Юлия Евграфова - Щенок Питер и Несгрызаемая Кость Страница 6

– Очень прошу тебя, в следующий раз слушать старших. Нужно было просто спокойно постоять.

Глава 5,

в которой Питер ест мыло

Питер, Филька и Ласка сидели на станции и в раздумье провожали глазами проходившие мимо поезда. Они шли в две противоположные стороны, и собаки не могли понять, где находится город.

– Я считаю, что надо ехать туда, – кивал головой в направлении одной платформы Филька.

– Нет, – спорил Питер. – В ту сторону дальше густой лес, сам посмотри.

– А за лесом – город, – настаивал Филька.

Питеру было очень трудно усидеть на месте. Он поминутно заглядывал в глаза своим спутникам и нетерпеливо переминался с лапы на лапу.

Ласка молча наблюдала за людьми, проходившими к поездам. Мимо них прошагала женщина с корзинкой и объёмной сумкой в руках. Ласка принюхалась. Филька и Питер последовали её примеру.

– Чувствуете, чем пахнет? – спросила Ласка.

– Ещё спрашиваешь! – с завистью ответил Филька, с упоением нюхая воздух и сглатывая слюну.

– Правильно, пахнет молоком, потому что в сумке у тётки сметана и творог. А в корзине яйца, – объяснила Ласка. – Это значит, она едет в город на рынок. Фермерша говорила, что сметану и яйца возит в город продавать. Бежим за ней!

Филька с Питером уважительно поглядели на сообразительную Ласку, вскочили и уверенно потрусили следом за дамой. Потом спрятались под стоявшую на платформе скамейку и в ожидании поезда разглядывали людей. Когда народа набралось достаточно много, издали послышался протяжный гудок, и с громким шумом подошла электричка. Двери открылись, и человеческий голос непонятно пробормотал:

– Станция… кхе-кхе, бр-рм… следующая станция… фью-фью, кхе…

Питер несколько раз ездил на электричке на дачу, поэтому совсем не боялся, а Филька с Лаской, впервые увидавшие поезд так близко, дали обратный ход и забились глубже под скамейку.

– Ну что же вы! – в отчаянии заторопил Питер. – Нужно скорее прыгать внутрь, пока двери открыты.

Даже смельчак Филька не спешил вылезать, что уж говорить про Ласку.

– А у этой зверюги что внутри? – опасливо поинтересовался Филька. – И почему она разговаривает человеческим голосом?

Питер решил показать пример. Он бросился к раскрытой двери, путаясь под ногами у пассажиров, ловко вскочил в тамбур и снова выскочил наружу, а потом ещё раз вскочил и выскочил. Остановился, гордо выпятив грудь, чтобы друзья могли видеть, что ничего опасного в электричке нет. А ещё хотел лишний раз напомнить новым товарищам, что он герой и самый лучший:

– Внутри стоят скамейки, на которых люди сидят. И пол там чистый. Давайте прыгайте!

– Граждане, чья собачка потерялась? – с удивлением спросил кто-то из пассажиров.

Питер бодро завилял хвостом, показывая всем, что ничуть он не потерялся, а просто вышел погулять, и принялся суетливо перебирать на месте лапами, торопя своих спутников. Те в нерешительности сидели под скамейкой и, казалось, не собирались вылезать. Питеру пришлось подскочить, ухватить Фильку зубами за лапу и что есть силы потянуть. Лапа у Фильки оказалась невкусной, жёсткой и костлявой.

У Фильки вообще шерсть была короткой и очень жёсткой (цветом как мокрый песок на пляже). Зато на голове росли длинные волосы, которые закрывали глаза и топорщились на морде. Филька уперся всеми четырьмя лапами в платформу, словно баран, и сдвинуть его с места маленькому Питеру оказалось не под силу. Ласка сжалась в комок и мелко дрожала от страха.

– Я в этой штуке никуда не поеду! – категорически отказался Филька. – Неизвестно ещё, что они внутри делают с приличными собаками.

В это время электричка закрыла двери, потихоньку тронулась с места, быстро набрала ход и уехала. Путешественники остались одни на пустой платформе.

– Может, лучше пешком пойдём? – предложила Ласка.

Питеру пришлось битый час объяснять, что электричка – не страшный зверь, а очень удобный транспорт, в котором люди каждый день с удовольствием ездят. И ещё деньги за это удовольствие платят, а им билетики дают.

– Как же мы без билета? – снова переполошилась Ласка.

– Мы спрячемся под лавкой, – со знанием дела ответил Питер. – Там лавки широкие, нас никто не заметит. Это называется «ездить зайцем».

– В этой штуке и зайцы ездят? – удивился Филька. У него в роду были охотничьи собаки, и опозориться перед зайцем он не мог себе позволить. – Тогда я тоже поеду.

