птица жаррких стрран.

Обидевшись, лесной Снег собрался было и вовсе покинуть зоопарк. Но не сделали они и десяти шагов, как откуда-то издалека послышались радостные крики:

— Смотрите, кто к нам пришел!

— Это ведь два Снега! Сразу!

— Два сразу! Какая удача!

— Идите сюда, поближе, поближе!

— Мы очень рады видеть вас!

— Мы просто жить без вас не можем!

Конечно, это кричали белые медведи, пингвины, тюлени и разные другие северные звери.

Лесной Снег шагнул им навстречу, и на душе у него стало как-то не по-снежному тепло.

В третий раз выпадешь…

Через несколько дней шли оба Снега по улице, и вдруг лесному бросилась в глаза афиша: «Проводы зимы».

— Неужели уже проводы?! — сказал он. — Стало быть, зима-то на исходе? Ну, и задержался же я! Спешить мне надо!

— Ну, куда тебе спешить? — захныкал городской Снег. — Не всё ли равно, где таять? Я уж к тебе привык, привязался… Славный ты очень. Добрый какой-то. Сколько ты за это время хороших дел сделал!

— Никакой я не добрый, — сказал лесной Снег. — Я обыкновенный. Обыкновенный Снег. Просто мне самому приятно делать добро. В конце концов, один раз живём.