Эдуард Лабулэ - Сказки Страница 7

— Хорошо, — сказал Коранда, — впрочем, я желал бы скорее, чтобы это был язык, но после носа мы дойдем и до этого.

Великолепнее их свадьбы до сих пор не видели в Девитце, и никогда ещё не было более счастливого супружества. Коранда и прекрасная Елена были примерными супругами. Никогда не было слышно, чтобы кто-нибудь из них жаловался; они любили друг друга, держа постоянно ухо востро и, благодаря своему остроумному договору, сохранили в течение своей жизни свою любовь и свои носы.

II. Хлеб из золота

— Твоя история нечеловечна, мой сын, — сказала бабушка, — это рассказ студента, а не настоящая сказка. Нет, те сказки, которые я слышала, будучи ребёнком, были гораздо лучше, поэтичнее и истиннее.

— Так рассказывайте же, бабушка, а мы вас послушаем.

Бабушка остановила свою прялку, поставила прямо пряслицу и, подняв дрожащую руку, произнесла:

Некогда жила-была одна вдова, у которой была очень красивая дочь. Мать славилась своим скромным и тихим характером, тогда как дочь, Мариенка, была сама олицетворённая гордость. Отовсюду шлялись искатели её руки, но ни один не удостоился чести получить её, и чем более старались ей нравиться, тем более она становилась недоступнее. Однажды ночью бедная мать, не будучи в состоянии заснуть, сняла со стены свои чётки и начала молиться за спасение той, которая причиняла ей столько забот. Мариенка спала на той же самой кровати, и мать, молясь, в то же время любовалась красотою своего дитяти, как вдруг Мариенка начала во сне смеяться.

— Что хорошего видит она во сне, отчего она так смеётся? — сказала про себя мать.

Затем она окончила свою молитву, повесила снова на стену чётки и, положив свою голову возле головы своей дочери, заснула.

Поутру она спросила у Мариенки:

— Дорогое дитя, что хорошего ты видела сегодня ночью во сне, отчего ты так смеялась?

— Что я видела во сне, матушка? Видишь ли, мне приснилось, будто бы сюда приехал за мною какой-то господин в карете, сделанной из меди, и он надел мне на палец кольцо, камень которого блистал подобно звёздам. А когда я вошла в церковь, то народ только и смотрел, что на Божью матерь, да на меня.

— Моя дочь, моя дочь, какой горделивый сон! — заметила бедная мать, покачивая головой.

Но Мариенка, напевая, поспешила уйти.

В тот же самый день въехала на двор повозка, из которой вышел молодой фермер, приятной наружности и, по-видимому, весьма зажиточный, приехавший предложить Мариенке разделить с ним крестьянский хлеб. Жених понравился матери, но гордая Мариенка отказала ему, сказав при этом: Если бы ты приехал даже в медной карете и надел бы мне на палец кольцо, в котором камень блистал бы подобно звёздам, то и тогда я не согласилась бы быть твоей женою.

Фермер уехал, проклиная гордость Мариенки.

На следующую ноль мать опять проснулась, сняла с гвоздя свои чётки и ещё принялась молиться о счастье своей дочери. И вот она снова видит, что Мариенка громко смеется во сне.

— Какой сон видит она? — спрашивает мать, продолжая молиться и будучи не в состоянии заснуть.

Поутру она опять обратилась к Мариенке с вопросом.

— Дорогое дитя, — сказала она, — какой же сон видела ты сегодня ночью? Ты во сне очень громко смеялась.

— Ах, что я видела во сне, матушка! Я видела, что за мною приехал сюда в серебряной карете какой-то господин и предложил мне золотую диадему. И когда я вошла в церковь, то народ более обращал внимание на меня, чем на Божью матерь.

— Молчи, моё дитя. Ты богохульствуешь! Молись, моя дочь, молись, чтобы не войти искушение.

Но Мариенка, не желая слушать начатую матерью проповедь, уже успела убежать в другую комнату.

В тот же день въехала на двор карета. Какой-то молодой господин приехал просить Мариенку разделить с ним дворянский хлеб. Это была великая честь, говорила мать, но тщеславие слепо.

— Если бы вы даже приехали в серебряной карете, — сказала Мариенка новому жениху, — и если бы вы предложили мне золотую диадему, то и тогда я не согласилась бы быть вашей женою.

— Берегись, моя дочь, — сказала бедная мать, — чтобы твоя гордость не довела бы тебя до преисподней.

«Матери сами не знают, что они говорят», — подумала про себя Мариенка и, пожимая плечами, ушла из комнаты.