В следующую электричку они всё же запрыгнули. Народу было мало, и друзья с успехом разместились под лавкой недалеко от входа. Их даже никто не заметил. Только Филька всё время чихал, потому что под лавкой оказалось пыльно.

– Апчхи! – тряс он головой.

– Будьте здоровы! – Тётенька, сидевшая у них над головой, всякий раз обращалась к мужчине, читавшему газету.

А мужчина пожимал плечами: что за странная гражданочка? Чихает и сама себе желает здоровья.

– Апчхи!

– Будьте здоровы!

Питер не выдержал:

– Да перестань чихать, Филя! Нас сейчас заметят и выгонят из поезда. Потри нос лапой.

– А кто обещал, что тут пол чистый? Апчхи!

– Я так думал. Я же под лавкой не ездил, меня на руках держали. Три нос, тебе говорят!

На остановке тётенька вышла, а над ними сели мужчина и женщина. Самих людей собаки из-под лавки не видели, только ноги. У мужчины они были самыми обычными, в брюках и ботинках, а ноги женщины Фильку с Лаской очень заинтересовали.

– Что это у неё с ногами? – тихонько спросила Ласка. – Больные?

– Почему больные? Ноги как ноги, и пахнут обыкновенно, – пожал плечами Питер.

– А зачем она себе в пятки гвозди воткнула? – прошептал изумленный Филька.

– Где гвозди? – вытаращил глаза Питер. – Ну тебя, Филя! Это никакие не гвозди, это просто высокие каблуки.

Фермерша не носила туфли на тонких каблуках, она ходила в галошах, а зимой – в валенках.

– Что-что?

– У неё на ногах босоножки на каблуках.

– Как? Ножки на баблуках?

– Бо-со-нож-ки на каб-лу-ках, – по слогам объяснил Питер. – У моей хозяйки тоже такие есть.

– А ей не больно? Они же, наверное, неудобные, – пожалела женщину Ласка.

– Я не знаю, но в городе так многие ходят.

И тут Филька обратил внимание на ногти женщины:

– А зачем она пальцы на ногах вареньем вымазала?

– Да с чего ты взял?

– Вон ногти красные, словно в вишнёвом варенье. И блестят.

– Женщины специально их так раскрашивают, чтобы было красиво. Филя, это не варенье, а специальная краска. Забыл, как она называется…

– Нет, это варенье, – не соглашался Филька. – Давай лизнём.

– Не надо!.. – Не успела Ласка запретить, как Филька вытянул голову и горячим языком лизнул палец.

– Ай! Там кто-то есть! – взвизгнула тётенька, а дяденька нагнулся и заглянул под лавку. Филька быстро забился в угол, и мужчина увидел лишь Питера.

– Мамочка, смотри какая собачка! – обрадовался мужчина и ласково обратился к Питеру: – Вылезай-ка сюда, дружок.

Он сунул руку под скамейку, чтобы вытащить Питера.

Филька собрался цапнуть мужчину за палец, чтобы не лез, но Питер сам храбро вылез из-под лавки. Он подумал, что, если Филька начнёт в вагоне кусаться, им, всем троим, точно будет несдобровать.

– Сю-сю-сю, щеночек! – восхитилась тётенька. – Ты что, потерялся?

– Товарищи, кто собачку потерял? – громко спросил мужчина, но все молчали. Тогда он предложил жене: – Мамочка, давай возьмём его себе? Мы же давно хотели собаку.

– Нууу, я не знааю, – с сомнением протянула женщина. – Я хотела совсем маленькую, чтобы носить её с собой, под мышкой. И я хотела девочку, а это мальчик. И какой-то он поцарапанный.

– Маленькие дорогие, а этот бесплатный. А царапина заживёт. Погляди, он очень симпатичный.

– Бесплатный? А что? Пожалуй, ты прав. На, привяжи его, чтобы не сбежал. Я ему сейчас конфетку дам.

Женщина развязала тряпичный пояс на платье и протянула мужу, а сама достала из сумочки шоколадную конфету и принялась тыкать ею Питеру в нос.

– На, собачка, кушай конфетку. Я куплю тебе розовый костюмчик с оборочками, и ты будешь похож на девочку.

Филька под лавкой сдавленно хрюкнул от смеха.

Питер с привязанным к ошейнику цветастым поясом от платья чуть не упал в обморок. Его, победителя колбасы и грозу плюшевых мишек, собирались нарядить в розовые оборочки! Только бы никто из знакомых не увидел этого позора! И шоколадные конфеты Питер не любил. Он старательно уворачивался от тёткиной руки.

– Не хочешь конфетку, да? – сюсюкала тётка. – А ещё мы купим тебе розовые собачьи ботиночки, а на ушки завяжем бантики. Да, папочка?

Питер страдальчески закатил глаза. Если бы мог, он бы пожаловался на тётку в общество защиты животных: где это видано, чтобы на настоящих парней напяливали розовые боты и завязывали банты?