Светлана Волкова - Сказки мышонка Сухарика Страница 7

— Заплатка, вылезай!

Не отзывается Заплатка. Ругает Никишку бабка:

— Что ты натворил? Зачем собаку обидел? Вот придет Собачий Мороз — белого свету не взвидим!

Только сказала про Собачий Мороз, как на мосту показался обоз. Лошади затопали, заскрипели сани, возчики верхонками захлопали, защелкали кнутами. Бегут за обозом мальчишки, пыхтит сзади всех Никишка.

У первого возчика тулуп в опилках.

— Что везешь, возчик?

— Дрова с лесопилки, березовые чурки, сосновые кругляши.

— К нам сворачивай, возчик!

А возчик сворачивать не спешит:

— Там у вас не Никишка ли сзади?

— Он самый, точно.

Дернул возчик вожжи и свернул с Проточной. Второй возчик сидит на мешке, тулуп у него весь в муке.

— Что везешь, возчик?

— Горячие калачи.

— К нам поворачивай, пока горячи.

— К вам не поеду, у вас здесь Заплатку обидели.

Махнул возчик кнутом, только его и видели. У третьего возчика тулуп покрыт куржаком, рукавицы собачьи за кушаком.

— Возчик, возчик, что привез?

— Узнаете скоро. Я Собачий Мороз.

Разъезжает Собачий Мороз по Проточной. Не спит, не дремлет ни днем ни ночью. Хлопнет Собачий Мороз в рукавицы — на лету замерзают воробьи и синицы. Проскрипит под окном сапогами — хлеб на столе превращается в камень. Коня полоснет кнутом — погаснет печь, войдет стужа в дом. Сидит Никишка дома, страшно ему, жутко: не спастись от стужи и под полушубком. Каменной горбушки не угрызть зубами. То плачет Никишкина бабка, то Никишку ругает. Поплелся он из дому.

Пусто на улице, все вымерло. Одна Тайка ходит и что-то поднимает.

— Ты что, Тайка, делаешь?

— Собираю камни.

— Для чего тебе они?

— Чтоб в Заплатку не кидали.

Камни в землю вмерзли. Отогревает их Тайка руками, не заметила, как варежки потеряла. Руки замерзли, стали как ледышки.

— Не стой, камни таскай, — говорит Тайка Никишке. — Унеси их отсюда, чтобы на глаза никому не попали.

— Куда я их дену?

— Свали в сарае.

Пришла Никишкина бабка в сарай за дровами. В темноте наткнулась на какую-то груду. Всплеснула руками бабка:

— И как я забыла про уголь!

Не увидела сослепу, что это камни, бросила в печку. Как вспыхнут камни пламенем! Загудело в печи так, что любо-дорого. Радуется бабка:

— Вот это уголь!

Ходит Собачий Мороз под окном, щелкает кнутом, скрипит сапогами. Трещит, гудит печка, не гаснет в ней пламя. Час, другой проходит — не прогорает печка. Жалуется бабка: дышать в доме нечем. Растворила настежь дверь — с крыши закапала капель. Потянуло снегом талым.

Высыпал на улицу и старый и малый. А Собачий Мороз тепла не снес, спасается бегством, хлещет коня, а конь ни с места. Словно застыл. Из саней вывалился Собачий Мороз, по улице затрусил. Споткнулся, упал, потерял шапку. Заругался по-собачьи и превратился в шавку. Повыскакивали из подворотен дворовые псы:

— А ну-ка, злая шавка, ноги уноси!

Как шавку прогнали, так весь снег и растаял. Рады все, не рада только Тайка. Не все собрала она камни. Вон сколько их: и большие, и маленькие, и корявые, и гладенькие. Все камни не соберешь. А вдруг снова придет Собачий Мороз?

УКРОПНАЯ ПРИНЦЕССА

Приехала Тайка в трамвае на рынок — конфету-тянучку купить да попить газировки с сиропом. Видит: старушка торгует укропом.

— Укроп! Кому укроп? За гривенник отдам весь сноп. Пучок — за пятачок! Дешевле репы пареной!

Хвалит бабка укроп, да никто его не покупает. А солнце палит, душно, жарко. Вянет укроп, приуныла бабка: не глядит никто на товар, все проходят мимо. Тайка вздохнула, достала свой пятачок, у бабки укропу купила.

Да только что делать с этим укропом? Нет от него никакого проку. И дома зарос им весь огород. Идет Тайка, венок из укропа плетет. Красивый вышел венок, похож на корону. В кресле кондукторском Тайка — будто на троне. Остановки объявляет: «Каланча! Поворот! Дом со львами!» Стучит «Сарафановка — Рынок» по рельсам: тук-тук-тук, так-так-так…

— Склад дровяной! Конный двор!

Остановка конечная — «Сарафановский луг!» Приехали! Трамвай сделал медленный круг и превратился в карету. Помчали карету быстрые лошади, по мосту сарафановскому звонко процокали, пустились в галоп, через лес проскакали и влетели в укроп.

