Диана Джонс - Сказочное невезение Страница 7

– А! – вымолвил наконец мэр Сейли. – Ну да. Конечно. В таком случае, как мне кажется, оптимальное решение – обучить его призывать Странника.

Тут все разом загомонили: «Ну конечно! Во-во, самое то! Странника. Как мы раньше-то не подумали?»

Мэр Сейли обвел весь кружок взглядом и проговорил:

– Все согласны? Вот и хорошо. Так, и чем же мы его снабдим на этот случай? Нужно что-нибудь совсем простое и незамысловатое, чтобы не вызвало подозрений… А! Да. Прекрасно подойдет пробка от одной из бутылок.

Он протянул руку (на пальце сверкануло изумительное золотое кольцо), и мистер Лодер передал ему перепачканную бурым пробку от бутылки, которую только что опорожнили в графин. Мистер Сейли взял пробку и на секунду крепко стиснул в ладонях. Потом кивнул и передал ее мистеру Джонсону, тот тоже стиснул пробку и передал дальше. Пробка медленно прошлась по всему кругу, не миновав и дядю Альфреда с мистером Лодером, стоявших у стола; мистер Лодер вернул ее мэру.

Мистер Сейли взял пробку большим и указательным пальцем и жестом велел мне приблизиться. Дар речи ко мне так и не вернулся. Я стоял, глядя на его стрижку, явно от дорогого парикмахера – тот умудрился сделать так, что проплешину на макушке было почти не видно, – и дивился тому, какой же он с виду благополучный и круглый. Я вдыхал фруктово-ореховый запах портвейна, гладкой и качественной скатерти, легкое дуновение лосьона после бритья и кивал на все, что мэр мне говорил.

– От тебя требуется совсем немного, – начал он. – Сначала достичь просветления, а потом достать эту пробку. Возьмешь ее так, как вот я сейчас держу, и скажешь: «Призываю Странника, и да принесет он мне все необходимое». Запомнил?

Я кивнул. Запомнить, строго говоря, было несложно.

– Странника, возможно, придется немного подождать, – продолжал мэр Сейли. – А когда увидишь его, не пугайся. Он может оказаться больше, чем ты думаешь. Странник подойдет к тебе и даст тебе некий предмет, какой именно – не знаю. Странники для того и придуманы, чтобы приносить именно то, что нужно. А ты непременно должен взамен отдать ему эту пробку. Странники за просто так никому ничего не дают. Уяснил? – спросил он.

Я кивнул снова.

– Тогда бери пробку и держи ее при себе днем и ночью. И главное – никому не показывай. Надеюсь, что, когда мы встретимся снова, у тебя уже вообще не будет никакой кармы.

Я взял пробку – с виду это была самая обычная пробка; и тут мистер Джонсон сказал:

– Ну что же. С этим покончено. Отошлите его, Альфред, и начнем наше заседание.

Дядя Альфред мог бы не трудиться и не дергать головой – я бы и так ушел. Я выскочил за дверь как ошпаренный и помчался на кухню налить себе стакан воды. Вот только когда я добежал, во рту уже совсем не было сухо. Странное дело, но я почувствовал такое облегчение, что удивляться было уже некогда. Кстати, я больше почти не боялся, и это тоже было очень странно, но я как-то тогда об этом не подумал.

Глава четвертая

Но чем меньше дней оставалось до конца недели, тем мне делалось тревожнее. Самым паршивым моментом стало школьное собрание перед выпуском: мне пришлось сесть слева, среди тех, кто не собирается учиться дальше, а все мои друзья сидели по другую сторону от прохода, потому что отправлялись в одну из Старших школ. Меня же будто вышвырнули за борт. А еще, сидя там, я сообразил, что, даже если я отыщу этого неведомого злодея и разделаюсь с ним, мне все равно придется учиться на класс младше всех своих друзей. На моей стороне класса сидели мальчик, который уже получил место в кузнице у мэра Сейли, и девочка, которой предстояло учиться на горничную в доме у мистера Гудвина. Я же пока был без работы.

А потом до меня вдруг дошло, что мне предстоит одному ехать в незнакомое место, а я понятия не имею, что там делать и как себя вести; так мало того – мне еще предстоит отыскать там человека, который накликал на меня мой Злой Рок. Я попытался еще раз повторить про себя: «Либо я, либо оно», но на сей раз это совсем не помогло. Вернувшись домой, я посмотрел через окно на Столлери, и мне стало страшно. Я сообразил, что не знаю про это место ровным счетом ничего, кроме того, что колдовство там так и кишит, а один из обитателей – злодей злодеем. Когда пришел дядя Альфред и отвел меня к себе в кабинет, чтобы наложить на меня заклятие, которое заставит мистера Амоса взять на работу в Столлери именно меня, я едва передвигал ноги. Они тряслись.

В кабинете все опять стало по-прежнему. И мягкие кресла, и портвейн исчезли без следа. Дядя Альфред нарисовал на полу круг мелом и велел мне встать в него. Помимо этого, магия оказалась точь-в-точь как обыкновенная жизнь. Я ничего такого особенного не почувствовал и не заметил, вот разве что в самом конце раздалось совсем тихое жужжание. Зато дядя Альфред, закончив, так и сиял.