На третью ночь мать опять не могла спать — в таком она была беспокойстве; она снова принялась перебирать пальцами чётки и молиться о спасении своей дочери. Вдруг спящая Мариенка разразилась громким хохотом.

— Милостивый Боже! — сказала мать, — что ещё видит во сне моё несчастное дитя?

И она продолжала молиться до самого рассвета.

Поутру она сказала, обращаясь к Мариенке:

— Дорогое дитя, скажи мне, что ты опять видела во сне сегодня ночью?

— Да вы ещё рассердитесь.

— Говори, не стесняйся, — возразила мать.

— Мне приснилось, — начала рассказывать Мариенка, — что какой-то благородный господин, в сопровождении многочисленной свиты, приехал просить меня и замужество. Он был в золотой карете и привез мне платье из золотых кружев, когда я вошла в церковь, то народ только на одну меня и смотрел.

Мать скрестила руки; но дочь, полуодетая, спрыгнула с постели и убежала в другую комнату, не желая, слушать уже надоевшие ей нравоучения.

В тот же день въехали к ним на двор и кареты: медная, серебряная и золотая; в первую из них были впряжены две лошади, во вторую — четыре, и в третью — семь, все покрытые попонами из золота жемчуга. Из медной и серебряной карет вышли пажи в красных штанах и в зеленых жилетах и доломанах; из золотой вышел красивый кавалер, весь одетый в золото.

Он вошёл в дом и, опустившись на одно колено, стал просить у матери руку её дочери. «Какая честь!» — думала в это время бедная женщина.

— Вот мой сон, — сказала Мариенка, — видите, матушка, что я, как всегда, права была я, а не вы.

А тотчас же она побежала в свою комнату, приготовила букет женихов и, вся улыбающаяся, поднесла его прекрасному господину, как залог своей верности. Со своей стороны прекрасный господин надел ей на палец кольцо, камень которого блистал подобно звёздам, и предложил ей золотую диадему и платье из золотых кружев.

Спесивица пошла одеваться к церемонии… Мать же, всё ещё не будучи в состоянии успокоиться, обратилась к жениху с вопросом:

— Милостивый государь, а какой хлеб вы предлагаете моей дочери?

— У нас, — отвечал он, — есть хлеб из меди, из серебра и из золота; какой она захочет, такой и может выбирать.

«Что это означает?» — подумала мать.

Мариенка же ни о чём не заботилась; она вернулась прекрасная как солнце, приняла поданную ей женихом руку и отправилась в церковь, не спрося даже у своей матери благословения. Бедную женщину оставили молиться на пороге церкви; по окончании свадьбы Мариенка села в карету и поехала, причём не только забыла проститься со своею матерью, но даже ни разу и не обернулась к ней.

Восьмёрка лошадей галопом везла карету, пока они не прибыли к огромной скале, в которой было отверстие, величиною с городские ворота. Лошади направились в это отверстие, где было темно как ночью; земля задрожала, скала затрещала и вслед затем обрушилась. Невеста в испуге схватила своего супруга за руку.

— Не бойся, моя красавица, — сказал он, — сейчас будет светло.

И действительно, в воздухе вдруг заколебались тысячи огоньков; это были горные карлы, которые, с факелами в руках, приветствовали своего государя, горного короля. Мариенка узнала теперь, кто был её муж. Добрый или злой дух, он был, однако же, так богат, что невеста была вполне довольна своею участью.

Выехав из темноты, они поехали беловатыми лесами и мимо гор, воздымавших к небу свои угрюмые и бледные вершины. Ели, буки, берёзы, дубы, скалы — всё было из свинца. Лес оканчивался длинною поляной, трава которой была из серебра, в глубине же поляны находился золотой замок, весь усыпанный алмазами и рубинами. Там-то и остановился экипаж; горный король подал руку своей невесте, чтобы помочь ей выйти из экипажа, и сказал ей:

— Моя красавица, всё это принадлежит тебе!

Мариенка была в восхищении; но проехавши столько времени, нельзя не проголодаться, и потому она с удовольствием смотрела, как горные карлы накрывали стол, где всё блистало золотом, хрусталём и драгоценными камнями. Наконец подали удивительные кушанья; первые из изумрудов и затем золотые жаркие на серебряных блюдах. Каждый спокойно ел, откусывая их, за исключением одной только невесты, которая попросила у своего супруга приказать подать ей немного хлеба.

— Подайте хлеба из меди, — сказал горный король, но Мариенка не могла его есть.

— Подайте хлеба из серебра, — опять сказал он, но Мариенка не могла и его есть.