Укроп высокий, укроп дремучий! Деревья укропные подпирают тучи, под ними дома из укропных бревен. Карета подъехала к высоким хоромам. Навстречу — укропные жители. Под зонтами все:

— Добро пожаловать, принцесса, в наш укропный лес! У нас к тебе жалоба.

— Какая?

— Погода нас обижает. Каждый день дождь, каждый день мокнем. Мы бы терпели, да сено гниет в копнах. Чем кормить коров-то? И огороды залило: ни картошки тебе, ни малины. Один мокрец ползучий.

Вдруг как хлынет ливень! С ясного неба — не из тучи.

— Беги, принцесса, скорее в хоромы!

Прятаться Тайка не стала. Задрала вверх голову. Над верхушками деревьев укропных дом увидала: герани на окнах. На крыше бабка стоит, та самая, с базара, поливает из лейки, под лейкою радуга встала. Вылила лейку, слезла вниз, загрохотала лейка об бочку. Наутек укропные жители:

— Гром-то как грохочет! Прячься, принцесса!

Тайка хохочет, вверх лезет по лестнице. Залезла на крышу.

— Дай мне, бабушка, лейку. Не надо поливать, отдохни маленько.

День, второй — нет дождя. Третий день ясно. Нету житья в укропном этом царстве!

— Жарко нам, душно, — расквакались лягушки.

Побрызгала Тайка из лейки над укропным болотом. Белки пришли:

— Без грибного дождика не вырастут волнушки…

Поливает Тайка лесные опушки. Стороной обходит пасеки и покосы. Пришли к ней зайцы, просят:

— Нам бы дождя на капусту. Чтобы выросла белая, сладкая, хрусткая.

Так она и ходит с лейкой целый день. То польет, то сбрызнет, то зачерпнет до половины, то полную.

А укропные жители рады: полны ульи меду, корзины трещат от грибов и ягод, укропное сено по второму разу косят.

Но вот пожелтела на Тайке корона — пришла осень. Явились укропные жители:

— Принцесса, получай свое жалованье.

На бархатной подушке принесли монету:

— Пожалуйте.

Не видела Тайка такой монеты: на ней выбита только укропная ветка и написано «Тайке». Взяла Тайка жалованье, поклонилась. Тут подъехал трамвай «Сарафановка — Рынок».

— Вот твоя карета!

Укропные жители замахали платками. Тайка села. Поехали! Сарафановский лес, сарафановский мост одним духом промчали. Трамвай встал на рельсы, колеса застучали. За заборами длинными пожелтели березки, закраснелись рябины. Дразнят клен синицы:

— Рыжий! Рыжий!

Дома будто присели — стали ниже. И только по-прежнему гордится каланча:

— Со мной ничего не случится. Я из кирпича.

Трамвай прозвенел:

— Рынок! Приехали!

Торгуют брусникой, торгуют орехами, клюквой, груздями, яблоками-ранетками.

Тайка достала свою монетку. Но только ей не надо ни грибов, ни ягод. Вот наконец-то китаец с тянучками-конфетами. Тайка протянула свою монету. Попробовал старый китаец монету на зуб, выбрал для Тайки конфету одну.

Ах, как вкусна тянучка молочная! Глядит на Тайкину тянучку вся улица Проточная! С окошек — кошки, из подворотен — жучки да полканы, глазеют мальчишки, завидуют девчонки. И беззубые бабушки с лавочек на конфету зарятся. А тянучка тянется… Тянулась, тянулась, тянулась… Растянулась на всю Проточную улицу! Всем хватило — и старым и малым, и кошкам с котятами, и полканам и жучкам.

Вот какие бывают тянучки!

КВАС

Нашли воробьи семечко конопли.

— Мы первые увидели!

— Нет, мы первые!

Полетели по Проточной пух да перья! А семечко-то и пропало. А где дрались воробьи, в зеленой канаве, вдруг вырос упрямый, колючий татарник. Встала стеной у забора злая, жгучая крапива. В бочке «Квас» мятный квас превратился в пиво.

Пришла Тайка на угол выпить мятного квасу, душистого, холодного, из кружки отхлебнула и выплюнула:

— Горько!

Поклевали из лужицы курицы с цыплятами. Носы отвернули.

— Горько! Не сладко! Не квас это вовсе — пиво!

А пиво зашипело, а пиво забурлило:

— Вы, куры, не водитесь с гусынями-соседками. Они себя считают умными, а вас зовут наседками.

Куры кинулись к петухам:

— Вы только послушайте!

Отмахнулись петухи:

— Не до вас, пеструшки! Идем воевать с индюками. Нам пиво шепнуло: они нас зовут дураками.

Бурчит пиво в бочке, бормочет… Да больно уж горько оно: не по вкусу пришлось даже возчикам. Они всю бочку и вылили. На беду рядом лошади были…

Уж на что смирны битюги с лесопилки, а тут из телег вдруг повыпряглись, рассыпали опилки, раскидали бревна:

— Возить телеги не будем! Дорога неровная…