– То-то! – сказал он. – Я отвратил всякую вероятность того, что тебя не возьмут, Кон! Заклятие сидит плотно, как гидрокостюм.

Я поплелся прочь, дрожа мелкой дрожью. Сомнения и неизвестность так меня замучили, что я даже решился побеспокоить маму. Она сидела за своим колченогим столом и вычитывала длинные полосы бумаги, делая на полях какие-то пометки.

– Говори быстрее, чего там у тебя, – сказала она, – а не то я лишусь места на сих благословенных галерах.

Вопросов у меня было ой как много, но тут в голову пришел лишь один:

– А когда я завтра поеду в Столлери, мне брать с собой какую-нибудь одежду?

– Спроси у дяди, – ответила мама. – Вы же с ним затеяли всю эту несусветицу. Да, и не забудь вечером принять ванну и вымыть голову.

Тогда я отправился вниз, где дядя Альфред распаковывал в дальней комнате путеводители, и задал ему тот же самый вопрос.

– И еще – можно мне взять фотоаппарат? – поинтересовался я.

Он дернул себя за губу и задумался.

– Говоря откровенно, по-хорошему не надо бы тебе ничего брать, – сказал он. – Ты ведь завтра отправляешься только на собеседование. Однако, если заклятие сработает, работу ты получишь и, возможно, приступить к ней придется незамедлительно. Я знаю, что слугам там выдают форменную одежду. А вот про нижнее белье – не в курсе. Да, пожалуй, тебе стоит взять смену нижнего белья. Но тайком, чтобы не выдать своей уверенности, что тебя возьмут. Им это не понравится.

От этих слов я разнервничался еще сильнее. Я-то думал, что заклятие все решило бесповоротно. А тут на короткий и совершенно блаженный миг я размечтался: а если я как-нибудь совершенно ужасно нахамлю им там в Столлери, может, меня вышвырнут за дверь и не возьмут ни на какую работу? И тогда я со следующего полугодия поступлю в Стольскую гимназию. Потом я сообразил, что ничего из этого не выйдет, куда ж денешь мой Злой Рок. Я вздохнул и пошел собирать вещи.

Трамвай, который залезал в гору и проходил мимо Столлери, отправлялся с рыночной площади в полдень. Дядя Альфред проводил меня до остановки. Я оделся во все лучшее и держал в руке пакет – якобы с обедом. Сверху я ловко пристроил сверток с бутербродами и бутылку сока. Под ними лежали мои трусы и носки, в которые я завернул фотоаппарат и последнюю книжку про Питера Дженкинса – я решил, что уж одной книгой из магазина дядя Альфред ради меня как-нибудь может пожертвовать.

Когда мы вышли на площадь, трамвай уже стоял и стремительно заполнялся пассажирами.

– Садись, а то тебе места не хватит, – подтолкнул меня дядя. – Удачи, Кон, я тебя обнимаю и покидаю. Да, и еще, – добавил он, когда я уже полез по металлическим ступенькам в трамвай. Дядя поманил меня, я спустился обратно. – Забыл одну вещь, – сказал он и отвел меня в сторонку. – Мистеру Амосу скажешь, что твоя фамилия Грант. В смысле, как у меня. Если ты назовешь им этакое вычурное имя, Тесдиник, они решат, что ты выпендриваешься и им не подходишь. Так что отныне звать тебя Конрад Грант. Не забудешь?

– Не забуду, – сказал я. – Грант.

Как ни странно, мне стало легче. У меня появилась тайная кличка, как у всех уважающих себя персонажей книг про Питера Дженкинса, которые жили полной приключений двойной жизнью. Я решил, что вроде как стал тайным агентом. Грант. Я ухмыльнулся и довольно жизнерадостно помахал дяде Альфреду, потом снова влез по ступенькам, купил билет. Дядя помахал в ответ и стремительно зашагал прочь.

Примерно половину пассажиров составляли мальчишки и девчонки моих лет. Почти у всех в руках были полиэтиленовые пакеты вроде моего, с бутербродами. Поначалу я решил, что они учатся в какой-то другой городской школе и едут по случаю окончания учебного года на экскурсию в Столстед. Трамвай, на котором можно было доехать до Столлери, шел по круговому маршруту – сперва поднимался в горы до самого Столстеда, а потом снова спускался в Столчестер рядом с кузницей. Столстед – очень милая деревушка, притаившаяся в зелени Альп. Летом туда ездят пить чай со сливками и гулять по окрестностям.

И вот трамвай лязгнул, дернулся и поехал. Сердце мое и желудок дернулись в противоположном направлении, и всех мыслей у меня осталась только одна: как же мне страшно. Вот оно и пришло, думал я. Обратной дороги нет. Не помню, видел ли я магазины, дома и вообще пригороды, через которые мы проезжали. Замечать что-то вокруг я начал только в предгорьях, среди леса, где зубцы под днищем трамвая стали сцепляться с зубцами между рельсами, дзынь, и мы рывками взбирались все выше и выше, брумс, брумс, брумс.